Вадбольский 2
Шрифт:
Идёт постоянный передел власти, если раньше была только власть и мужики, то теперь быстро появились купцы, промышленники. Крепостное право еще существует во всей своей дикой мерзости, освобожденных и просто выкупившихся все больше, эта новая сила начала покупать разорившиеся имения, с ними и дипломы о дворянстве. В жилы империи плеснула новая горячая кровь, молодая и своенравная, ещё не знающая пределы своей силы и, как молодой щенок, постоянно пробующая всё на зубок.
Вечер я провел у Одиллии. Женщины чувствительнее нас, мужчин, к необычному в повседневном
Там же в постели, куда служанка подает вино, кофе и сладости, графиня подробно и тщательно вводила меня в курс взаимоотношений власти и аристократических родов, крупнейших промышленников, кто с кем в союзе, а те легче всего устанавливаются через браки.
— Понятно, — сказал я озадачено, — значит, нужно как-то отжать себе кусок земли…
Она тихо засмеялась.
— Ну и выводы делаете, молодой наглец.
— А что, — переспросил я, — не те выводы?
Она смотрела с легкой насмешкой, ещё в первую встречу в постели перестала смущаться своей наготы, да и чего смущаться, тело по меркам этого времени почти совершенное.
На прикроватном столике пустые чашки и тарелочки от бисквитов, неслышно появилась молоденькая служанка, собрала тарелки и чашки, попутно бросив на меня любопытный взгляд, щечки чуточку зарделись, мы с графиней, как древние греки на берегу жаркого Пантикапея, в стиле nu, торопливо унесла, а минут через пять появилась с тем же подносом, с двумя чашками горячего кофе и большой тарелкой с горкой хрустящего песочного печенья.
— Ваши вкусы, баронет, — сказала графиня с улыбкой.
— У вас хорошая память, — заметил я и, приподнявшись, осторожно взял чашку с кофе. — А что, в нынешнем мире без войны и революций отжать землю невозможно?
Она заметила мирно:
— Иногда вы кажетесь мудрым старцем, а вот сейчас вижу рядом совсем молодого наглеца, который понятия не имеет…
— Ещё какой наглец, — согласился я. — Вот смотрю на ваши замечательные сиськи, графиня, и всё больше понимаю, что отжать надо!
Она посмотрела хитро.
— Не хочется быть безземельным баронетом?
— Точно.
— Вадбольские, — сказала она и задумалась, — Вадбольские… это же стариннейший род… У вас были земли по всей империи. Нет, не по империи, а больше по России. Правда, за кордоном тоже какие-то угодия, даже заводы, но подробности не знаю.
— Всё просрали?
Она чуть поморщилась, но ответила серьёзно:
— Что-то в самом деле проиграли в карты, что-то было отобрано в казну за долги, а что-то соседи отжали, пользуясь силой. Можно порыться, но вряд ли это что-то даст. Что с возу упало, то пропало. Чтобы вернуть незаконно отобранное, одного закона мало.
— Нужна сила?
Она кивнула.
— И немалая.
Нужна сила, повторял я себе на следующий день, когда прямо со стоянки у Академии, забрался в автомобиль
— Гони, Жерар!.. Вот карта, здесь все повороты.
Шофёр молча кивнул, автомобиль сумел завести всего с третьей попытки, я откинулся на мягкую спинку сиденья и молча наслаждался поездкой в очень дорогом и предельно уютном автомобиле.
Иоланта сзади весело щебечет, рассказывая о последних новостях в их женском корпусе, сама смотрится как жаркое солнышко на закате. При всей её аристократичности и утонченности черт лица нельзя не улыбнуться, глядя на весёлые веснушки вокруг задорно вздернутого носика.
А волосы не рыжие, а действительно красные, багряные, как будто смотришь на осенний лес, весь в красно-багровой листве. Про сиськи можно и не говорить, я сразу увидел в этом мире какое бы платье женщины ни носили, у всех глубокое декольте, даже у крестьянок, потому сразу можно понять, где положительные персонажи, где отрицательные. У положительных, понятно, только третий размер, редко у кого четвёртый, эти тоже наши, но как бы на вторых ролях, а у враждебных мне от нуля и до первого, редко до второго.
Потому некий когнитивный диссонанс, Дроссельмейер очень не нравится снобизмом и высокомерием, но грудь у неё вроде бы под третий размер, хотя видел её всегда плотно прикрытой, как во дворе Академии, так и во время рейда в Щель Дьявола, только у неё в доме убедился, что сиськи у неё от положительного персонажа.
Может быть, у неё там подушечки?
А ещё Иоланте абсолютно пофигу какой у меня титул и размер владений, стрекочет, как весёлый кузнечик, нравлюсь, как надежный член команды, как собеседник и даже как мужчина, перед которым можно красоваться, строить глазки и наслаждаться, что и ему нравлюсь.
Проселочная дорога давно заброшена, в глубокой колее зелёная сочная трава, тяжёлый автомобиль Иоланты безжалостно вбивает её в землю, деревень поблизости не видно, а дорога ведет, как уже догадался к Щели Дьявола.
Когда-то был ажиотаж, народ сюда пёр, но сокровищ не обнаружилось. А возвращались немногие. Да и то покалеченные, вот и заглохла сюда народная тропа.
Дрон, который вижу только я, незримо несется на небольшой высоте, метров двести-триста, передаёт красочную картину девственного леса. Поднялся выше, километрах в двадцати небольшой форт, а рядом с ним багровая воронка в земле, похожая на жерло вулкана, сама Щель Дьявола.
Я бы не рискнул в такую спускаться, если не знать, что эту дорогу протоптали предыдущие охотники за удачей.
У небольшого форта пришлось подождать, двое солдат проверили наши документы, переписали адреса, по которым в случае чего сообщат родным, что такие-то пошли в их Щель Дьявола и не вернулись в оговоренные инструкциями сроки.
На нас солдаты поглядывают с унылыми лицами, но ничего не спрашивали. Понятно, аристократы с жиру бесятся. У них всё есть, чего в такое гиблое место лезть? Другое дело — отчаявшиеся, кому жизнь не мила. Тут уж пан или пропал.