Вечное
Шрифт:
Элизабетта не могла оторвать от него взгляда, как, впрочем, и другие. Они выросли вместе, но он как-то незаметно совершил переход от мальчика к мужчине, от Марко к Марко. Без всяких сомнений, он был невероятно красив, этот обладатель больших орехово-карих глаз, крупного носа, квадратного подбородка, крепкой шеи с выдающимся адамовым яблоком. В классе он был всеобщим любимцем, даже черты Марко казались ярче, чем у остальных. Вот и сейчас солнце заливало юношу светом, и его словно позолотила сама природа.
Элизабетта гадала, каково было бы его поцеловать. Наверняка поцелуй окажется волнующим, даже вкусным, словно впиваешься в спелый помидор, а по подбородку течет сок.
Элизабетта не представляла, как заставить Марко увидеть в ней не только друга. Она умела добиваться того, чего хотела, — хороших оценок и тому подобного, но тут был иной случай. Для начала, Элизабетта была слишком резка. Ей недоставало женской хитрости. В детстве она была maschiaccio — сорванцом, — потому и подружилась с Марко. Ей хотелось выглядеть более женственной, но лифчик Элизабетта не носила до сих пор. Мать говорила, он ей и не нужен, но другие девчонки втихомолку над ней посмеивались.
— Элизабетта, спасай, не то утону! — Марко помчался к реке, и Элизабетта хотела было окликнуть его, но удержалась. В колонке советов для женщин она прочла, что мужчинам нужно уделять меньше внимания, это, мол, сводит их с ума, поэтому пропустила его крики мимо ушей, а вот другие девочки встрепенулись.
— Марко, нет! — завопила Лавиния.
— Осторожней, Марко! — ахнула Анджела.
Мальчишки ждали, не случится ли с Марко беды, но тот резко крутанул руль и повернул от берега. Они засмеялись и снова уткнулись в учебники, разложенные на траве. Ребята, вернувшиеся с собрания Балиллы [3] — всеобщей молодежной организации, — делали домашнее задание. Все они были в форме: мальчики в черных рубашках и серых шортах, а девочки в белых муслиновых блузках и черных юбках.
3
Балилла (итал. Opera Nazionale Balilla, ONB) — фашистская молодежная организация, существовавшая в Италии в 1926–1937 годах.
Этот тихий уголок на берегу Тибра к северу от Понте-Палатино стал для одноклассников Элизабетты постоянным прибежищем после уроков; обычно она садилась рядом с Марко или Сандро, отдельно от других девочек. Шанс подружиться с ними Элизабетта почему-то упустила, а теперь уже было поздно, они пренебрежительно от нее отмахивались. Наверняка решили, что она предпочитает мальчиков, но это было не так, Элизабетта с радостью обзавелась бы подругой. В общем, каковы бы ни были причины, Анджела и остальные девочки ее сторонились, а она старалась не слишком об этом тревожиться.
— Смотри, Бетта! — снова окликнул ее Марко, назвав детским прозвищем.
— Зови меня правильно! — крикнула в ответ Элизабетта, выглядывая из-за газеты. Она предпочитала, чтобы ее называли полным именем, поскольку надеялась однажды стать журналисткой. По ночам она и в этом тренировалась — ставить подпись под материалом: «автор — Элизабетта Д’Орфео».
— Элизабетта! — Марко подъехал к ней и, скользя, остановился на траве. — Забирайся на руль, прокачу!
— Нет, я читаю. — Элизабетта спрятала улыбку за газетой.
Тут же вскочила Анджела, отряхивая траву с юбки.
— Я поеду, Марко, меня возьми!
— Ладно! — Марко протянул ей руку, Анджела вскарабкалась на руль, и они укатили вместе.
Элизабетта опустила газету, задумавшись, правильные ли советы дают в женской колонке. Если она хочет покорить
Элизабетта откинулась на локти, вдыхая запахи Тибра, чьи мутно-нефритовые воды катили волны, увенчанные шапкой пены цвета слоновой кости. К поверхности реки, желая напиться, то и дело ныряли ласточки, вокруг стрекотали цикады, гудели стрекозы. Вдоль берегов росли кусты розового олеандра, пинии и пальмы; от городского шума и гама природный оазис заслоняли каменные стены.
Взгляд Элизабетты остановился на чудном зрелище — Понте-Ротто, что высился посреди реки. Столетия назад этот каменный мост соединял берега Тибра, но время оставило от него всего одну арку, которая вздымалась из воды и вела в никуда. Жители Рима прозвали его «сломанным мостом», но Элизабетта считала, что он уцелел, выстоял, несмотря на стихию и Тибр, который пустил по бокам каменной кладки черно-зеленые плети водорослей, словно пытаясь утянуть строение под воду.
За Понте-Ротто лежала Тиберина — единственный остров на реке, где едва хватало места для базилики Святого Варфоломея с потускневшей кирпичной колокольней, церкви Сан-Джованни Чалибита, а также больницы Фатебенефрателли с рядами зеленых ставен на окнах. Напротив больницы стоял бар «Джиро-Спорт», где хозяйничала семья Марко, — они и сами обитали там же, наверху. Элизабетта жила в нескольких кварталах дальше, в Трастевере, богемном районе, который они с отцом обожали. К несчастью, матери Элизабетты все теперь стало не мило.
Вдруг Элизабетта заметила Сандро Симоне, который как раз направлялся к ней и остальным. Сандро тоже был ее другом, как и Марко, — они с детства дружили втроем. Долговязый Сандро приближался знакомой походкой, светло-каштановые кудри развевались у вытянутого худощавого лица. Он был по-своему красив: с более изящными, чем у Марко, чертами, а телосложением напоминал заточенный карандаш, тонкий, но сильный, словно трос, держащий железный мост.
— Ciao, Элизабетта! — Сандро с улыбкой подошел к ней и снял феску. Он вытер со лба пот, сбросил рюкзак и уселся на траву. От солнца он прищурил глаза — небесно-лазурного цвета, будто навесом прикрытые длинными ресницами. У него был вытянутый нос с горбинкой и яркие губы. Сандро жил на восточном берегу реки в еврейском квартале, который назывался гетто. Все свое детство Элизабетта, Сандро и Марко перемещались взад и вперед по этой линии от Трастевере к Тиберине и гетто, ездили на велосипедах, играли в футбол и вообще вели себя так, будто весь Рим был их личной игровой площадкой.
— Ciao, Сандро, — улыбнулась Элизабетта, радуясь встрече.
— Я задержался, чтобы захватить нам перекус. — Сандро вытащил из рюкзака бумажный пакет и открыл его, оттуда повеяло ароматом suppli — рисовых крокетов с томатным соусом и моцареллой.
— Grazie! [4] — Элизабетта взяла один шарик и надкусила. Тонкая панировка, в меру соленый томатный соус, а горячая моцарелла так и таяла во рту.
4
Спасибо (итал.).