Вечное
Шрифт:
После реки Марко покатил домой по набережной Пьерлеони — широкому бульвару, что тянулся вдоль восточного берега Тибра. Солнце скрылось за деревьями, бросая последние лучи на город, в котором к концу рабочего дня все еще бурлила жизнь. Сигналили авто, ругались водители, туманили воздух выхлопы. На тротуарах кишел народ, дельцы торопились, пытаясь успеть на трамвай.
Марко поднажал на педали, все его мысли занимала Элизабетта. Он был в нее влюблен, а она держалась с ним будто с другом, как обычно. Марко посадил Анджелу на свой велосипед, а Элизабетта и бровью не повела. Марко оказался в тупике, девочки никогда так с ним не обращались. Выбор у него был, но он хотел заполучить Элизабетту. Она красивая, что само по себе уже достаточная причина, но Марко нравился ее пыл, ее сила, огонь, который в ней горел. Она имела мнение насчет всего на свете и была очень умна, и вела себя с
Он вспомнил, что видел сегодня с ней у реки Сандро, они стояли необычно близко друг к другу, словно обсуждали что-то важное или обменивались секретами. Марко грызла тревога, он даже ощутил легкий укол зависти, подумав о связи между Сандро и Элизабеттой, ведь они всегда могли поболтать о книгах и всяком таком. Но Марко знал, что ребята всего лишь друзья, к тому же у Сандро не было опыта в обращении с девочками.
Марко свернул на Понте-Фабричио, и шины велосипеда зашуршали по старому известняку. Этот пешеходный мост, выложенный из камня, был старейшим мостом Рима, а поскольку он соединялся с островом Тиберина, это, по сути, и была улица, на которой он жил. Марко увернулся от торговцев и плавно обогнул кота, бросившегося ему под колеса. Въехав на пологую вершину моста, Марко увидел, что у дверей семейного бара «Джиро-Спорт» не стоит, как обычно, Беппе — его отец. Это означало, что Марко опоздал к ужину.
Он промчался к подножию моста, миновал бар и свернул к боковому входу на площадь базилики Сан-Бартоломео-аль-Изола. Он спрыгнул с велосипеда, задвинул его на стойку и вошел в переполненный бар.
Поднявшись по лестнице, Марко сбросил рюкзак и отправился на кухню, настолько маленькую, что она заполнялась паром всего от одной кастрюли с кипящей водой. На стене висели фото в рамках, где был запечатлен его отец на «Джиро д’Италия» [9] , и календарь с изображением великого итальянского велогонщика Леарко Гуэрры [10] . На маленькой полочке стоял снимок папы Пия XI, распятие из сушеного пальмового листа и гипсовая статуэтка Богородицы. Мать Марко поклонялась Христу, а отец — велоспорту.
9
«Джиро д’Италия» — многодневная итальянская велогонка, одна из трех крупнейших наряду с «Тур де Франс» и «Вуэльтой».
10
Леарко Гуэрра — итальянский велогонщик, чемпион мира, пятикратный чемпион Италии.
— Ciao, все! — Марко поцеловал старших братьев, Эмедио и Альдо, потом отца; семья уже сидела за столом.
— Марко! — просиял Эмедио, который был копией отца в молодости. Оба были лобастыми, с вьющимися темно-каштановыми волосами, густыми бровями и широко посаженными, темными как угли глазами, крупными носами и губами. Отец Марко, профессиональный велогонщик, был по-прежнему мускулист, кожу его покрывал вечный загар, а верхнюю губу иссекали шрамы, оставшиеся после нападения волка в горном районе Абруццо, где Беппе вырос.
Рассказывали, что отец Марко, которому тогда было всего десять лет, присматривал за овцами, на них напал волк, но мальчик сумел повалить зверя на землю, а потом прогнать. Никто из тех, кто знал Беппе Террицци, не сомневался в правдивости этой истории.
