Вавилон
Шрифт:
Начальник стражи сжалился над Зоробабелем и, подхватив его под руки, помог подняться. Однако онемевшие от долгого стояния на коленях ноги не держали Зоробабеля. Тогда стражник обхватил его руками и потащил к караульному помещению, доверительно шепча:
— Не бойся меня, некоронованный царь Иудеи, я свой. Я стоял с полком неподалеку от канала Хебар и полюбил там еврейскую девушку Зилу. На горе мне нас разлучили. Нынче Хебар в руках Кира…
— Вот как? — прошептал Зоробабель.
— А только что к Валтасару прибыли персидские послы.
— Нет… я ничего не видел, я знаю только одно — что опасно взывать к Мардуку и быть там, где пребывает он. Он сделал меня хромым и лишил зрения.
— Тсс… — вздрогнул стражник, — сюда идут…
По лестнице мимо гигантских каменных львов двигалась процессия прислужниц, в центре которой мускулистые, бронзовые от солнца невольники несли инкрустированный золотом паланкин благородной Телкизы. Справа от него шла коварная рабыня Гемеза, слева — рослый музыкант, игравший на флейте грустную песню островитян об отвергнутой любви.
Телкиза полулежала на подушках, и ресницы ее дрожали от затаенной муки. От невидимых слез воспалились ее глаза. Печальная песня надрывала ее и без того изболевшуюся душу. Но пытка эта доставляла Телкизе мучительное наслаждение, чем больнее — тем слаще. Телкиза страдала от одиночества.
Когда они поравнялись с караульной, Гемеза наклонилась к своей повелительнице:
— Взгляни, благородная госпожа, — и, раздвинув плотную завесу, указала на Зоробабеля.
Со скучающим видом Телкиза выглянула из носилок, но, встретившись глазами с иерусалимским красавцем, задышала часто и велела носильщикам остановиться.
— Хочу увидеть его вблизи, — сказала она, — позовите.
Зоробабель готов был повиноваться, однако ноги еще не слушались и плохо держали его стройное тело.
Начальник стражи приблизился к знатной вавилонянке, , чтобы замолвить за него словечко.
— Он долго молился Мардуку на раскаленных камнях, и ему отказали ноги.
Постукивая длинным ногтем о кромку носилок, Телкиза улыбнулась:
— Тому, кто так самозабвенно молится Мардуку, исповедуя иудейскую веру, я готова помочь. Мои рабы проводят тебя домой. Где ты живешь?
— В Верхнем Городе, среди благородных халдейских вельмож. Неподалеку от меня — дворец вельможи Мурашу.
— Это по дороге к моему дворцу. Мои носилки к твоим услугам.
Она приказала опустить паланкин на землю.
— Я не достоин такой милости, — возразил Зоробабель, — я из числа отверженных, княгиня.
— Ты хочешь меня предостеречь, царь Иудеи? — рассмеялась Телкиза и вовсе смутила Зоробабеля.
Будто в городе ничего и не происходило, Телкиза приказала рабам помочь ему сесть в носилки.
А хитрая, как лиса, Гемеза, рассчитывая угодить своей госпоже, не удосужилась остановить их у дома Зоробабеля, и царь Иудеи вопреки своей воле оказался во дворце Телкизы.
Она не ошиблась — княгиня и в самом деле радушно приняла внука Иоакима, предложив ему, как и всем знатным своим гостям,
Украсив волосы нардом, с сардониксовой чашей в руках, Зоробабель сидел в комнате со сводчатым потолком. Посредине, огороженный серебряными перильцами, бил фонтан, журча и рассыпая вокруг жемчужные брызги. Фонтан окружали низкий кустарник и цветы, которые и в жару сохраняли земле влагу. Стены комнаты были увешаны пестрыми коврами, а пол устлан мягкими подушками.
Возле Зоробабеля, тоже с веткой нарда в волосах и сардониксовой чашей в руках, сидела Телкиза, облаченная в яркие одежды, похожая на диковинную бабочку, опустившуюся на лепесток лаванды. Она отпивала маленькими глотками густое вино, рисуя в своем воображении, как трепетные руки гостя обовьют ее стан, словно плющ — ствол платана.
Телкиза пыталась прогнать навязчивое видение, зная, как скоро наскучит ей подобная связь. И все-таки ловила себя на том, что вспыхнувшая страсть вот-вот прорвется. Воцарившаяся тишина лишь усиливала ее волнение.
Однако молодой красавец не обнаруживал того, к чему обычно склонна пылкая молодость. Опершись на локоть, он задумчиво смотрел куда-то вдаль, сквозь стены; в бескрайних просторах мира виделись ему лениво катящие свои воды Иордан и Кедр, мерещились вершины Светлых гор и Ливана, где Гильгамеш, царь Урука, одержал верх над чудовищем Хумбаба, хранителем кедровых лесов. Веками халдейские цари истребляли священный Ливан, сплавляя вниз по Евфрату могучие бревна на постройку дворцов, несокрушимых твердынь, защищавших их жизнь и власть. Среди зелени олив и виноградных лоз Зоробабель видел Иерусалим. Иерусалим — вечная, несбыточная мечта его соплеменников.
Зоробабель прикрыл глаза и проглотил подкативший к горлу ком.
Телкиза заметила это и сказала опечаленному гостю:
— Я вижу, ты не умеешь радоваться в радости, внук Иоакима. Поверь же скорбь свою той, которая поможет тебе. Иль ты не веришь, что Телкиза управляет волей царей, сановников и вельмож? Откройся мне, и ты убедишься, что в моих словах нет и доли преувеличения. Тебя мучает что-то, я вижу это по твоему лицу и хочу тебе помочь. Ну, Зоробабель…
— О чем ты просишь меня, княгиня? — спросил он. Телкиза пронзительно и пристально взглянула на него. Как преграду, Зоробабель поставил между ней и собою чашу с искристым напитком.
— Я хочу, чтобы ты был счастлив и забыл об этом суровом мире.
— Халдеи убили во мне способность радоваться дарам жизни. Зато я хорошо знаю, что такое смерть и страдание. Нет, княгиня, счастье не для меня. Думы мои — о народе, который сейчас умирает под плетьми и гибнет от копий вавилонских солдат.
— Ты должен был просить царя Валтасара не отказать твоему народу в милости.
— Я пытался сделать это, но царь не допустил меня к себе.
— Я испрошу у него эту милость. И больше того. Я упрошу царя освободить вас из плена, вы вернетесь в свой Иерусалим.