Васка да Ковь

Эйта

Невозможно.

Васка оскалился, вспомнив: можно попросить помощи у Ха. Вот уж кто не откажет. Ржать будет над его слабостью, как припадочная лошадь, потешаться до конца его дней. Но не откажет.

Васка прислонился к прохладной стене пылающим виском. В жизни не думал, насколько плохой вестью может быть то, что бог слышит его молитвы. Хоть режь язык и организовывай с Ложкой клуб тех, кто слишком много болтал и нарвался.

По голове будто били тяжелым молотом - пуф! Пуф! ПУФ! Все ближе и бли... Это не по голове. Это за

стеной.

Ну вот, а он беспокоился: она и сама его найдет.

Он отошел к двери, сел на пол, прикрыл руками многострадальную голову и стал ждать. Стоило, наверное, зачитать поисковую молитву, но обращаться к Ха совершенно не хотелось. Васка боялся, отчаянно боялся, что тот ответит.

Стена взорвалась каменными брызгами. Из получившейся дырищи, костеря все, всех и в особенности Ложкину кухарку, выползла перепачканная в пылище Ковь. Васка бы ее и не узнал, если бы не глаза: те горели зеленым огнем.

– Эй, ты! Ты-ты, я тебе говорю!
– Рявкнула Ковь.

– Потише не можешь?
– Обреченно спросил Васка, поднимая голову, - Расшумелась тут. Как только не сбежались те, от кого ты сбегаешь.

– Ва... Васка?!
– Ковь бросилась к нему, обняла за шею, потом затормошила, как тряпичную куклу.
– Я думала, мне померещилось.

– Сегодня приехал. Перестань.
– Он поморщился.

Ковь повернула его голову, посмотрела на рану.

– Фух, обошлось... Я-то думала, ты все. Надеялась - ну, бред, откуда, он в замке и письма не присылал... Но думала...
– Горячо зашептала она, - Надеялась, причудилось в горячке, мало ли что они мне там в той тряпице сунули? А ты - ты живой!

– Зачем им было меня убивать?
– Фыркнул Васка, осторожно отцепив от себя ее горячие пальцы.
– Сама подумай: два заложника лучше одного заложника, так?

– Я видела, как ты упал.
– Ковь на секунду прикрыла глаза, ее передернуло, - Ты упал, а я не могла пошевелиться. Как думаешь, этого достаточно для беспокойства? Ты, гад, куда меня спасать полез? Я те че, принцесса? Тоже мне - герой, голова с дырой...

– Дыру мне Ха залатал.
– Рассмеялся Васка и осекся: его собственный смех искажался каменными стенами и звучал нечеловечески гулко.

Ковь только головой покачала. Развязала Васке руки: запахло паленой веревкой. От самой Кови пахло потом и пылью. И, как обычно - нотка застарелой гари. Ковь всегда пахла, как пепелище. Он соскучился по ее запаху и по ее горящим глазам, и по голосу ее соскучился. Конечно, не так он представлял их встречу, но все равно - хорошо.

Васка захрустел пальцами, разминая непослушные кисти. Он их совсем не чувствовал, но знал, что через пару минут будет жалеть о том, что чувствует. Он терпеть не мог, когда руки затекали.

Ковь резко встала, пнула противоположную стену. Обняла ее руками, как родную, лбом прижалась. Бросила коротко:

– идти можешь, башка чугунная?

Васка коснулся руками губ, чтобы

не разулыбаться, как деревенский дурачок. По ее обзывательствам он тоже, оказывается, жутко соскучился.

– Почему не дверь?
– Он кое-как встал, оперся локтем о выступ, - Почему ты пробиваешь стены?

– Ты знаешь что там, за дверью?
– Ковь сделала паузу и ответила сама.
– Вот и я. Думала, раз я в камере, то камер много. А много камер - узники в камерах. Я их вытащу и сама сбегу с ними... под шумок.

– и как?
– Васка, пошатываясь, подошел и заглянул в дыру.
– Много узников наосвобождала?

– Те, у кого вместо головы репка гнилая, считаются?
– Огрызнулась Ковь, - Тогда одного. Только толку от него...
– Она отлепилась от стены, смерила его взглядом с ног до головы, - Мне пощадить твои чувства?

– Спасибо, не надо.
– Хмыкнул Васка.

– Меча нет, сапог нет, голова не работает... Да ты без железа - что та Прекрасная Дама.
– Жестко сказала Ковь.
– Придется спасать.

И снова распласталась по стене.

– У тебя тоже ни сапог, ни железа... ни пояса, а значит ни штучек твоих, ни травок с амулетами. Но это и не важно. Выбивай дверь.
– Тихо сказал Васка.
– Выбивай дверь, и меч я подберу.

– Он тебя сейчас перевесит.

– А у тебя через несколько стен кончатся силы. Думаешь, я не вижу?
– Васка подошел к ней, положил руку на плечо, - Заканчивай. Выбивай дверь. Давай не будем меряться, какая из нас, дам, прекраснее, а? У тебя все равно платье, ты победила. Если бы там, за дверью, кто-то был... он бы услышал то, что ты творишь. Не думаю, что Шайне просто хотела устроить нам встречу в дружественной обстановке.

– У меня не...

– Мне тут Ха шепнул, что ты не очень-то Силу контролируешь. Он сказал, что ты можешь сгореть.
– Васка скрестил руки на груди.
– Хватит стен.

– Кто сказал?
– Ковь снова протянула руку, взяла его за подбородок, - Все-таки с дырявой головой жить плохо: вон, уже и шепотки пролезли... А там нет голоса, который советует всех убить?

– Ковь.
– Процедил Васка, отдергивая голову, - Я говорю правду. Он предложил...

Кто-то едва слышно захихикал. Васка застонал, понимая: вряд ли Ковь это слышит.

– Эй, ты!
– Шепнул Ха вкрадчиво, - Как слышно, парень? Я очень старался, должно быть слышно хорошо... Ты не должен ей рассказывать. Понимаешь ли, желание, которое выскажешь не ты, не только ты, не ты один, оно ничего не стоит. Я не буду, просто не буду его исполнять. Я хочу, чтобы желал ты, а не целое вече. А то докатимся до мира во всем мире и упырей-травоедов.

– Ты...

– Ты сам пустил меня в свою жизнь. Ты сам позвал меня в свою душу. И в голову ты пригласил меня сам.
– Захихикал Ха, - Чтобы ты сейчас не хотел мне сказать, помни одно. Я имею на тебя право, архиархижрец.