В.А. Жуковский в воспоминаниях современников
Шрифт:
И рыцарства высокие обеты
Я говорю за ним -- и чую в страхе,
Что прозреваю в мир, тогда впервые
Открывшийся очам моим духовным...
Он говорит о Вере, о Надежде,
И о Любви, и о загробной жизни
И сам как бы на рубеже земного
Стоит, вперяя взор открытый в Вечность...
И у меня в восторге бьется сердце,
И отдаюсь я весь святому старцу,
И странствовать иду за ним по свету...
По манию жезла его повсюду
Из
Таинственный Восток разоблачился --
Та даль веков, когда между людьми,
Прияв их образ, странствовали боги,
Их посвящая в тайны искупленья, --
Та даль веков, когда богатыри,
Как первые избранники из смертных,
Вступали в бой со злобной силой мрака
И обществам в основу полагали
Служенье духу и предвечной правде...
От Индии и от пустынь Турана,
От вечного Голгофского креста,
Сквозь темный мир Европы феодальной --
К горящему меня привел он граду2...
Я увидал средь пламени и дыма,
Порою разрывавшихся от вихря,
Кремлевские белеющие стены.
"Вот,-- он сказал,-- вот жертва искупленья,
Пред коей выше -- только крест Голгофский!
Мы принесли ту жертву всем народом,
Да тленные сокровища искупят
Сокровища, которые прияли
С Евангельем в свой дух мы с дня крещенья
И множили веками бед великих, --
Сокровища, которыми в народах
Отличена и создалась Россия!
Пади ж пред ней, пылающей Москвой!
Ее святынь уразумей глаголы!
Пади пред ней, благодаря Творца,
Что жребий дан тебе ее быть сыном!
Моли Творца, чтоб и свою крупицу
Ты в общее принес бы достоянье,
Для высшего приготовляясь мира!
Здесь свято долг свой на земле исполни, --
Да общим всех трудом на благо ближних,
Проникновеньем сердца благодатью
И просветленьем разума любовью
Рассеется господство лжи -- и будет
Мир на земле, благоволенье в людях
И прославленье здесь и в вышних Бога!"
Великий старец! Он свою "крупицу"
Принес и, светлый, в мир переселился,
В который здесь, как бы сквозь тонкий завес,
Уж прозревал душою детски чистой...
И на Руси недаром прозвучали
Его слова... Нет!.. Падали, как зерна,
Они в сердца, уготовляя их
К великому... И между посвященных
Им отроков и тот был -- кроткий сердцем, --
Кого Господь благословил на деле
Осуществить во благо миллионов
Учителя высокие заветы...
1883
Я. П. ПОЛОНСКИЙ
34. ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОЕ ЯНВАРЯ
Две Музы на пути его сопровождали:
Одна --
С слезою для любви, с усладой для печали,
Была верна, как смерть, прекрасна -- как мечта;
Другая -- светлая, -- покровы обличали
В ней девы стройный стан; на мраморе чела
Темнел пахучий лавр; ее глаза сияли
Земным бессмертием -- она с Олимпа шла.
Одна -- склонила путь, певца сопровождая
В предел, куда ведет гробниц глухая дверь,
И, райский голос свой из вечности роняя,
Поет родной душе: "Благоговей и верь!"
Другая -- дочь богов, восторгом пламенея,
К Олимпу вознеслась и будет к нам слетать,
Чтоб лавр Жуковского задумчиво вплетать
В венок певца скорбей бессмертных Одиссея.
1883
В. С. СОЛОВЬЕВ
35. РОДИНА РУССКОЙ ПОЭЗИИ
По поводу элегии "Сельское кладбище" (*)
Посвящается П. В.
Жуковскому1
Не там, где заковал недвижною бронею
Широкую. Неву береговой гранит
Иль где высокий Кремль над пестрою Москвою,
Свидетель старых бурь, умолкнувший, стоит,
А там, среди берез и сосен неизменных,
Что в сумраке земном на небеса глядят,
Где праотцы села в гробах уединенных (**),
Крестами венчаны, сном утомленных спят, --
Там на закате дня, осеннею порою,
Она, волшебница, явилася на свет,
И принял лес ее опавшею листвою
И тихо шелестел печальный свой привет.
И песни строгие к укромной колыбели
Неслись из-за моря2, с туманных островов,
Но, прилетевши к ней, они так нежно пели
Над вещей тишиной родительских гробов.
На сельском кладбище явилась ты недаром,
О гений сладостный земли моей родной!
Хоть радугой мечты, хоть юной страсти жаром
Пленяла после ты,-- но первым лучшим даром
Останется та грусть, что на кладбище старом
Тебе навеял Бог осеннею порой.
; 12 октября 1897
(* Эта известная элегия (вольный перевод с английского) была написана
В. А. Жуковским осенью 1802 г. в селе Мишенском, близ Белева, и напечатана в
"Вестнике Европы" Карамзина (ч. 6, No 24, с. 319). Несмотря на иностранное
происхождение и на излишество сентиментальности в некоторых местах,
"Сельское кладбище" может считаться началом истинно человеческой поэзии в
России после условного риторического творчества державинской эпохи. ** Стих