В третью стражу. Трилогия
Шрифт:
относительно свежие
.
"Всё-таки, в чём-то Италия остаётся глухой европейской провинцией - в отношении прессы, например".
Настоящей прессы, конечно же - британской или, в крайнем случае, французской. Не считать же "средствами массовой информации "местные "листки", наполненные, как поганые вёдра, до краёв, помоями фашистской пропаганды!
"Информации! Ха-ха! Дезинформации, в лучшем случае, а то и откровенной, по-южному экспрессивной и многословной лжи".
Что туринская La Stampa, что миланская Corriere della Sera -
Когда официант принёс вместе с какой-то разновидностью местного омлета - "О, где ты, где родная яичница и жареный бекон, не говоря уже о гренках!" - "Пари Суар", единственное достоинство которой заключалось в том, что иногда на её страницах публиковался Сент-Экзюпери, Степан обречённо подумал, что ещё немного, и он попытается всеми правдами и неправдами раздобыть "нормальных" газет - пусть и недельной давности, или купить радиоприёмник.
"А обратно ты как его повезёшь? Багажом? Проще сразу выкинуть с третьего этажа!" - внезапно проснувшийся, внутренний голос не потерял за время своего отсутствия ни капли ехидства.
"Отзынь, зуда!"- Степан раздражённо "отмахнулся" от вылезшего непрошенным "альтер эго" и развернул газету, сделав первый - длинный - глоток кофе.
Матвеев терпеть не мог столь популярную здесь "миланскую" обжарку кофейного зерна. Иногда у него складывалось такое ощущение, что в чашку подсыпают толчёного угля для цвета и вкуса. Но, как говорится, за неимением горничной приходилось довольствоваться... хм-м... тем, что есть.
"И что там новенького в мире творится?"
В фокусе взгляда на события, происходящие в Европе и мире, по версии "Пари Суар", в первую очередь оказалась, разумеется, война в Испании. "Рождественская бойня", изрядно охладившая наступательный порыв "красных" и почти ополовинившая обороняющуюся группировку санхурхистов, по мнению французских журналистов, привела к возникновению локального позиционного тупика в "битве за Саламанку".
И тут же ещё одна неприятность - в соответствии с Законом о нейтралитете, реанимированном президентом Рузвельтом, аннулированы все американские контракты на поставку оружия в Испанию. Это неизбежно приведёт к очередному кризису с поставками военного снаряжения правительственной армии, и окончательно привяжет Мадрид к помощи Москвы, "рука" которой простёрлась над Пиренеями. И не просто "простерлась". Судя по всему, РККА собиралась отыграть "пропущенный мяч".
В самой же Москве продолжались аресты "противников сталинского режима", среди которых внезапно оказались некоторые высокопоставленные генералы Красной Армии, обвиняемые, по мнению несдержанных в фантазиях комментаторов, ни много ни мало, в подготовке военного переворота. А в чём ещё можно обвинить бывших "героев Гражданской войны"?
Из Берлина корреспонденты сообщали, что правительство Рейха формирует ещё одну бригаду "добровольцев" для отправки на Пиренейский полуостров. В основном из числа кадровых военных, внезапно уволенных со службы. "Эпидемия отставок" буквально волной прокатилась по всем вооружённым силам Германии.
Матвеев внимательно вчитывался в строки газетных
"Начиная от владельцев газеты и их "соратников по партии", и заканчивая последним корректором - все норовят оставить свой след. Так, так, так... А это что?" - пробежав глазами попавшуюся вслед "ленте" коротких зарубежных новостей заметку из Испании, Степан уже было начал читать следующую - о неуклонно обостряющейся ситуации на чешско-австрийской границе, как вдруг ... запоздалое понимание прочитанного остановило движение его взгляда по строчкам мелкого убористого шрифта.
"
Как сообщают наши корреспонденты, которым удалось побывать в расположении войск республиканского правительства, слухи о гибели или смерти от полученных ран австрийской баронессы Катрин Альбедиль-Николовой оказались преувеличенными. Она проходит курс лечения, после полученного лёгкого ранения, в одном из полевых госпиталей армии мадридского правительства. К сожалению, поговорить с самой баронессой корреспондентам не удалось, но начальник госпиталя заявил, что здоровье госпожи Альбедиль-Николовой вне всякого сомнения
..." - и ещё что-то об опасностях, подстерегающих тех "беспечных аристократок, мнящих себя непревзойдёнными журналистками", кто привык потакать своим желаниям и имел неосторожность слишком приблизиться к линии фронта "ради нескольких строчек в газете".
Матвеев положил газету на стол, прикрыл глаза и посидел с полминуты неподвижно, будто собираясь с духом, потом резко выдохнул, взгляд его блеснул озорно и с вызовом. Нетерпеливый взмах руки, и вот уже ragazzo "на полусогнутых" спешит к столику "сеньора иностранца".
– Водка есть?
– радость, охватившая Степана, на мгновение заставила почувствовать себя русским ухарем-купцом, обмывающим в иноземном трактире то ли удачную сделку, то ли счастливое избавление от разбойников. Потому и взгляд его на всё происходящее некоторое время преломлялся через призму такого, необычного надо сказать, ощущения.
– Не держим-с! Можем предложить лучшие столовые вина, бренди. Есть ром... ямайский...
– тут официант нагнулся и прошептал на ухо Матвееву.
– Если господин очень желает, можем даже найти шотландский виски. Настоящий!
– Точно водки нет, малец?
– в голосе Степана зазвучали угрожающие нотки.
– Нет... если только... Есть grappa, очень хорошая - rizervo prosecco...
– Ладно, тащи! Большую порцию!
Минутой позже, на столе, будто сама собой появилась высокая цилиндрическая рюмка, содержимое которой распространяло такой аромат, что Матвеев непроизвольно сглотнул слюну. Взяв рюмку в руку, он некоторое время вдыхал испарения, наполненные запахами жаркого лета, зелени лозы на горных склонах, тяжёлых гроздьев винограда...