Вчерашний герой
Шрифт:
– Да я в курсе. В наши дни каждый второй такой. Тяжелые сейчас времена, не то что при Союзе. Никому нельзя доверять, – Эдвард до последнего считал, что Союз можно было спасти, и что если бы страна осталось единой, то людям бы жилось лучше.
– Послушай, при Союзе было ничуть не лучше, чем сейчас, а местами даже и хуже. Люди были лицемернее. Когда-нибудь ты это поймешь, – Евгений отлично разбирался в политике и в общественных настроениях того времени.
– Эх, не знаю. Лично мне, наверное, было бы лучше. Я бы преподавал. Занимался бы любимым делом, наукой. Не было бы всего этого мрака. Я бы женился на любимой женщине, а не мотался бы по каким-то… – Эдвард тяжело вздохнул и посмотрел в пол.
– А
– Сложно сказать. Она не принимает меня как милиционера. Говорит, что это низкоинтеллектуальная работа. Говорит, что мне тоже нужно кандидатом наук стать. Я вот и пишу диссертацию в свободное время. У неё родители богатые. Квартиры сдают. А я… Мне жрать хочется, извини за прямолинейность. Когда я из флота вернулся, я не был готов три года лапу сосать в аспирантуре. Деньги были очень нужны. Вот и пристроил меня Володя. Каким бы он человеком ни был, спасибо ему за это, – поведал Эдвард.
– Послушай, если бы у неё действительно были к тебе какие-то чувства, она бы приняла тебя таким, какой ты есть. Любимый человек поможет тебе стать идеальным, а не будет вот так издеваться над тобой. Но такие бывают только в глупом и несмешном кино и сказках, поэтому не забивай себе голову. Женщины редко заслуживают того, чтобы их любили, – Женя и сам за свою жизнь успел испытать очень много боли.
– Эх, не знаю, не знаю. Сложно все. Сложно. Очень сложно. Так все достало. Это дело о мошенниках. Я хочу быть полезным. Хочу сделать этот суровый мир хоть чуточку лучше. Мне хочется верить, что хоть кто-то тоже этого хочет. Все-таки Кравчук не создает впечатления лжеца и обманщика, – Эдвард не хотел видеть мир в серых тонах.
– Талантливый лжец и обманщик как раз таки и не должен впечатления лжеца и обманщика. Вот я, к примеру. Ты же сразу косо посмотрел на меня. У меня все на лице написано, – Женя печально потушил окурок о ближайшую помойку, – я занимаюсь каким-то дерьмом, потому что я посредственный актер, а жрать мне, как и тебе, тоже хочется.
– В каком это смысле «дерьмом»? – спросил Эдвард.
– Да в прямом. Вот, возьми мою визитку. Заинтересуешься в моих «услугах» или просто захочется поболтать – позвони мне, – Евгений протянул свою визитку.
– Спасибо. Я подумаю. – Главный герой взял её.
Женя ушел вдаль, а Эдвард, сев в машину, внимательно изучил визитку Евгения Воронцова. Там было что-то написано про «Интернациональный инвестиционный центр», модельное агентство и торговлю антиквариатом. Эдвард сразу все понял, но при этом ему еще сильнее захотелось повидаться с Евгением еще раз. Почему-то он не учуял в нем плохого человека.
Эдвард вернулся в главк и снова оказался в кабинете Кравчука.
– Анатолий Иванович, дело расследовалось с нарушениями. Предлагаю привлечь начальника следственного отдела Дягилева и его людей к ответственности. На мой взгляд, они причастны к преступному сговору с этими «брокерами», – начал отчитываться Эдвард.
– Правильно мыслишь, сынок, – усмехнулся Кравчук, – поделом им. Ты молодец! – похвалил он Эдварда.
– Спасибо, – улыбнулся майор.
– Если бы не такие люди, как мы с тобой, Россия давно бы уже развалилась на части и превратилась бы в Московское княжество. Так держать, – гордо сказал Кравчук.
– Я всего лишь выполняю свой долг, – с гордостью ответил Эдвард.
