Вечное
Шрифт:
— А где Марко? Я и ему принес.
— Уехал с Анжелой.
— Жаль! — Сандро жевал suppli, заглядывая в ее газету. — Что читаешь?
— Ничего. — Элизабетте нравилось читать газеты, но ее любимые авторы рубрик пропали, и она подозревала, что их уволили. Бенито Муссолини и фашисты верховодили в стране почти пятнадцать лет, так что цензура стала обычным делом. — Опять те же статьи о том, какое у нас замечательное правительство, и дурацкие плакаты вроде этого.
— Дай-ка посмотрю. — Сандро вытер руки о салфетку.
— Гляди. — Она показала ему картинку с итальянской крестьянкой
— Конечно нет. Газеты не всегда правы.
— Нет, не всегда. — Элизабетта снова вспомнила колонку с советами для женщин. Марко и Анджела все еще не вернулись.
— Не забивай голову.
— Да как же не забивать. — Элизабетта была с фашистами не согласна, хотя не обсуждала это ни с кем, кроме Сандро и Марко. Тех, кто был против правительства, могли арестовать или отправить в confino — в ссылку, подальше от дома. Рим, и даже Трастевере, кишели стукачами, и, хотя семья Элизабетты не примкнула ни к одной политической партии, они были людьми творческими, а значит, по своей природе сторонниками левых взглядов.
— Не любишь ты, когда указывают, что делать.
— А кто любит? Ты?
— Нет, но я так близко к сердцу это не принимаю. — Сандро склонился ближе. — Угадай, что случилось! У меня потрясающие новости. Я попал на стажировку к профессору Леви-Чивите в Ла Сапиенцу [5] .
— Davvero? [6] — ахнула ошеломленная Элизабетта. — В университет? Ты теперь студент?
— Да, я буду вольнослушателем. — Сандро светился от гордости.
— Поздравляю! — Элизабетта радовалась за него. Сандро был математическим гением, его необычайный дар заметили еще в начальной школе, поэтому Элизабетта не удивилась, что друг будет учиться в Ла Сапиенце, городском кампусе Римского университета. — А профессор, это тот, о котором ты всегда говоришь? Леви-Чивита?
5
La Sapienza (от лат. «мудрость») — Римский университет, один из старейших университетов мира, основан в начале XIV века.
6
Правда? (итал.)
— Да! Жду не дождусь, когда с ним познакомлюсь. Он один из величайших математиков нашего времени. Он изобрел тензорное исчисление, которое Эйнштейн использовал в своей теории относительности. На самом деле профессор Леви-Чивита только что вернулся из Америки, где встречался с Эйнштейном.
— Потрясающе. А как вообще это случилось? Как ты поступил?
— Меня рекомендовала professoressa [7] Лонги, и я ждал ответа. Просто зашел в больницу, чтобы рассказать маме.
7
Учительница (итал).
—
Элизабетта восхищалась матерью Сандро, та была одной из немногих известных ей женщин-врачей — акушеркой в госпитале Фатебенефрателли.
— Конечно, а еще она была удивлена — ведь я не сказал ей, что мою кандидатуру рассматривают.
— Я тоже! Почему ты нам не рассказал? — Элизабетта имела в виду себя и Марко.
— Не хотел говорить на случай, если провалюсь.
— О Сандро… — Элизабетту накрыл прилив нежности. — Ты никогда не провалишься, Леви-Чивите с тобой повезло. Когда-нибудь ты станешь знаменитым математиком.
— А ты знаменитой журналисткой, — ухмыльнулся Сандро.
— Ха! — Кем станет Марко, Элизабетта не знала, но отмахнулась от этой мысли.
— Как ты читаешь на солнце? — Сандро, прищурившись, уставился на ее газету. — Глаза слепит.
— Ага, знаю.
— Дай-ка мне. — Сандро вытянул газету у нее из рук и поднялся.
— Нет, верни! — Элизабетта вскочила и попыталась отобрать, но Сандро отвернулся и стал делать что-то с газетой.
— Там одни некрологи.
— Я люблю некрологи! — Элизабетта всегда их просматривала, считая, что каждый из них был любопытным жизнеописанием — за исключением концовки.
— Ecco [8] . — Сандро протянул подруге сложенную из газеты шляпу, а потом нахлобучил ей на голову. — Побереги глаза от солнца.
— Grazie. — Элизабетта радостно улыбнулась, а Сандро вдруг ее поцеловал. И она внезапно поняла, что целует его в ответ, ощущая на губах теплый томатный соус. Наконец он отодвинулся, улыбнулся, глядя на нее сверху вниз с незнакомым блеском в глазах, который ее смутил. А ведь она только что решила, что первый раз поцелуется с Марко.
8
Вот (итал.).
— Зачем ты это сделал, Сандро? — Элизабетта осмотрелась, гадая, не видел ли кто. Но одноклассники склонились над домашним заданием, а Марко с Анджелой, которая по-прежнему сидела у него на руле, хоть и приближался, но все еще был слишком далеко.
— А разве не ясно зачем? — усмехнулся в ответ Сандро.
— Но раньше ты никогда меня не целовал!
— Раньше я никого не целовал.
Это тронуло Элизабетту.
— Так почему я? Почему сейчас?
— Да кто такие вопросы задает? Только ты! — рассмеялся Сандро.
— Но я думала, мы просто друзья…
— Правда? Я… — Сандро начал было что-то говорить, но его оборвал Марко, заорав им издалека:
— Ciao, Сандро!
— Ciao, Марко! — крикнул тот в ответ и помахал другу.
Элизабетта моргнула, и все, что возникло между ней и Сандро, вдруг мгновенно исчезло — она даже не поняла, было ли что-то на самом деле.
Глава вторая