Вечный огонь
Шрифт:
— Надо проучить наглецов, — решил штаб.
В ночь на 24 ноября 1912 года партизаны направились на исходные рубежи для наступления. После небольшой оттепели ударил морозец. Дул порывистый северный ветер, на полях вихрилась колючая снежная пыль. В такую погоду фашисты любят отсиживаться в тепле. Было замечено, что нередко даже дозорные уходили с поста, чтобы хоть немножко обогреться в хате. Все это нам было на руку.
Первыми двинулись в путь отряды Бумажкова, Павловского и Чернышева. Выбрав удобные места, они залегли в засаде у дорог, связывающих Ломовичи с Грабье, Мушичами, Жуковичами и Хойно.
— Подкрепления к Ломовичам не пропускать. Держаться до последнего! — напомнил я перед
Отряды Далидовича, Розова и имени Гастелло ночью заняли исходные позиции. Наступающих поддерживали три 76-миллиметровые пушки.
На рассвете орудия начали стрельбу прямой наводкой по огневым точкам противника и за несколько минут подавили некоторые из них. С криком «ура!» партизаны устремились на штурм и вскоре зацепились за крайние дома деревни. Туда же подтянули и пушки. В ходе боя было подавлено одиннадцать дзотов. Только один — самый большой, расположенный в центре деревни, на перекрестке улиц, — продолжал оказывать сопротивление. Партизаны несколько раз атаковали огневую точку, но безуспешно. При этом потеряли пять человек убитыми и до десяти ранеными.
Бойцы приготовились к новой атаке. Наши пулеметы стреляли по дзоту почти в упор, ослепляя своим огнем его амбразуры.
— Вперед, друзья! — скомандовал Александр Иванович Далидович.
Партизаны почти вплотную подползли к огневой точке, прикрываясь заборами и сугробами снега. Чувствовалось, что сопротивление гитлеровцев, засевших в дзоте, ослабевало. Но вдруг пулеметы застрочили с прежним остервенением. Среди партизан возникло замешательство, некоторые попятились назад.
В этот решительный момент все увидели девушку с автоматом в руке. Она поднялась, устремилась вперед и тут же, схватившись за бок, упала в снег неподалеку от укрепления врага.
— Лежи! Не поднимай головы! — кричали ей товарищи.
Это была семнадцатилетняя комсомолка из Добруша Римма Шершнева, отважная партизанка. С отрядом автоматчиков имени Гастелло она прошла всю Белоруссию, наравне с мужчинами участвовала во многих схватках с противником, оказывала помощь раненым.
— Лежи и не шевелись, Римма! — с разных сторон раздавались голоса товарищей. Несколько храбрецов под огнем противника поползли к девушке. Но Римма вдруг приподняла голову, собрав последние силы, поднялась в полный рост, чтобы броситься к дзоту, но тут же была скошена вражеским огнем и упала около амбразуры. Пулемет на минуту замолчал. Этим воспользовались партизаны — они бросились в решительную атаку и захватили огневую точку.
Вражеский гарнизон был разгромлен и больше не восстанавливался. Партизаны оказали необходимую помощь тяжелораненой Римме, но спасти ее не смогли: через несколько дней она скончалась на руках у боевых товарищей. Народные мстители с почестями похоронили Римму в деревне Сосновка и поклялись над ее могилой сражаться с захватчиками до победного конца. После Великой Отечественной войны прах отважной партизанки был перенесен в районный центр Любань. Римма посмертно награждена орденом Красного Знамени.
7 декабря бригада «Дяди Коли» — Лопатина совершила нападение на гарнизон противника в местечке Зембин Борисовского района. Партизаны захватили несколько улиц, ворвались в волостную управу. Народные мстители истребили много гитлеровцев, сожгли гараж с семью автомашинами, три склада с горючим, зерном и солью. В бою погибло 12 партизан и шестеро было ранено.
