В третью стражу. Трилогия
Шрифт:
"Связь - это жизнь!"
Простая до банальности сентенция, возведённая в ранг категорического императива, заставила Степана на второй день по приезде в Лиссабон отправить в несколько адресов, обговоренных с Олегом и Виктором в качестве "почтовых ящиков", телеграммы с указанием названия "своего" отеля, номера апартаментов и телефона, а также резервного канала связи - в упомянутом ресторане.
Жить даже не двойной - Матвеева и Гринвуда - а тройной жизнью, ибо личность Гринвуда имела две взаимоисключающие ипостаси: британского журналиста и шпиона, и руководителя "международной террористической группировки", как грустно пошутил
Степан положил на рычаги телефона давно уже безмолвную трубку, нашарил на столике пачку сигарет, ловко, - привычным щелчком, - выбросил одну, поймал её губами и прикурил от массивной настольной зажигалки.
От послесонной расслабленности не осталось и следа.
"Кончился отпуск, - обречённо подумал он, глядя на раскинувшуюся в постели Фиону - труба зовёт, мать её за ногу. А как хорошо всё начиналось..."
Нищему собраться - только подпоясаться, а каково обеспеченному и считающему себя представителем высшего общества мужчине? На сборы и приведение себя в относительный порядок ушло почти полчаса. Тщательно выбрав сорочку с высоким стоячим воротничком, способным прикрыть несколько предательских синяков и царапин на шее, и повязав подходящий случаю галстук, Матвеев склонился над спящей Фионой.
Глаза его, помимо воли, затянула влажная пелена. С трудом сдерживая себя, Степан легко прикоснулся губами к плечу спящей женщины.
"Прости, любимая, так нужно. Дела. И, подозреваю, что не в последний раз..."
***
Степан говорил с Виктором по-польски, так, из чистой паранойи, тем более что вероятность прослушивания линии, да хотя бы той же PVDE представлялась, даже теоретически, минимальной. Федорчук польский понимал, но отвечал по-русски.
– Привет, Раймонд! Что за пожар во время наводнения?
– недовольства в голосе Матвеева не было, что и понятно: если друг выдёргивает тебя из объятий любимой женщины, да еще и во время посленовогоднего "отходняка", значит, на то есть более чем веские основания. Но вставить лёгкую "шпильку", восходящую к общему "культурному наследию", он упустить случая просто не мог.
– Дело плохо, Майкл, - судя по всему, Витька вообще не обратил внимания на язвительное обращение - в новостях... по радио сообщили ... в общем ... Кисси погибла ... на Рождество... в Испании ... где-то под Саламанкой.
Новость, буквально через силу вытолкнутая Федорчуком в телефонную трубку, оглушила. Если бы Матвеев уже не сидел перед телефоном в задней комнате ресторана, то точно опустился бы с размаху на шаткий "венский" стул. Вот так, без предисловий... Мокрым веслом по роже...
– Насколько можно доверять этой информации?
– внезапно севшим до сиплого шепота голосом переспросил Степан.
– Я тебя спрашиваю!
Хотелось орать в голос на ни в чём не повинного Виктора. Топать ногами и швырять подвернувшиеся под руку тяжёлые предметы.
"Гонец с дурными вестями повинен смерти".
Матвеев на мгновение утратил самоконтроль, что случалось с ним крайне редко, хотя
"Сеятели..."
Степан несколько минут смотрел на телефонную трубку и чувствовал, как отходит тёмная волна животной ярости, уступая место холодной профессиональной злости. Федорчук благоразумно молчал, пережидая вспышку гнева.
– Подтверждения из других источников, кроме радио, есть?
– теперь голос Матвеева звучал ровно, даже подчёркнуто ровно, и холодно.
– Пока нет... газеты... они все пьют из одной лужи, Майкл. Независимых еще, вроде, нет. Праздники всё-таки, да и нахожусь я сейчас не в самом цивилизованном месте, хоть и в центре Европы, - Виктор говорил по существу, не размениваясь на дурацкие вопросы, типа: "Ты в порядке?" - или на ничего не значащие слова ободрения. Лишнее это всё.
"Мы знали, во что ввязывались, и подобный исход прогнозируем для любого из нас... Особенно в той крутой каше, что заварилась здесь... и не без нашей помощи. А вот каково сейчас Олегу, я даже представлять себе не хочу..."
– У нас что-то было завязано на Оль...
– Степан осёкся, выругался про себя, и продолжил, как ни в чём не бывало - ... на "кузину Кисси"? Если да, то кто может её заменить?
– А это, собственно, уже второй вопрос...
– откликнулся из далекого далека Виктор.
– Похоже, Майкл, тебе придётся прервать отпуск... Или, нет! Как ты относишься к отдыху в Италии? Активному отдыху?
– Федорчук внешне легко подхватил деловой тон друга, хотя, кто знает, чего это ему стоило на самом деле.
– Горные лыжи?
– шифр, пусть и примитивный, но непосвящённому человеку, слушающему со стороны, совершенно непонятный.
– Скорее, коллективный санный спорт и обязательная игра в снежки, команда на команду...
"Значит, планировалась какая-то силовая акция, и, не исключено, что со стрельбой".
– Из меня саночник, сам знаешь, аховый... Да и снежки я сто лет уже не кидал, боюсь промахнуться, - содержание фраз слабо соответствовало тому тону, с которым они произносились, но ... плевать!
– Тебе доверена почётная обязанность тренера и разработка командной тактики для наших друзей, заявленных на мероприятие. Впрочем, ты их знаешь...
– Национальная команда? Или университетская сборная?
– "ребята Тибо или Олеговы боевики?"
– На этот раз - сборная. Они будут ждать тебя примерно
через неделю
в чудном месте, где, вполне возможно,
лет через семьдесят пройдёт настоящая Олимпиада
.
"Турин? А там-то что нам потребовалось, под задницей у дуче? За шесть дней добраться туда - практически выполнимо, но, учитывая возможности современного транспорта и пограничный контроль, выезжать нужно уже сегодня... Ещё и Фиона..."
– Уважаемый
пан Раймонд
, а как вы смотрите на то, что я приеду в эти прекрасные места не один, а с дамой?
– игра интонациями в разговоре двух друзей могла сказать гораздо больше любого, даже самого изощрённого шифра.
– "