– Мало кто готов просто выполнять свой долг. Запомни это. Мы живем в непростое время. Ладно, иди, поработай с документами и можешь быть свободен, – Кравчуку нравилось играть на патриотических чувствах Эдварда.
Эдвард составил отчет о проведении выездной проверки. Хотя и на юридическом факультете Московского экстерного гуманитарного университета,
Дома Эдвард чувствовал себя не так разбито как раньше. Во-первых, он был искренне уверен, что как-то помог правосудию, а во-вторых, у него из головы не выходила встреча с Женей. Он был удивлен тому факту, что в этом мире есть еще один разочарованный жизнью человек, который готов пойти на сделку со своими принципами. Хотя они находились по разные стороны баррикад, у них было много общего. Эдвард чувствовал это.
Глава 2
Пятница. 17 апреля 1998 года
Конец рабочей недели. Я бы соврал, если бы написал, что эта рабочая неделя для Эдварда выдалась такой же, как все остальные. Нет. Ни в коем случае.
Во-первых, ему абсолютно неожиданно для себя самого захотелось надеть форму. Как я уже писал ранее, Эдвард обычно ходил в гражданском, но в этот день он, видимо, решил внести хоть какое-то разнообразие в свой внешний вид.
Форма российского милиционера девяностых годов не представляла собой что-то особенное. Это вам не мундиры эпохи Наполеоновских войн. Обычные серые брюки, немного мешковатые, со стрелками и тонкой красной полоской на швах по бокам. Стандартная синяя форменная рубашка, тоже слегка мешковатая, но при этом довольно удобная. На галстуке гордо красовалась эмблема МВД в виде двуглавого орла. Китель Эдвард надевать не стал, – его все-таки стоит носить по особому поводу, – а вместо него он надел обычную куртку с погонами на молнии. Шинель носить в апреле довольно жарко, поэтому Эдвард накинул на себя форменный плащ. И, разумеется, вишенкой на торте была фуражка. Куда же без нее?
Во-вторых, Эдварду очень хотелось позвонить тому загадочному незнакомцу, с которым он пересекся в ОВД. Ему было интересно, откуда Евгений столько о нем знает.
Несмотря на то, что Эдвард и Женя были фактически по разные стороны баррикад, Эдвард все равно чувствовал в нем «своего» человека. Его не смущал его вид деятельности. Он был уверен, что внутри они одинаковые. Оба ранены жизнью. Оба цинично смотрят на многие вещи. Оба выживают, как могут, в это тяжелое время.
Ну, и в-третьих, у Эдварда сегодня было предварительное рассмотрение его кандидатской диссертации. И рассматривал ее не абы кто, а кандидат культурологических наук Лещева Дарья Юрьевна. Если кто забыл, эта та самая Даша, фотография с которой была у Эдварда в комнате. Он искренне верил, что если он тоже станет кандидатом наук, то она исключит его имя из списка «просто друзей». Попавший в МВД по случайности главный герой не терял надежды вернуться в научный мир, где в студенческие годы он делал большие успехи. Эдвард был аспирантом НИИ культурологии.
Даша была откровенно странным человеком. В сентябре 1998 года ей должно было стукнуть тридцать два года, а она до сих пор жила с родителями и, судя по всему, была девственницей. Сказать, что она жила наукой, было бы достаточно некорректно. В аспирантуру, как и в институт, ее, как говорится, запихнули родители, оба профессора и доктора наук. Если бы не они, то она бы, скорее всего, просто-напросто сидела бы дома, читала фантастику и смотрела детективные сериалы.
Эдвард этого то ли не понимал, то ли, что более вероятно, не хотел понимать. Ему казалось, что замкнутой и необщительной Даша была только с ним, и что если он сделает что-то выдающееся, то она откроет ему свою «волшебную» душу. Он был уверен, что общих тем у них нет не из-за ее ограниченности, а из-за того, что это у него мало времени читать научные журналы и посещать конференции, чтобы быть с ней на одной волне.