Варварин свет
Шрифт:
За лесом начинались болота, освещённые мерцанием грибов с округлыми шляпками, болезненно-голубых, зеленоватых и жёлтых. Блики от их света блестели на белом металле, полуутопленном в тёмной воде — то готовилось болотное серебро. От кусков разнообразных форм и размеров шли пузырьки, волнуя воду, а в воздухе висела серая дымка. Девушки прикрыли руками лица, чтобы не вдыхать тяжёлые пары, а кот побежал быстрее, следуя по дороге, пересекающей болота.
— Тут она шла! За мной!
Ноги скользили, было страшно пораниться, и девушки только теперь разжали ладони, чтобы не мешать друг другу. Казалось, болота никогда
Остатки дымки стелились по земле, облизывая основания высоких, под два метра, а то и больше, камней, похожих на торчащие зубы. Сотни, тысячи... — они покрывали всё пространство до дворца, какие-то ровные, свечкой тянущиеся вверх, какие-то искривлённые, словно кланяющиеся. Редкие припали к земле, а некоторые и вовсе лежали.
Богатыри, посмевшие бросить вызов Кощею. Кто стоял тут десяток лет, а кто всю тысячу.
— И всё-таки Никите повезло, — прошептала Любава. Здесь громко говорить не хотелось. — Мороз по коже, да?
Варвара кивнула. Потом поискала в настоящем небе солнце и поманила его. Стало самую малость светлее — слишком далеко находился этот мир от Яви.
Во дворце было совсем темно, но Любава решила попробовать хлопнуть в ладоши, и по стенам коридора зажглись нетающие свечи. Их свет блестел жёлтым на острых сколах каменной поверхности стен. На сером мраморном с белыми разводами полу теперь стали видны следы грязных ног. Любава заволновалась, хотела позвать Марью, но Варвара отговорила — вдруг кто другой услышит. Трёххвостый кот уверенно бежал вперёд, и девушки шли за ним.
В первом же большом зале, походившим больше на пещеру, чем на рукотворную комнату, стояла посреди раскиданных вещей третья Кощеева сестра. Распущенные волосы растрепались, падали спутанными волнами на плечи, в глазах поселилось безумие, а мятый чёрный сарафан, как и сапожки, заляпала серо-зелёная болотная грязь. Женщина протянула руки с чёрными от угля пальцами к девушкам и воскликнула:
— Что же вы так долго!
Она подбежала к сёстрам, схватила их за руки, оставив следы угля на коже, потащила к постаменту у дальней стены. Та представляла собой водопад, словно бы продолжавший кисельную реку — белое полотно, в котором изгибались и плясали чёрные линии. Варвара споткнулась о какой-то кубок, задела серебряный кувшин, едва успела перепрыгнуть разбитое стекло. Вещи валялись на полу, разорванные, растоптанные, перепачканные. Сундуки стояли нараспашку, все, кроме одного... Того, что стоял на постаменте. Маленький, укреплённый защитными самоцветами, он отбрасывал разноцветные блики в свете свечей. То, за чем приходили богатыри — Кощеева смерть.
— Вроде всё в порядке, — с сомнением произнесла Любава. — Он закрыт.
— А вдруг не заперт! А вдруг забрали! Надо проверить! — закричала Марья. — Ты же видишь, они ключ искали! Варвара, бери Любаву за руку.
Кот ощетинился и зашипел. Варвара оглянулась — три хвоста стояли трубой, зубы оскалены.
— Кышка, ты что?..
— Спроси её, почему... — начал кот, но Марья закричала:
— Вон отсюда, кикимора! Ты с ними заодно!
Женщина сложила губы трубочкой и дунула на кота. От
«Что спросить?» — думала Варвара, которой не нравилось ничего из происходящего, но они уже взялись за руки, образовав вокруг постамента круг. Марья шептала заклинание открытия, по пальцам, запачканным чёрным, и по стопам пробежала волна боли. Варя посмотрела под ноги — она стояла на знаках, начерченных углём по мрамору. Они начали светиться синим.
— Что проис...
Крышка шкатулки взлетела наверх и зависла. На чёрном бархате сияла тонкая белоснежная игла. Марья отпустила руки сестёр и наклонилась над артефактом.
— Марья, всё в порядке, я же говорила! — Любава хотела погладить женщину по плечу, но та скинула руку младшей, и внезапно схватила иглу.
— Ты что! — крикнула Варвара, но Марья дунула один раз, другой, и порыв ветра, хоть и не смог свалить с ног, как кота, но заставил девушек отойти на несколько шагов.
— Стойте где стоите! — крикнула Марья, вытащила из кармана уголёк и почертила линию на полу.
Линия выросла вверх стеной, разделилась на пять отрезков, которые уплотнились и приобрели форму человеческих тел. Они были абсолютно чёрными, без лиц, без очертаний одежды, даже пламя свечей тонуло в их мраке. В руках у каждого было по пике.
Чёрные воины окружили сестёр.
— Марья, что происходит?! — выкрикнула Любава.
— А вот что, — улыбнулась женщина. Она прочертила сзади себя угольком новую линию, и та тоже выросла в стену, но вместо того, чтобы родить новых воинов, она повела себя, как тарелка с каёмочкой — поверхность зазвенела, вздрогнула и показала...
— Кощей... — прошептала Варвара.
Любава охнула и закрыла рот руками, чтобы не закричать.
Плотно показывало вид на битву с расстояния, и она была страшна. Многие воины лежали убитыми, кто-то ещё стонал, другие бились насмерть чем придётся. В ход шли топоры, вилы, косы, серпы... Падали и воины Синемордого, в последний раз сверкнув синим пламенем в глазах. На ком-то из них даже не было доспехов, но они превосходили количеством. К счастью, звук чары Марьи не передавали.
Посреди мельтешения встал на дыбы огромный конь в доспехе из болотного серебра, и всадник, чей шлем-череп с рогами в цепях навевал ужас даже через живую картину, замахнулся блестящим мечом на очередного врага. В Кощея летели стрелы, но отскакивали от слоновьей кости, обожжённого дерева и болотного серебра.
— Неужели ты заодно с Синемордым?! — воскликнула Любава.
Светловолосая женщина самодовольно усмехнулась:
— А может, это он заодно со мной? Я Кощея уже много лет убить желаю, да всё никак случай не подворачивался.
— Зачем? — спросила Любава. Варвара то же хотела спросить, но зачарованное полотно словно заворожило её.
— Видишь ли, сестричка, папаша всегда нас выдавал не за тех. Сейчас под костлявого младшую дочь подложил, а до этого меня, старшую, за такого поганого старого борова выдал, что вспомнить тошно. Всё сделает, только бы власть укрепить.
— Так ты пропавшая дочь Приморского царя?! — воскликнула Любава.
— Это ты... — произнесла Варвара, с трудом отрывая взгляд от битвы. — Ты заколдовала Кощея. Ты коралловую нить в его голову вплела! Но зачем?!