Вечный огонь
Шрифт:
Документ имел название: «Справка о возникновении 1-й антифашистской бригады и список руководящего состава т. н. «Союза русских националистов» и «1-й русской национальной бригады», перешедшей на сторону партизан всем составом».
— Так вы были не только командиром «1-й русской национальной бригады», но организатором и руководителем «Боевого союза русских националистов»? Не слишком ли обременительно для одного человека? — спросил Ганенко, закончив чтение.
— Без идейной подоплеки гитлеровцы мне не разрешили бы формировать из военнопленных такие части, как дружина, полк и бригада. Вообще
— Хорош «мертворожденный младенец», если способен сам рождать дружины, полки и даже бригады, — с иронией заметил Ганенко.
Наступила неловкая пауза. Гиль-Родионов не нашелся что сказать и молчал. Молчали
и мы.
— И все же поздновато вы перешли на сторону партизан, — сказал я Гиль-Родионову, стараясь помочь ему преодолеть растерянность. — Надо было сделать это сразу же по прибытии в Белоруссию. Тогда и у вас лично, и у ваших подчиненных меньше было бы ошибок, да и партизаны потерь от вас не имели бы.
— Согласен, что поздно. Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда, — снова вступил в разговор Гиль-Родионов.
— Вы оказались в весьма сложном положении, — уже смягчаясь, сказал Ганенко, — но выход из него, хотя и поздно, нашли единственно правильный. У нас нет оснований сомневаться в правдоподобности всего того, что вами рассказано, Владимир Владимирович, и что изложено в представленной вами справке. Но, очевидно, должно пройти некоторое время, прежде чем у нас сложатся определенные выводы о бригаде.
— Я вас понимаю, — согласился Гиль-Родионов, — и очень прошу прибыть в нашу бригаду, ближе познакомиться с ее командным и рядовым составом.
Разговор с Гиль-Родионовым был прерван подошедшими командиром и комиссаром бригады «Железняк», которые пригласили всех нас на обед.
Стол в штабе бригады «Железняк» был накрыт с соблюдением всех партизанских традиций. Наши уважаемые хозяева подали все лучшее из того, что у них имелось. За столом завязалась оживленная беседа. После обеда Гиль-Родионов попрощался с нами и уехал.
Назавтра мы с Ганенко отправились в район дислокации бригады. В разговорах время пролетело незаметно. Навстречу вышел командир бригады Гиль-Родионов и пригласил в штаб. Здесь состоялась непродолжительная беседа. Ганенко сказал, обращаясь к присутствующим в штаба офицерам:
— Коммунистическая партия и Советское правительство никогда не смотрели на попавших в плен к противнику бойцов и командиров как на изменников Родины, а считают их советскими людьми, которые в силу стечения обстоятельств оказались в руках врага и временно вышли из боя. Если кто-либо из военнопленных совершил преступление перед Родиной, то должен искупить свою вину в смелых и решительных боях с немецко-фашистскими захватчиками. Центральный Комитет КП(б) Белоруссии и Центральный штаб партизанского движения считают, что переход бригады на сторону партизан — не героизм, а лишь выражение стремления личного состава возвратиться в строй сражающихся бойцов и начало реабилитации для тех, кто чувствует за собой вину перед советским народом.
— Каковы ваши дальнейшие планы? — спросил я у Гиль-Родионова.
— Мы бы хотели, — сказал он, — чтобы, во-первых, наша бригада была
— Хорошо. О вашей просьбе доложим Центральному Комитету партии, и она, надо думать, будет удовлетворена, — ответил Ганенко.
Мы пожелали побеседовать непосредственно с солдатами и офицерами, познакомиться с их настроениями и в сопровождении Гиль-Родионова отправились в подразделения бригады. Было непривычно видеть советских людей, одетых в форму гитлеровской армии. Ганенко и меня окружали группы бойцов и командиров и задавали десятки самых различных вопросов, на которые мы старались дать исчерпывающие ответы. Люди переживали большую радость и воодушевление в связи с переходом на сторону народных мстителей.
Перед нашим отъездом Гиль-Родионову было дано указание расположить бригаду в Плещеницком районе. Мы определили район ее боевых действий, а также обещали рассмотреть просьбу Гиль-Родионова о направлении к ним комиссара бригады и комиссаров создаваемых отрядов.
На основании личных впечатлений, многочисленных бесед с офицерами и солдатами и изучения ряда документов у нас сложилось определенное мнение о бригаде и ее личном составе, и мы написали докладную записку в Центральный Комитет КП(б)Б и Центральный штаб партизанского движения. В ней, в частности, указывалось следующее.
…Немецко-фашистское командование разрешило Гиль-Родионову организацию на базе «Боевого союза русских националистов», программа которого была составлена в духе борьбы за «новую Россию», двух дружин из военнопленных сувалковского лагеря. Формирование первой дружины взял на себя сам Гиль-Родионов, формирование второй дружины было поручено капитану Блажевичу А. З., заместителю руководителя «Союза».
Надо сказать, что подавляющее большинство военнопленных свое вступление в формирование Гиль-Родионова рассматривали как единственное средство выхода из «лагеря смерти», какими были лагеря для советских военнопленных, и при удобном случае рассчитывали перейти на сторону Красной Армии или партизан.
В августе 1942 года дружина под командованием Гиль-Родионова в составе 500 человек была переброшена немецко-фашистским командованием в Белоруссию для охраны железной дороги на участке Быхов— Тощица. Гитлеровцы включили в дружину более 150 немецких солдат и полицейских и часть ее привлекли к карательной операции против партизан Быховского района. В ходе этой операции оккупантами в деревне Шмаки, которую занимали партизаны, было расстреляно 20 мирных жителей.
Советские патриоты, вырвавшись из плена ценою вступления в формирование Гиль-Родионова и не желая быть соучастниками преступлений гитлеровских захватчиков, стали переходить на сторону партизан. Так, 25 ноября 1942 года рота дружины, охранявшая железнодорожный мост через реку Друть на перегоне Осиповичи — Могилев, уничтожила 23 немецких оккупанта, взорвала мост и предмостные укрепления, с пушкой и другим вооружением ушла к партизанам Кличевского района. В декабре еще 39 солдат этой дружины перешли на сторону партизан.