В третью стражу. Трилогия
Шрифт:
Бросить сейчас Фиону, значит, потерять её... Возможно - навсегда. А вот хрен
!"
– Надеюсь,
дорогой Майкл,
вы не хотите приобщить её к зимним видам спорта?
– и эту подачу Виктор подхватил на лету, но сдержать недоумения не смог, - "
ты, что, с ума сошёл, какую-то левую бабу туда тащить
?"
– И не надейтесь! Думаю, для юной леди найдётся более благопристойное и менее травматичное занятие, нежели грубые развлечения мужчин. Да и она сама вряд ли захочет...
– "
всё я понимаю, но
".
– Значит, договорились? Через неделю в Италии?
– "
ты всё правильно запомнил
?"
– Конечно, договорились! Тем более что мне стоит развеяться по-настоящему, а без перемены климата это вряд ли получится.
– "
Да запомнил я всё! Точно, своей смертью не помру с нашими-то играми...
" - Пришли мне только телеграмму с деталями... на обычный адрес.
Это называлось "Подробности письмом... на главпочтампт... в данном случае, на местный главпочтампт..."
– Тогда, до свидания, Майкл!
– Do vidzenia, Raimond!
Глава 7.
Разнообразные обстоятельства
Хроника предшествующих событий:
3 января 1937 года -
Парижская газета "
Ce Soir
" опровергает слухи о гибели на фронте или смерти от ран австрийской журналистки Кайзерины Альбедиль-Николовой. "Госпожа Альбедиль-Николова, - сообщает собственный корреспондент газеты Герда Таро.
– действительно была ранена во время штурма Саламанки, но ранение не было тяжелым, и сейчас она поправляется в военном госпитале в Эль-Эспинар.
Начало января 1937 года -
формирование второй бригады Дер Нойе фрайкор.
6 января 1937 года - В США президент Рузвельт вновь вводит в действие Закон о нейтралитете, запрещающий поставки оружия в Испанию.
7 января 1937 года - Польша подписывает Соглашение с вольным городом Данцигом (современный польский г. Гданьск).
7 января 1937 года -
генерал Радола Гайда назначен военным министром Чешской республики.
1.
Испанская республика, провинция Альбасете, дорога Альбасете - Ла Рода, 7 января 1937, 8.20 утра
Идею подал Тосканец. Ничего толком не сказал, но намекнул, что там, где его учили, рассматривался и такой вариант. Во всяком случае, - по его словам, - именно так боевики из ОВРА убили в тридцать четвертом товарища из руководства Коминтерна, нелегально перешедшего австрийско-итальянскую границу (и Янек Блум подтвердил, что вроде бы помнит эту историю). Так вот, тот товарищ, - нормально добрался аж до Виченцы, где его встретил человек из ЦК КПИ, но, видимо, где-то в цепочке оказался предатель. А овровцы не хотели устраивать политического процесса, наподобие того, что "учудили" немцы над Дмитровым и Таневым. В общем, они просто подождали на дороге грузовичок зеленщика, на котором вывозили товарища Мартина, и положили всех, и зеленщика, и представителя ЦК, и того деятеля из Коминтерна. Все всё поняли, но что с этим пониманием делать, никто не знал.
– Он же всегда ездит этой дорогой, - сказал Тосканец, его в свое время исключили из компартии вместе с Амадео Бордига.
– Ездит-то, ездит...
– возразил Майкл Келл по кличке Электрик.
– Но кто ж его знает, паскуду, когда он поедет в следующий раз!
– Я узнаю, - сказал Роберто Бергман.
Он - старший группы, и все знали, что слов на ветер Роберто из Монтевидео не бросает. Возможно, и даже, скорее всего, у тех, с кем связан Бергман, имелся свой человек в штабе интербригад. И это не странно. Раскол в комдвижении произошел не так чтобы давно, и многие люди до сих пор не определились, кто же они теперь, или с кем. А некоторые, вполне определившиеся, просто "забыли" вовремя сообщить товарищам по партии, что они им больше не товарищи.
Ну, а в среду после обеда все и решилось. "Гевалт, товарищес!", в общем, как выражается в таких случаях, Янек. Роберто прибежал на базу, как наскипидаренный, и сразу же начал раздавать указания, и был прав, - времени оставалось в обрез. Времени, оставалось мало, очень мало, совсем чуть-чуть, и все-таки они успели. На место добрались еще ночью, благо она выдалась лунной, и до утра укрылись в рощице на повороте дороги, не позволив себе не то что костра развести, но даже и покурить по-человечески. Курили по очереди, ужами отползая вглубь, и даже там дымили в кулак, опасаясь, что кто-нибудь высмотрит огонек. По-умному, как не преминул заметить Тосканец, и этого делать не следовало, но таких "профи", как он, в группе больше не нашлось, а Матео - так его звали - и не командир им даже. Прикомандированный руководством спец - тоже неплохо, но все-таки командир - Роберто, а он если где и учился, то только в университете. А вот где "натаскивали" Тосканца, определить трудновато, но от догадок сосало под ложечкой, или по яйцам холодок проходил, - это уж у кого какая реакция.
– Едут!
– тихо сказал Роберто, услышав чьи-чьи-чьив чи-чи-чьив - условный сигнал голосом птички-каменки с противоположной стороны шоссе. Там тоже росли деревья, и кусты - целые заросли, за кустарником сразу начиналось поле, и оттуда хорошо просматривался большой кусок дороги, как бы с полупетлей в этом месте. Под деревьями прятались Янек и Ференц, - чешская винтовка и испанский револьвер - один наблюдал за изгибом шоссе, ожидая "важного гостя", другой держал связь с основной группой.
– Едут!
По эту сторону шоссе их было пятеро. Четыре винтовки и чешский ручной пулемет с торчащим вверх прямоугольным магазином на двадцать патронов. Ну и французские ручные гранаты "F-1", разумеется, да и не только они.
Услышав сигнал, Тосканец достал из рюкзака большую - двухлитровую - жестяную банку, в таких обычно продают краски и лаки, но вот начинка там теперь была
специфическая
: тротил, да рубленые гвозди, - и именно в ней сейчас Матео и ковырялся. Работал он споро и красиво, даже жаль, что никто этого не видел. Все смотрели на дорогу. А там вроде бы пыль поднялась над деревьями, или это им только казалось от великого нетерпения?
Тут раздался второй короткий сигнал, и означал он , что все идет по плану, и ждать осталось недолго. Прошла томительная минута, показавшаяся всем такой долгой, что впору сбегать в лес помочиться напоследок или быстренько перекурить. Но время все-таки иссякло гораздо быстрее, чем прикидывали сначала, и вот уже из-за деревьев, скрывавших поворот дороги, вырвалось несущееся с ветром пыльное облачко, чуть обогнавшее колонну, а затем появился и серебристый радиатор большого штабного автомобиля, черного, припудренного мелкой желтоватой пылью. Секунда - не более, - и машина оказалась на виду целиком, засверкала на солнце стеклами, а за ней из-за поворота уже выезжал грузовик с охраной.