Варварин свет

Ветрова Яна

В ушах так и стоял последний крик Пелагеи. Нет... Это был уже другой крик.

***

Пока Любава занималась делами, ей сделалось легче. Вихря она оплакала, свила в его честь венок — простой, из изумрудной травы, и пустила по молочной реке. Когда-нибудь он вернётся, может быть, преображённый чарами, а может быть, потрёпанный течением и покусанный любопытными козами. Река замыкалась сама в себе, так учил Кощей, но она не понимала. Это было не её призвание, и она радовалась, когда закончился первый год в Междумирье-Межречье, и чародей стал учить

её тому, чем и должна заниматься первая сестра.

Тяжесть в груди помаленьку возвращалась, беспокойство начало одолевать. Как там Варвара с Никитой?.. Надо бы спешить, но Любава привела и себя в порядок. Искупалась в холодной реке, вылила на себя заготовленный впрок ароматный травяной отвар. Надела свежее платье, самое простое, завязала на талии пояс с воронятами. Заплела две тугие косы, надела изумрудный платок и вышла в свой маленький сад камней, где среди мелких поганочек лежало всего три камня. Один — к Аннушке, другой — на холм, откуда родной дом видно, третий — в чудесный сад на другом конце света, где в клетках живут удивительные звери. Все три ей Кощей подарил.

Аннушка обрадовалась — давно не виделись! Она сразу бросилась готовить чай — конечно, с мёдом и вчерашним пирогом. За чаем все травки обсудили, все ягодки, а о самом главном как будто сговорились молчать — словно сглазить боялись.

— Ещё чаю? Нет? А пойдём-ка на улицу! Я тебе свой огород покажу! — слишком радостно воскликнула Аннушка, а Любава слишком широко улыбнулась в ответ.

И как раз когда они склонились на одним чахлым кустиком, который всегда плохо переносил зиму, но к лету выпускал листочки, сзади что-то с грохотом упало. Аннушка повернулась и завизжала — в траве и грибах валялся взлохмаченный сероволосый мальчишка в тлеющих лохмотьях, вооружённый мечом и кровавым флагом.

— Никита! — ахнула Любава, и тогда Аннушка перестала кричать.

Никита схватился за виски и застонал. Ковёр выпал из рук, из него выкатились три яблока.

— Твои волосы, — прошептала Любава, а потом сообразила: — Кощей...

— Где Варвара?! — закричала Аннушка, подбежала к Никите и начала трясти его за плечи.

Никита отпихнул женщину, отдышался, потёр глаза и лицо. На ладонях остался пепел, и юноша погнал от себя мысли о младшей дочери царя Ивана Приморского. Не сейчас, только не сбиться... Он пооткрывал-позакрывал рот, пошевелил челюстью и хрипло сказал:

— Кощей мёртв. Варвара в лагере. Надо за ней сходить, пока не поздно. Что с волосами?

— На тебе одежда тлеет, — сообщила Любава.

— Дайте воды, — прохрипел Никита.

— Я иду в Приморье, — сказала Аннушка. — Займись им, Любава. Сколько он в волчьей шкуре проходил?

— Несколько недель, — ответила девушка.

— Вас куда попало выкинет, — сказал Никита. — Там везде войска. Она там, где Ярослава больных лечит. Спросите.

Когда Аннушка взяла в руку камушек и исчезла, Любава бросилась к Никите и обняла его.

— Воды, — прохрипел Никита, но не оттолкнул, а только больше прижался к девушке.

***

Варвара

не спала всю ночь — лечила своим любимым простым заклинанием раны. Научила одну из девочек — у той был дар, но пока получалось залечивать только ожоги и царапины. Ярослава наругала обоих, что толку от такого лечения нет, время зря потратили. Пришёл Тимофей Миронович и молча забрал тех, кто после лечения мог стоять на ногах. Оказалось, он тут был воеводой. «Конечно, кого ещё будет учить Кощей? Не простого же солдата!» — думала Варя отстранённо, как будто сама никогда не встречала никакого Кощея. Так, слышала только. Воевода обещал прийти через час за следующими подлеченными солдатами. Варвара надеялась, что они вернутся — хромые, раненые, истекающие кровью, но вернутся. Потому что мёртвых она воскрешать не умела.

Времени больше не было. Только боль и смерть. Были раны, ожоги, стоны и крики, запах костра. Руки покрыла, как в том сне, кровь.

— Варвара! Варя!

— Я сейчас, — пробормотала девушка. — Мне нужно ещё несколько минут.

Она прижимала ладони к длинной глубокой ране на плече молодого мужчины, который лежал тихо, опоённый специальным отваром. Кость не задета — хорошо. Та, кто звала её, встала рядом и наблюдала, а потом положила свои руки на её.

— Аннушка, да я справляюсь! — раздражённо сказала Варвара, но внутри почувствовала нарастающую дрожь. Почему не Никита за ней пришёл?

Но сначала нужно было закончить. Мышцы мужчины расслабились — это боль отступила, и он задышал ровно. Скоро очнётся и отправится к Тимофею Мироновичу.

— Теперь пойдём, — строго сказала Аннушка и взяла Варвару за руку.

— Куда это? — не менее строго спросила Ярослава, уперев руки в бока. — Вы тут всех убьёте, если заберёте мою помощницу. Вот этими своими толстыми руками!

Мудрая Аннушка не ответила и молча повела Варвару к выходу из шатра, а та не сопротивлялась — силы резко покинули её от предчувствия плохих новостей.

— Переместимся подальше, не хочу народ пугать, — прошептала Аннушка.

Но далеко отойти они не успели — столкнулись с вездесущим воеводой. Его кольчуга из болотного серебра блестела на солнце.

— Вот и Аннушка, — мягко сказал усатый мужчина.

— Здравствуй, Тимоша, — после паузы произнесла женщина. — Давно не виделись.

— Ты совсем не изменилась, — кончики усов приподнялись.

— А тебя жизнь потрепала, Тимоша... С тех пор, как я тебя провожала в плаванье. Думала, в последнее...

— Мы тогда потерпели крушение. Я выжил и ещё двое. Три года нам понадобилось, чтобы вернуться домой. А тебя я искал, да не нашёл... В море больше не тянуло, я в армию к нашему царю Стоуму подался, у Кощея обучился — как ты когда-то и советовала.

— Жалко, Тимоша.

— Жалко, Аннушка. Но сейчас не время о прошлом горевать — настоящее несёт новое горе. Теперь скажи, в чём дело? Куда ты нашу спасительницу уводишь?

— Кощей мёртв, — тихо сказала Аннушка.

Варвара осела на землю.