В военном воздухе суровом
Шрифт:
Зуб не мудрил не только в воздухе, но и в обыденной жизни.
– Все можно решить гораздо проще, чем кажется на первый взгляд, - говорил он, когда дело касалось самых запутанных вещей. Он был изобретательным и однажды поразил нас своим "открытием". Как-то потребовался чистый спирт, но его выдавали со склада для технических нужд только в смеси с глицерином: 75 процентов спирта, 25 процентов глицерина. В прозрачном сосуде эта жидкость выглядела как слоеный коктейль: внизу спирт, а розовый глицерин - сверху. Пробовали ложкой отбирать сверху - ничего из этого не вышло. Горячие
– Змеевичок бы сделать да перегнать, - предложил кто-то.
– Можно и без змеевика, - сказал тогда Зуб.
– Приходите перед ужином в землянку, я вам покажу, как это делать.
Вечером пришли к Николаю Антоновичу и разочарованно посмотрели на стоявшую на полу бадью с розовой жидкостью - "ликером-шасси". Когда все уселись, Зуб сказал:
– Так вот как это делается...
Взял технический шприц, погрузил его конец на дно бадьи. Закончив всасывание, он впрыснул каждому в консервную банку "норму" чистого спирта.
Тогда кто-то сказал:
– А ведь можно еще проще: в дно бадьи вделать краник...
– Зачем же портить ведро, - сказал Зуб.
– Налил в умывальник - и цеди...
Смеха было в этот вечер в землянке у Зуба!
На фронте Николай Антонович написал для центральных газет несколько статей по боевому применению штурмовиков. Позже они были включены в сборники, выпутавшиеся Военным издательством в серии "Библиотека летчика". Так боевой опыт Зуба стал достоянием многих летчиков штурмовой авиации.
Летом сорок второго года Зуба вызвали в Москву для участия в разработке проекта наставления по боевым действиям штурмовой авиации. Целый год воевали без этого наставления, так как опыта боевого применения штурмовика ИЛ-2, поступившего на вооружение перед самой войной, не было.
Майор Зуб внес много предложений, которые впоследствии стали узаконенными. Он еще тогда настаивал на том, чтобы основу боевого порядка составляло не звено из трех самолетов, а пара, как наиболее маневренная боевая группа.
Тогда, в Москве, Зуб выступил не только как теоретик, но и выполнил показательные полеты на полигоне перед военными миссиями Великобритании и США.
Штурмовик ИЛ-2 в печати называли противотанковым самолетом. Однако долгое время имевшиеся на самолете средства поражения не могли пробить все возраставшую по толщине танковую броню. Лишь во втором периоде войны были созданы специальные противотанковые бомбы - небольшие по калибру, но прожигавшие кумулятивным лучом броневую защиту танка. А до этого ставка делалась лишь на "эрэсы" - оружие, хоть и мощное по ударному воздействию, но оказавшееся недостаточно эффективным из-за большого рассеивания.
Зуб и числе очень немногих летчиков умел в какие-то доли секунды рассчитывать поправки в прицеливании и метко пускать ракеты. И тогда на опытном полигоне он одним залпом "эрэсов" вывел из строя трофейный танк.
– This pilot is master!
– воскликнули наши союзники.
Летом сорок второго года мы расставались с Николаем Антоновичем: его назначили командиром другого, 210-го полка той же дивизии, в которую входил и 7-й
Николай Антонович частенько наведывался к нам в гости. Когда случались у нас потери - огорчался, зато как радовали его наши удачи!
– Запомните, казаки, гвардейцы должны быть во всем впереди, а мы уж будем за вами тянуться, - говорил он.
Став командиром полка, Зуб продолжал летать на выполнение самых сложных боевых заданий, а когда поднималась в воздух вся дивизия, Николай Антонович со своим полком шел впереди.
...Я сидел в пустой столовой в станице Ахтанизовской с газетой "Известия".
Почти год прошел с того черного дня, когда у Киевской после первого залпа зениток так и не вышел из крутого пикирования дымивший головной штурмовик.
Зуб будто живой встал перед глазами: в темно-синей пилотке, с тремя орденами и медалью "За отвагу" на груди быстро шагает навстречу, улыбается, щуря глаза. Но никак я не мог представить его с Золотой Звездой Героя: ведь при жизни носить ее так ему и не пришлось...
У хутора Трактового
Полгода ушло на то, чтобы прорвать "голубую линию" и очистить от немцев Таманский полуостров. Лишь 9 октября 1943 года наши войска вышли на побережье Керченского пролива - впереди был Крым.
Сколько потребуется времени для освобождения Крыма?
– гадали мы, оказавшись на полевом аэродроме у хутора Трактового. И никому из нас не приходило в голову, что здесь мы тоже задержимся на полгода.
От Трактового до крымского берега - рукой подать: 40 километров по прямой. Когда стоишь на кургане, где вырыт блиндаж под КП, и смотришь на запад, на горизонте отчетливо видишь горб покатого холма. Он у самого Керченского пролива. Там и древняя Тамань, которая, по свидетельству историков, была основана греками полторы тысячи лет назад, где потом побывали хазары, монголо-татары, генуэзцы и турки. Суворов построил там крепость Фанагорию. Спустя полвека эти места навестил Лермонтов, увековечив в прозе этот "грязный городишко". Вот куда занесла нас война!
Взлетишь с Трактового и уже видишь конической формы гору на южной окраине Керчи. Названа эта гора именем правители Понтийского царства Митридата. Хоть царь, по преданию, еще в незапамятные времена на этой самой горе покончил жизнь самоубийством, ни ей, ни древней Тамани другого названия не придумали.
Нам было что вспомнить из истории у хутора Трактового. Гора Митридат была буквально утыкана немецкими зенитными орудиями. Там же располагались артиллерийские наблюдательные пункты противника, с которых Керченский пролив просматривался на десятки километров. А на другом - восточном берегу пролива, - в Тамани, сосредоточивалась 318-я Новороссийская пехотная дивизия 18-й армии.