Валиде Хюррем
Шрифт:
Михримах Султан же вспомнила о том, зачем пришла, и поспешила заговорить на эту тему.
— Кстати, тебе известно о приезде Нурбану-хатун? Будь с ней крайне осторожна. Эта женщина — дьявол в женском обличье. Не стоит поддерживать с ней отношения, так как она может дурно повлиять на тебя. Валиде никогда не простит её за предательство, а я за смерть братьев. Знай, что если будешь с ней заодно, потеряешь наше доверие и такую необходимую тебе поддержку.
— Если так, то я, разумеется, покорюсь вашим словам. Я буду
Топ Капы. Покои Эсмахан Султан.
Эсмахан Султан устало вздохнула, когда услышала слова дочери о том, что повелитель не пожелал её слушать.
— Несколько месяцев повелитель не замечает меня… Эта Нурбахар затмила его взор!
В голосе Хасеки Султан чувствовались боль, обида и непонимание. Сидящая рядом с Хюма Шах Султан, поглаживая живот в попытке успокоить ноющую боль в нём, которая беспокоила её с самого утра, сочувственно взглянула на мать.
— Не расстраивайтесь, валиде. Всем известно, как отец чтит и любит вас. Просто нужно пережить эту зиму, а после наступит весна. И чтобы она поскорее наступила, вам нужно что-то предпринять. Сделать первый шаг.
— Как мне её пережить? Я с ума схожу, когда вижу, что эта рабыня счастливо улыбается, — продолжала страдальчески вещать Эсмахан Султан.
— Не стоит. Вы должны доказать повелителю, что достойны быть его законной женой. Ведите себя учтиво, благородно и спокойно. К тому же, нужно поддерживать хорошие отношения с Валиде Султан. Всем известно её влияние на повелителя. Пока вы здесь страдаете в покоях, эта Нурбахар завладевает её доверием и поддержкой. Ко всему прочему, известно, что Михримах Султан будет на стороне Нурбахар, так как ненавидит вас!
Отвлекшись от своих страданий, Хасеки Султан с лаской прикоснулась к щеке дочери, и на её лице расцвела тусклая благодарная улыбка.
— Шах, что бы делала я в этой обители зла и несчастий без твоих советов и любви? Почаще навещай меня и возвращай к жизни.
— Непременно, — улыбнулась Шах Султан, но, почувствовав, что боль в животе усиливается, подумала, что лучше вернуться в свой дворец, если это означает приближение родов. — С вашего позволения я вернусь в свой дворец. Не хочу надолго оставлять своих детей.
Женщины тепло обнялись и тоскливо распрощались.
Топ Капы. Покои Валиде Султан.
Хюррем Султан умилённо улыбалась, лаская светловолосого и голубоглазого, как и мать, шехзаде Селима, который сидел у неё на коленях.
Михримах Султан и Нурбахар-хатун восседали рядом на больших подушках и часто переглядывались мимолётно и довольно.
Внемля советам мудрой не по годам дочери, Эсмахан Султан степенно вошла в покои. Все взгляды устремились на неё, нисколько не доброжелательные, но, выдержав их, султанша поклонилась.
Она понимала, что дочь оказалась
— Валиде, — поклонилась Эсмахан Султан и взглянула на маленького шехзаде Селима, рождение которого поставило под удар жизнь и будущее её шехзаде Орхана.
Хюррем Султан отдала своего внука в руки его матери, а после сдержанно улыбнулась.
— Эсмахан? Давно не видела тебя… Как твоё здоровье? Ты слегка бледна и сильно исхудала.
Михримах Султан беззастенчиво усмехнулась с явным злорадством, зная истинную причину этого, как и все в этих покоях.
— Благодарю за вашу заботу, валиде. Я в порядке, — ответила та.
Сев на пустую подушку, Эсмахан Султан сдержанно, подобно валиде, улыбнулась и в благородном жесте сложила руки перед собой.
— Сегодня меня навестила Шах Султан. Она расцвела, как весенняя роза. Она ждёт уже пятого ребёнка?
— Верно, валиде. Ваши правнуки жаждут вашего приезда. Они соскучились. Я совсем недавно навещала их. Так подросли!
Отвечая, Эсмахан Султан заметила, как смотрит на неё Нурбахар-хатун. С завистью. Из-за богатых одеяний, украшений и хороших отношений с валиде, доверия в которых ей уже не нужно добиваться.
— Эсмахан, известно тебе о рождении сына у моей Хюмашах? — наигранно вежливо поинтересовалась Михримах Султан.
— Какая прекрасная новость. Дай Аллах её сыну и ей здоровья. Если не ошибаюсь, это тоже её четвертый ребенок?
— Да, — довольно кивнула золотоволосая султанша и поспешила добавить: — Она, разумеется, родит ещё. Ведь её супруг очень любит Хюмашах. Она не знает горя и боли. Прекрасно, что зятьям династии запрещено иметь гаремы, и нам не приходится бороться за любовь собственных мужей.
Поняв, что это “камень в её огород”, Эсмахан Султан усмехнулась и взглянула в серые глаза Михримах Султан, горящие самодовольством.
— Конечно. Только некоторые султанши, несмотря на любовь своих мужей и отсутствие у них гаремов, рожают лишь одного или двоих детей, а сами остаются пол жизни несчастными. Так что… Эти вещи не обещают счастья и многодетную семью.
Михримах Султан мгновенно вспыхнула от гнева, и её глаза наполнились ядовитой неприязнью. Как она смеет?
Валиде Султан, будучи свидетельницей этой вежливой перепалки, устало отвернулась в сторону и решила не обращать внимания на надоевшие ей склоки, что сопровождали женщину всю её жизнь в гареме.
— Нурбахар, надеюсь, также подарит нашему повелителю множество детей. Ведь другая его жена не смогла его осчастливить, родив всего двоих детей и оставшись далее бездетной, — продолжала язвить Михримах Султан, источая злобу к кузине.