Вчерашний герой
Шрифт:
– Я тебя понял. Теперь давай обсудим борьбу с работорговлей. – Эдварду хотелось раздавить Владимира за его грубость. И сил бы ему на это хватило. Но он сдержал себя и решил перевести разговор на деловой лад.
– А что обсуждать? Если старик реально хочет прибрать к рукам весь этот бизнес, то его убьют. Да и чем его не устраивает сегодняшняя система? Ему платят долю за торговлю таджиками, узбеками, киргизами, казахами. – Володя был расистом. В этом нет ничего удивительного. Все жалкие люди любят самоутверждаться за счет других.
– Они тоже люди. Мы с ними Великую Отечественную
– Тебе правда есть дело до войны пятидесятилетней давности? Лучше скажи спасибо, Алимурадов, что мои люди до сих пор не закатали в землю твоих соотечественников, которые держат овощебазы, – посмеялся Володя. – С твоими умственными способностями тебе бы лучше работалось с ними.
Эдвард промолчал, хотя ему очень сильно хотелось ему врезать.
– Так вот. И что этому твоему Кравчуку надо? То, что он решил отправить тебя угрожать мне, глупо даже с его стороны. Мои ребята как работали, так и будут работать. Экономике нужна дешевая рабочая сила. Что можно изменить? Заменить этих чурок молдаванами? Их мало. Неграми? Они тупые и нормальной речи не понимают. Хохлами? Они не будут жить в подвалах и батрачить за еду, а если вдруг сбегут, то будет вообще кошмар. Им будет легко слиться с толпой. Вьетнамцами? Неплохой вариант. Но они дохляки. Им будет сложно поднять что-то тяжелее палочек для их дрянной еды, – продолжил Радищев.
– Дрянной тут только твой язык. Я не собираюсь больше это слушать. Я сделаю все, чтобы все, кто причастен к этому, получили свое. – Главный герой встал с дивана и начал подходить к двери.
– Дружище, постой. Ты не понимаешь, что это опасная игра. Не играй в нее, – предупредил Володя.
Эдвард вышел из кабинета и громко хлопнул дверью. После общения с Владимиром ему всегда хотелось хорошенько помыться.
В разговоре с Кравчуком Эдвард сказал, что ОБЭПиПК будет упорнее противостоять работорговле.
– Люди полковника Радищева будут пуще прежнего бороться с торговцами людьми, – начал отчитываться Эдвард.
– Ясно. Будут ли приняты особые меры? – спросил Кравчук.
– Об этом он не говорил. Вряд ли. Снять бы его по-хорошему с этой должности. – Не место продажным червякам в таком высоком кресле.
– Была бы моя воля – уволил бы этого мерзавца. Однако, к сожалению, у Радищева слишком обширные связи. Мы с тобой хоть и боремся за правое дело, но мы не бессмертны, – ответил Кравчук.
Эдвард печально вздохнул и пожал плечами.
– Ладно. Разберемся. Иди к себе в кабинет и составь мне отчет о работорговле. Я должен оценить обстановку. Как закончишь – оставь у меня на столе. Закончишь быстро – я отпущу тебя пораньше. – Кравчук редко отпускал Эдварда рано. Главный герой часто работал сверхурочно, но иногда бывали и исключения.
Кабинет Эдварда наглядно отражал душевное состояние его владельца. Серые голые стены, скрипучий пол, маленькие окна с полусломанными жалюзи. На рабочем столе главного героя давно царил бардак. Закончившиеся ручки валялись вперемешку с новыми. Половина документов на столе потеряла свою актуальность. Эдварду было все равно. Он знал, что в его кабинет никто, кроме уборщицы, не заходит.
Масштабы работорговли действительно впечатляли.
Доделав отчет, Эдвард оставил его на столе Кравчука и поехал в научный институт культурологии на предварительное рассмотрение его диссертации.
Здание института как внутри, так и снаружи остро нуждалось в реставрации. Чувствовалось, что в свое время при строительстве не поскупились на красивый фасад и качественную отделку помещений. Но всему нужно обновление. Фасады потрескались, стены необходимо было подкрасить, мебели бы не повредила починка, а полы стоило бы переложить.
По коридору шла молодая и симпатичная девушка. Она была одета недорого, но со вкусом, у нее были мягкие черты лица, светло-коричневые волосы и карие глаза. По ней чувствовалось, что она очень добрая. Добрых людей видно сразу. Она была достаточно высокой и крупной, Эдвард был чуть ниже нее. Если что, рост Эдварда был в районе ста семидесяти четырех сантиметров.
Барышня явно была в этом месте впервые и что-то искала. Она посмотрела на статного милиционера, как будто бы она его давно знает. Эдвард тоже решил не глупить и улыбнулся ей, помахав рукой. Возможно, если бы они оба не торопились куда-то, то между ними бы и завязался диалог. Но, к сожалению, нет. Как-нибудь в другой раз. Если этот другой раз вообще когда-нибудь будет.
Кабинет Дарьи Юрьевны выглядел ухоженно, но абсолютно безжизненно. Все было выполнено в холодных тонах. Даже растения на окне были бесчувственными – кактусы.
– Можно войти? – Эдвард постучался в дверь.
– Конечно, войдите, – ответила Даша.
– Привет. Давно не виделись. Как ты? – с трепетом в голосе спросил Эдвард.
– Ничего особенного. Ты прошлые ошибки в диссертации исправил? – раздраженно спросила Даша.
Дашу нельзя было назвать красавицей. Она была болезненно худой и невысокого роста. У нее была смуглая кожа, а глаза с эпикантусом. Свое давали знать гены мамы, которая имела корейские корни. Раньше у Даши были длинные волосы, но потом она начала отдавать предпочтение каре.
– Да, я учел все твои замечания. Кстати, я вижу, ты подстриглась. Тебе очень идет, – неуверенно попытался сделать комплимент Эдвард.
– Зачем ты форму надел? – с нескрываемым презрением поинтересовалась Даша.
– Ну, так получилось… Тебе не нравится? – с горечью спросил Эдвард.
– Да. На улице полно ментов, а тут один ко мне в кабинет наведался, – усмехнулась Даша. – Снимай свое пальто и фуражку, садись. Посмотрим, что ты накалякал.