— Ehi, fratello [11] . — Альдо улыбнулся не разжимая губ: он стеснялся кривоватых передних зубов. Он пошел в родню матери, Кастеликки, у него был более спокойный характер, близко посаженные глаза и отличительная ямочка на подбородке. Альдо был самым низкорослым из сыновей Беппе Террицци, но тоже любил велоспорт, вот и сейчас он сидел за столом в пропотевшем джерси и велосипедных шортах. Если мать семейства и хотела, чтобы сыновья переодевались к ужину, она всегда помалкивала. Все знали, кто заправляет домом, и это была не она.
11
Ну-ну, братишка (итал.).
— Выглядит аппетитно, мама. Браво! — Марко поцеловал мать, которая как раз поливала первое блюдо, spaghetti, соусом pomodoro [12] , —
— Ciao. — Мать улыбнулась ему, небольшие светло-карие глаза потеплели. Из раковины поднимался пар, отчего темные пряди ее волос, выбившиеся из длинной косы, завивались; у нее был крупный нос, широкая улыбка и открытое лицо деревенской простушки. Родители Марко были contadini — из крестьян — и выросли в домах, где вместе с прочими обитателями жили козы и куры. Они поженились и переехали в Рим, Беппе стал знаменитым велосипедистом и открыл бар «Джиро-Спорт». Туда часто заглядывали персонал больницы, местные жители и велоболельщики, которых называли tifosi, — потому что они были такими же чокнутыми, как больные тифом [13] .
12
Томатным (итал.).
13
У больных тифом на фоне интоксикации часто возникали нарушения психики.
— Да садись же, сын, — махнул ему Беппе, сидевший во главе стола.
— Вот, мальчики. — Мать поставила блюдо со спагетти рядом с отцом, ему первому и положила порцию, а уж потом остальным. Они помолились перед едой и начали быстро есть — все, за исключением Марко, который наслаждался каждым кусочком, пока отец расспрашивал Альдо о его тренировках. Эмедио оставался вне линии огня, поскольку избежал карьеры велоспортсмена, приняв сан священника. Марко ни за что бы не пошел на такую жертву, ведь у него имелся долг перед женским населением Рима. И может быть, перед Элизабеттой.
Мать повернулась к Эмедио, который работал в канцелярии Святого Престола.
— Есть новости? Ну хоть какие-нибудь?
— Ты слышала об энциклике [14] немцам насчет Пальмового воскресенья [15] ?
— Нет, а о чем она?
— Mit Brennender Sorge. Что на немецком означает «С глубокой тревогой». Папа выпустил энциклику, которую разослали почти в тридцать тысяч немецких церквей, прямое послание немецким католикам. — Эмедио подался вперед и понизил голос. — Писать ее помогал кардинал Пачелли, но эти сведения секретные.
14
Энциклика — послание папы римского ко всем католикам по вопросам политики, религии, морали и т. п.
15
Также Вербное воскресенье, день Входа Господня в Иерусалим.
Мать провела указательным пальцем по губам, будто застегивая молнию, и подмигнула. Сплетни из Ватикана она особенно ценила.
— Немецкие священники прочли энциклику своей пастве без всякого предупреждения. Представляете, сколько церквей? И все ее слышали. Документ напечатали и распространили в строжайшем секрете.
— Почему в секрете? — нахмурилась мать. — Ведь это слово нашего святого отца.
— Там повторялось его наставление о том, что немецкие католики должны прислушиваться к Господу, а не к Гитлеру. А в итоге Гитлер послал гестаповцев арестовать тех, кто напечатал и распространил энциклику.
— Страх какой!
Отец пристально посмотрел на Эмедио.
— Хватит политики за столом.
Эмедио замолчал, а мать поджала губы. Беппе был фашистом «первого часа» — то есть присоединился к фашистской партии еще в 1919 году, еще до похода на Рим в 1922-м [16] , когда король назначил Муссолини премьер-министром. Беппе, приверженец традиций, верил, что партия принесет пользу мелким торговцам, а также даст Италии закон и порядок.
Он кашлянул, прочищая горло.
16
Вооруженное выступление итальянских фашистов во главе с Бенито Муссолини с целью оказания давления на руководство страны и захвата власти.