Ванька 10
Шрифт:
До деревни Комайковой дружина шла в колоннах с песнями и с музыкой. Песни были всё больше совсем не революционные, а с похабными элементами. Что делать, не достаточно тут ещё новых песен. Я несколько таких знал, но решил в очередной раз не светиться — с «Айболитом» чуть не погорел, еле от чекистов и сбежал. Нет, пусть уж тут кто другой революционные песни придумывает.
Чаще других дружинники исполняли «Тумбу». Так-то она плясовая, под пятёру, но и как строевая прокатывает.
На Стефановских горах, тумба-тумба.
Жил…
Собственно,
Весьма условно «Тумбу» можно и к идеологически верным отнести, так как там служитель религиозного культа высмеивался.
После деревни Комайковой дружина приняла боевой походный порядок, пошли уже без песен. Моя телега почти последней теперь шла. Ну, я и не рвусь в передние ряды…
Через версту после Комайковой встали — Сормах разведку вперёд выслал. Со стороны Немды немного постреливали и необходимо было прояснить обстановку.
Разведка противника не обнаружила и мы двинулись дальше. Под вечер дружина прибыла в Турек. Сормах объявил всем отдых, однако отправил на противоположный берег реки разведку из местных крестьян-коммунистов.
Так наш первый день похода и завершился.
Этой ночью в Туреке отдыхала только наша дружина. Местный волисполком по приказу Сормаха проводил мобилизацию всех имеющихся лодок, как в самом селе, так и в окрестных прибрежных деревнях. За сокрытие лодок и их порчу полагался расстрел на месте. Гражданская война, она безжалостная.
Выспаться у меня опять же не получилось. Вчера меня Сабанцев полноценного ночного отдыха лишил, с сегодня — красные гусары.
Ещё до конца не рассвело, как к Туреку по реке подошёл пароход «Республика» с данными пассажирами. Вчера они в нескольких верстах пытались на левый берег высадиться, но под сильный обстрел белых попали в сторону Турека двинулись.
Наши на посту как увидели, что «Республика» набита военными в доломанах светло синего цвета, в желто-красных фуражках, так за белых их и приняли. Откуда было дружинникам знать, что это Первый Петровский полк «Красные гусары», вернее уже — Нарвский партизанский Красно-гусарский отряд, и получили они перед отправкой на фронт такую вот нарядную парадную форму.
Понятное дело — стрельнули в сторону парохода. Хорошо, там сразу красный флаг выкинули и дело миром решилось.
Однако, эти выстрелы меня и разбудили, а потом уже и не спалось.
Ещё и одного красного гусара мне перевязать пришлось. У них своего врача не было, вот мне и последствия дружественного огня выпало ликвидировать. Хорошо, хоть убитых не было.
Своя своих не познаша…
Глава 32
Глава 32 Засада на реке
Шли, торопились, а тут — раз и встали…
Видно, Сормаху так сверху приказали, или от разведчиков он какие-то
День у меня прошёл в мелочных хлопотах, занят был и без дела не сидел, но вполне без всего этого мог и обойтись.
Ночью противник дружине беспокойства не доставил.
Утро выдалось ясное и… веселое. Хотя, с чего и веселиться, но настроение у меня было преотличное.
Сабанцев ко мне в лазарет заглянул и новостями поделился. Он — при командире, всё самый первый узнает.
— Разведка сообщила, что на той стороне реки напротив нас крупных частей неприятеля нет. Имеются лишь мелкие партии силою не больше роты. Готовься, Нинель, скоро и двинемся.
А, что мне готовиться? У меня всё давно готово.
— Белые в Максанке и на пристани в Немде, так что высаживаться будем выше немдинской пристани версты на две, — раскрыл мне бывший знаменщик военную тайну.
Уже через час мы грузились в лодки. Для моего хозяйства даже выделили отдельное плавсредство.
— Оберегайте мне доктора. — Сормах даже кулак показал сопровождавшим меня красноармейцам. — Он у нас один.
После полутора часов пути три четверти дружины высадились на берег, а моя лодка и другие остатки нашего воинства поплыли дальше. Течение несло нас быстро и веслами почти не приходилось работать.
— Поглядывай!
— Сторожись!
То и дело покрикивали наши командиры своим подчиненным, что плыли сейчас в лодках. Лучшая часть, проверенные в боях теребиловцы, теперь пешим ходом двигались на пристань Немду, а по реке Сормах отправил две роты, набранные не так и давно почти сплошь из представителей национальных меньшинств. Так Сабанцев про новичков-красноармейцев не совсем политкорректно выразился.
— Не совсем я, Нинель, им доверяю. Глаз да глаз за ними нужен, — так он про наше пополнение мне перед отплытием из Турека сообщил.
Поглядывать-то с лодок поглядывали, да видно — плохо. Неожиданно с берега по нашим лодкам ударили из пулемёта. Винтовки белых тоже без дела не остались.
Мля! Что они делают!
Красноармейцы, что плыли со мной, начали поднимать руки.
— Под берег греби! — заорал на них я.
Не один я оказался такой умный, большинство лодок повернули к высокому берегу, с которого в нас стреляли. Не на песочек же, противоположного, низкого высаживаться — там из пулемёта всех нас и положат.
Где-то из лодок начали стрелять по невидимому сейчас противнику, но толку-то от этого…
Сидящий рядом со мной красноармеец завалился на дно лодки. Убит? Ранен? Некогда сейчас с этим разбираться. Я чуть и успел весло схватить, пока оно не уплыло.
На берег я выскочил весь мокрый, но живой. Даже без единой царапинки. Что говорить — повезло.
От воды сразу в два прыжка под берег спрятался. Сейчас я в мёртвой зоне, из пулемёта тут не достанешь.
Справа и слева от меня всё прибывало наших из дружины. Тех, кого пули на воде не приголубили.