Васка да Ковь
Шрифт:
"Что происходит? Ты мне ответишь, что происходит - или нет?"
– Я? Я отвечу?
– Кира захихикала.
– Я отвечу: когда страшно, бьется мое сердце. Это ты это начал, это ты меня этому научил... Но зачем ответ, если ты меня не слушаешь? Не хочешь слушать меня - слушай Фыля!
– Она раскинула в стороны тонкие белые руки и закружилась на месте, - Слушай Фыля, слушай Фыля, слушай-слушай, вдруг - услышишь?
Растрепалась, зазеленела русая коса, расплескался по кабинету душный, тяжелый запах гнили. Показалось, тени выползли из углов, окружили русалочку, что белела
И как будто она призвала его своим бессмысленным танцем, на пороге кабинета и впрямь появился встрепанный Фылек. Стеклянный глаз смотрел куда-то вбок, отчего лицо его приобрело придурковатое выражение. Он открыл рот и выпалил:
– Там!
– и, чуть отдышавшись, - Васку того! Убили...
Васке очень повезло.
Когда он увидел оседающую на руки похитителей Ковь - он не дернулся спасать ее. Он замер на мгновение, в какой-то совершенно дурацкой надежде, что он все неправильно понял, плохо разглядел в сгущающихся весенних сумерках.
Замер... а потом продолжил свой путь, как ни в чем не бывало под тяжелыми взглядами пяти пар глаз. Нет, его не отпустят из этого замечательного темного переулка; но ему этого и не нужно. Если он все сделает правильно...
– Эй, ты! Мужик!
...то он навяжется похитителям и тем придется везти его со всем возможным почтением. Даже если это все-таки не Ковь, не потворствовать же похищению!
Иногда знаки Ха на вороте могут сослужить неплохую службу, особенно если к знакам прилагается подходящая голова. Рубаху в дорогу Васка надел старую, счастливую, обтрепавшуюся за время долгих блужданий с Ковью, куртку же накинуть просто забыл, и теперь порядком мерз и готов был побиться об заклад, что синюшностью и небритостью лица весьма смахивал на пропоицу из тех, кому давно нипочем и холод, и жара. Заподозрить в нем аристократа мог бы лишь полумифический верный дворецкий, у которых, говорят, на такое особое чутье. Если, конечно, стойкий запах лошадиного пота это чутье бы не отшиб: Васка почти сутки провел в седле.
Верность же богу хаоса вполне оправдывает эксцентричность поступков. Служение богу удачи гарантирует бережное отношение тех, кто всю свою жизнь ходит по острию ножа. К счастью, они недостаточно грамотны, чтобы знать о будущем сыне Ха, что вот-вот заберет у отца эту силу... или, так же как и Кови, им плевать.
Васка широко развел руки, показывая, что не собирается браться за меч. Пошатнулся, будто не в силах удержать равновесие.
– Я просто иду мимо. Мир вам, сыне.
– Сказал он неожиданно охрипшим голосом.
– Кого берем?
У того, у стены - не арбалет ли? Ошибется, дрогнет - и уже не сможет играть в верного рыцаря и спасителя - с болтом-то в голове и ножом в пузе. Кисловатым привкусом во рту накатил запоздалый страх.
– Ох, сунул ты нос не в свое дело брат, да не вовремя.
– Угрюмо отозвался один из громил, тот, у кого на куртке была здоровенная обгорелая прореха, - Как только мимо шугая прошел?
Дураком надо быть, чтобы не понять: они подготовились достаточно хорошо, чтобы не ожидать постороннего
Васка подавил трусливое желание повести себя этаким аристократом, которым нет дела до разборок черни: это был выход, не будут они связываться... Вот, достаточно сейчас плечи расправить и зареветь оскорбленно: "какой я тебе брат, смерд вонючий?!"
В горле пересохло. Нет, не получится рева. Да и ребятки-то серьезные, могут и не испугаться: мало ли их таких, аристократишек безземельных, сбежавших со службы - да в увольнительную? Васка машинально провел ладонью по коротко стриженому затылку.
Нет, сейчас он смахивает максимум на дезертира.
Да и что потом? Если не успеет он позвать стражу, если не сможет вытащить Ковь - он же и станет тем самым дезертиром. Окончательно и бесповоротно.
Назвался рыцарем?
Спасай прекрасную даму. Некогда рассуждать.
Раз уж решил играть блаженного - на полпути останавливаться не стоит.
– Был шугай? Видать, не судьба мне была его заметить. Не иначе как Ха, - Васка рассеянно провел пальцами по вороту, - меня направил.
Хотелось взять себя за ворот и хорошенько встряхнуть за промелькнувшие было трусливые мысли. Размяк, завладелся, чуть не забыл, кто он Кови и кто Ковь ему. Столько времени за ее огнем прятался; пришла пора самому силу показать.
Или хитрость. В отличие от силы, Васкиной хитрости могло и хватить на пятерых... если их тут не больше. Они брали магичку... магессу. Их должно быть больше.
Вот почему бы брату вместо откровений про банки не объяснить бы брату пары-тройки интересных слов? Расширить словарный запас. Раз уж он так ратовал за всеобщее образование, то мог бы и сам что-нибудь ради него сделать.
Шугай, наверное, кто-то, кто стоит на стреме. Но на стреме может оказаться и мелкий вертлявый паренек, и вышибала. А драка с шестерыми не входила в его планы. Вообще никакая драка не входила: он понимал, что в темном узком переулке у него крайне мало шансов выстоять против хоть сколько-нибудь умелого бойца с заложницей. Стоит им приставить к горлу Кови нож - и все, никакой меч не поможет.
– Да, где он, чет я его не вижу?
– Спросил тот, что держал Ковь, густым басом.
– Да Ха его разберет, без обид уж, брат.
– Сплюнул обгорелый.
– Сестрица настояла - мы его взяли. Я сразу говорил: свистнет, как не видели, стоит отвернуться. Что есть, что нет. Но ты проверь: может, отошел куда?
– Кивнул другому, тот вышел из переулка, - А ты, брат, иди своей дорогой. Мы тех, что под дланью Ха, не трогаем.
– Снисходительно сказал он Васке.
Тот подавил навязчивое желание положить руку на меч.
Все хорошо, поверили.
Улыбнулся беззаботно.
– С вами хочу.
– Чейта?
– Девка понравилась, - бесхитростно ответил Васка, продолжая улыбаться.
Ныли уголки губ, хотелось напрячь плечи и хотя бы встать в стойку, но он не позволял рефлексам взять верх: как только они увидят в нем не мирного блаженного из-под левой длани Ха, так сразу можно и с жизнью попрощаться.
– Не про твою честь девка-та!
– Гоготнул Горелый, - Рыцарская женка!