Вадбольский 4
Шрифт:
— Вы будете получать процент от прибыли, а это намного больше, чем от продажи патента. Второе, у вас нет возможности организовать свои производство. Для этого нужен завод, станки, подготовленные люди, а у меня это всё есть, и уже работает. Я, кстати, в одном из цехов выпускаю ружья, но легко можем перейти на винтовки. Третье, у вас есть задумки на военную тему, вон как домна почему-то рухнула, кто бы поверил… Можете заниматься ими, ничто вас отвлекать не станет.
Я сказал с иронией:
— Почему
Он криво усмехнулся.
— Потому что вы только с виду розовощёкий кадет, а внутри матерый волк. Карницкий это не увидел, а я вижу. С вами вообще-то выгоднее работать, чем воевать.
Я сделал вид, что глубоко задумался в нерешительности.
— Знаете ли, с моей стороны это будет похоже на сделку с дьяволом. Даже не знаю, как такое оформить…
Он сказал бодро:
— Это моя проблема, барон!.. В столице лучшие в стране юристы. Всё можно предусмотреть, вписать и зафиксировать в высших инстанциях министерства торговли и промышленности. Кстати, там же управление и по горной части, что нас тоже касается.
Я буркнул с показным недоверием:
— Пока что меня ничего не касается. Но я готов послушать ваше предложение. В одном вы, Роман Романович, угадали: у меня много других идей, я не хотел бы заниматься всего лишь ружьями до конца жизни.
Судя по его лицу, наживку заглотил, если получится с ружьями, то их производство можно подгрести под себя целиком, как и реализацию. А там и к другим моим идеям подобраться.
Дальше был торг, яростный и упорный. У него хорошее чутьё, сразу сообразил, что получает монополию, по крайней мере на первые годы, а это не миллионы рублей, даже не десятки, а в перспективе сотни миллионов. Я торговался усердно, мне деньги нужны просто отчаянно, задумок много, все требуют денег и снова денег.
— Любаша, — сказал я, — пригласи моего финансового директора!
Мак-Гилль проводил её заинтересованным взглядом, но когда в кабинет вошла Сюзанна, торопливо поднялся с неуклюжестью циркового медведя, поклонился.
— Графиня Сюзанна Дроссельмейер, — представил я. — Финансовый директор моей будущей империи, юрист и вообще представитель фирмы во всех вопросах, за исключением изобретательства. Сюзанна, это Роман Романович Мак-Гилль, промышленник, с которым мы намереваемся заключить контракт на производство винтовок нового образца. Как догадываешься, подготавливать договор тебе, не промахнись, потому что я тебе доверяю и подпишу, не глядя!
Сюзанна заметно напряглась, ответственности никто не любит, в то же время без неё нет роста, а Мак-Гилль подобрался, глядя на неё, как волк на овечку.
— Работайте, — сказал я, — а я пойду договорюсь насчёт перекуса, а то у меня что-то аппетит разыгрался.
По дороге
Электричество уже давно изобретено им пользуются, ещё полвека тому Александр Вольта собрал батарейку, через два года Петров получил Вольтову дугу, но почему до сих пор везде не используется электросварка и нет современных мне ламп?
Четверть века тому Фарадей создал генератор, преобразовывающий механическую энергию в электричество, двадцать лет тому Якоби создал электромотор, поставил его на большую лодку, и та ходила против течения по Неве и возила четырнадцать пассажиров! Где всё это сейчас? Неужели Николай Первый сумел своими крепостническими реформами убить любую изобретательскую мысль?
Вздохнул, заглянул на кухню, привлеченный мощным мясным ароматом. В двух котлах варится каша, ещё в одном мясо, нужно кормить не только барона, но и гвардейцев, слуг, охрану, даже нанятых рабочих, что закладывают фундаменты под новые мастерские.
Глава 11
Когда я вернулся в кабинет, Мак-Гилль даже сюртук снял, оставшись в добротной жилетке, лицо раскраснелось, на лбу поблёскивают мелкие бисеринки пота.
— А, барон, — сказал он, завидев меня. — А у вас финансовый директор — крепкий орешек!.. Уважаю. И подкупить не удаётся. Может, уступите её мне?.. У меня размах побольше.
— На готовое не интересно, — сказал я. — Она жаждет быть в самом начале роста гигантской империи, что подомнёт мир!
Он ухмыльнулся.
— Это обеспечим, уже чую. Она вовремя так это проговорилась, что те новые спички тоже вы придумали?
Я развел руками.
— Увы, на них уже продан патент, я сам мелочёвкой не занимаюсь. Но у нас, Роман Романович, в самом деле впереди много дел! Потому что у меня очень много задумок.
Он хмыкнул, оглянулся на жарко натопленный камин.
— Берёзой топите?
Я поморщился.
— Дмитрий Иванович сказал, топить дровами, всё равно, что ассигнациями. У меня уголь. Лучший в мире, антрацит называется. Правда, не в камине, от него угарного газа много, но печи только антрацитом.
Он спросил заинтересованно:
— Что за сорт?..
— Антрацит, — повторил я. — А вы всё ещё каменным углем?.. Дикари-с!
Он вскочил и, не спрашивая моего разрешения, быстро прошёл к печи, взял в ладонь блестящий обломок угля.
— Да, — произнес он задумчиво, — прям чувствую, намного больше жара, чем в нашем. Где берёте?
— Так вам и скажу, — ответил я. — Это тоже коммерческая тайна! Будьте благодарны и за то, что уже увидели.
Он усмехнулся, поднялся, отряхнул ладони.