Вечный огонь
Шрифт:
Паренек посмотрел сперва на Прыгунова, потом на Арестовича.
— Дяденька, вы партизаны? — обрадовался он. — С вами хочет встретиться один мой знакомый.
— Ну что ж, зови своего знакомого, — легонько хлопнул мальчонку по плечу Арестович.
— Он здесь. Недалеко. Пойдемте, — оживился паренек.
Партизаны направились в глубь леса. Юный незнакомец дал знать рукой: стойте, мол, а сам громко свистнул. Вскоре на тропинку вышел сухощавый мужчина средних лет с наганом на поясе.
— Куприянов, — подал он руку Арестовичу.
Это был командир специальной
— Где же вы пропали? Почему не искали связи с нами? — поинтересовался Арестович.
— Устраивались. Дело это оказалось нелегким. — И Николай Константинович рассказал, как разведчики «устроились». Радистка Клавдия Петровна Сафронова обосновалась в Слуцке. С ней поддерживает связь Толя Гужев — тот самый мальчик, который встретился с партизанами. Разведчица Галина Иосифовна Спиридонова устроилась парикмахером в гарнизоне Омговичи; там же под видом ее брата проживает молодой разведчик Владимир Фролов.
Арестович взглянул на Толю Гужева и спросил:
— Такой маленький… и на парашюте?
Куприянов, погладив подростка по голове, ответил:
— Несмотря на то, что ему всего пятнадцать лет, он стреляный воробей. На фронт уже два раза бегал, хотел к автоматчикам прибиться. А когда там не вышло, упросил военкома — к нам на курсы пристроили…
Николай Константинович доложил, что главная задача группы — вести наблюдение за шоссейной дорогой Варшава — Москва, сообщать данные о перебросках противника, обо всем важном, что будет замечено в районе Слуцк — Греск — Старые Дороги.
Иван Васильевич Арестович хорошо знал этот район, исходил его вдоль и поперек. Он родился и вырос в деревне Рыбак на Случчине. Летом 1941 года, когда его родная дивизия группами пробивалась по вражеским тылам на восток, старший лейтенант Арестович, как местный житель, решил остаться на оккупированной территории для организации партизанской борьбы. Иван Васильевич быстро создал группу народных мстителей из односельчан и воинов Красной Армии, которая целый год действовала в гресских лесах и выросла в крупный отряд.
— Я хорошо знаю этот край и вижу, что вы неправильно расставили свои силы, — сказал он Куприянову. — От Омговичей до «Варшавки» далеко, радистке в Слуцке будет опасно работать, с ней вы не всегда сумеете поддерживать связь. Я предлагаю вам влиться в наш отряд, сообща сможем лучше наладить разведку.
Куприянов связался с командованием Западного фронта, доложил соображения командира партизанского отряда и получил согласие на совместные действия. Подпольный обком партии назначил Николая Константиновича Куприянова комиссаром отряда имени Фрунзе. Разведчики-парашютисты были отозваны из Слуцка и Омговичей на базу.
Поскольку партизаны наладили постоянную связь со штабом фронта, перед ними поставили новую задачу: они должны были еще активнее заниматься разведкой. Фронту требовалась свежая информация о положении в районе. Эта задача наложила отпечаток на всю деятельность отряда, а потом и бригады имени Фрунзе. Командование позаботилось о создании широкой и разветвленной
Как-то командир одного из отрядов Александр Фомин получил записку. «Шефа машинно-тракторной станции обер-лейтенанта Байера словно подменил кто, он начал лояльно относиться к местным жителям», — писала слуцкая подпольщица Валентина Алейник. Фомин, в недавнем прошлом армейский офицер, отнесся к сообщению подпольщицы настороженно. Посоветовался с Арестовичем. Тот сказал, что надо присмотреться к немцу. В Слуцк послали партизан-связных. Они передали подпольщикам задание командира бригады — как можно ближе познакомиться с Байером, выяснить его взгляды и намерения.
Валентина Алейник работала в местной больнице. Ей приходилось часто обращаться к шефу машинно-тракторной станции по разным делам: то помочь в заготовке дров, то достать нужные лекарства, то выделить для врача автомашину. Таким образом они познакомились. Байер не скрывал страха, когда говорил о наступлении советских войск, которые начали освобождать восточные районы Белоруссии. Как-то он высказал даже мысль, что навряд ли Германии удастся остановить натиск Красной Армии.
— Пропала Германия, — с отчаянием проговорил он.
— А стоит ли об этом жалеть, господин обер-лейтенант? — спросила подпольщица.
— Вам, конечно, нечего жалеть. Вы рады. А каково мне?
— Вы никогда не задумывались, что вместо нынешней Германии может быть создана другая, не похожая на эту?
— Какая же?
— Ну хотя бы такая, которая не будет больше посылать вас в чужие страны…
Байер долго молчал, опустив голову.
— Народ устал, — наконец сказал он. — Никому нет дела до новой Германии.
— Напрасно вы так считаете. Настоящие немецкие патриоты думают иначе.
— Я не знаю таких патриотов.
Подпольщица, усмехнувшись, сказала:
— Вам могут помочь найти к ним дорогу. Байер только пожал плечами.
Ночь Алейник провела у соседей, опасаясь, что обер-лейтенант арестует ее. Но Байер не собирался этого делать. Назавтра он позвал Валентину к себе и, когда подпольщица переступила порог кабинета, приветливо пригласил ее сесть.
— Я мог бы передать вас в руки оккупационных властей, — начал он задумчивым голосом, — но ваша смерть не спасет ни меня, ни мою Германию. Вчера вы сказали про новую Германию. Кто же будет ее строить?