А вот сообщения наших связных из Бобруйска. Гитлеровцы днем и ночью бдительно охраняют бобруйский аэродром. На подступах к нему располагаются искусно замаскированные огневые точки, установлены проволочные заграждения. Вокруг аэродрома так называемая зона неприступности: по всякому, кто здесь появлялся, охрана стреляла без предупреждения. Но партизан
Партизаны отряда Н. Розова проникли во вражеский гарнизон, располагавшийся в Слуцке, и сожгли три склада с сеном и один с зерном. Бойцы из отряда А. Шубы вывели из строя в Старых Дорогах электростанцию, лесозавод и мельницу.
В начале 1943 года в штаб соединения приехал командир бригады Филипп Филиппович Капуста. Мы давно не виделись с ним, и оба были рады встрече. Он рассказал о делах копыльских партизан, познакомился с последними решениями подпольного обкома партии. К вечеру Филипп Филиппович начал было собираться домой, но я попросил его задержаться.
— Не спеши. Ты в свое время присылал нам донесения о боях в старицком и лавском лесах. Расскажи, пожалуйста, о них подробнее.
Филипп Филиппович остался. Он обстоятельно изложил ход боевых операций, рассказал о подвигах партизан, в том числе и командира отряда Ивана Николаевича Тараховича.
Я хорошо знал Тараховича еще до войны. В одном районе работали. Тяжело было слышать о его гибели.
— Это наш Чапаев, — с гордостью произнес Филипп Филиппович. — Боевой был командир. Василию Ивановичу Чапаеву наверняка бы по душе пришелся такой.
Вот что я узнал из рассказа комбрига Капусты.
…В старицком лесу, что на Копыльщине, располагались два партизанских отряда. Одним командовал И. Н. Тарахович (по кличке Дунаев), а вторым — Н. А. Шестопалов. В обоих отрядах было около пятисот человек. Они имели на вооружении пять станковых и 27 ручных пулеметов, 30 автоматов, две противотанковые пушки, один батальонный и два ротных миномета, около четырехсот винтовок.
Партизаны готовились отметить 25-ю годовщину Великого Октября. Вечером 6 ноября в отрядах должны были состояться торжественные собрания. И вдруг от разводчиков и связных начали поступать донесения: противник спешно концентрирует свои силы. В Слуцк, Греск, Копыль и в деревню Шищицы прибыли немецкие части. Вражеские подразделения появились на окраинах старицкого леса — в деревнях Старица, Корзуны и других. К исходу 6 ноября командирам отрядов Дунаеву и Шестопалову стало известно, что противник сосредоточил против партизан до семи тысяч солдат. Пехота поддерживалась 12 средними и легкими танками, 8 бронемашинами, 8 дивизионными и противотанковыми пушками, 20 минометами разных калибров.
— Почти по полвзвода на каждого партизана приходится. Я уже не говорю о полном преимуществе гитлеровцев в артиллерии, танках и минометах, — подсчитал Дунаев-Тарахович.
— Что делать будем? — спросил его командир отряда имени Щорса Шестопалов. — Может, пока не поздно, сманеврируем и выйдем в велешинский лес?
Чапаев никогда не отступал, — заявил Иван Николаевич.
Чапаев… Тарахович уже давно взял легендарного героя себе за образец. Еще будучи красноармейцем, Иван Николаевич перечитал все, что написано о Чапаеве Фурмановым, знал мельчайшие подробности из жизни знаменитого начдива. А сколько раз Тарахович смотрел фильм «Чапаев»! Иван Николаевич старался во всем походить на прославленного полководца гражданской войны. Он был требователен к партизанам и в то же время прост и доступен, умел с каждым поговорить по душам, а в свободную минуту любил спеть с бойцами любимую песню Чапаева «Черный ворон», выйти в круг и пуститься в пляс. Не много было в отряде равных Тараховичу по смелости и отваге. Со своими хлопцами он неожиданно нападал на гарнизоны противника, устраивал засады; в критическую минуту боя появлялся впереди бойцов, на самом трудном и опасном участке, и увлекал их за собой. По предложению Ивана Николаевича отряд был назван именем Чапаева.