Вечный огонь
Шрифт:
«Моего отца посадили, и у меня нет уверенности в том, что его выпустят… Прошу вас, если можно, передать мне одну такую же мину. Если будете посылать, прошу крепко конспирировать, ибо на меня уже есть небольшое подозрение со стороны работников жандармерии. Сообщите, получили или нет список агентов гестапо на 26 человек, которых я точно узнала и своевременно сообщила. С приветом к Вам Н. П. «Патриот». 27.ХII 1943 года».
В январе 1944 года Надежду Токареву немцы расстреляли. Одновременно за связь с ней были казнены трое немцев.
В городе проводились массовые аресты. В мае 1942 года
Весной 1943 года командованию партизанской бригады «Дяди Коли» стало известно от подпольщиков, что где-то в Борисове или поблизости от него гитлеровцы открыли разведывательную школу по подготовке лазутчиков и диверсантов для засылки в тыл Красной Армии и партизанские отряды. Начальник штаба бригады Виктор Большаков и заместитель командира по разведке Владимир Рудак поручили подпольщику борисовчанину Николаю Капшаю установить местонахождение школы.
Под видом художника-любителя Капшай облазил всю местность вокруг города и установил, что неподалеку от Ново-Борисова функционирует разведывательно-диверсионная школа, организованная военной разведкой «Абвер». Она размещалась в Печах и имела возле Ново-Борисова, в бараках бывшего дорожно-эксплуатационного управления (ДЭУ), свой филиал, который официально назывался школой старших специалистов при отделении «Волга» немецко-фашистской военно-строительной организации ТОДТ. Разведывательно-диверсионные школы готовили из числа предателей разведчиков-диверсантов для заброски в советский тыл, а также лазутчиков и диверсантов для засылки в партизанские отряды и бригады.
Школа разведки в районе действия нашего соединения да еще с филиалом и минимально коротким сроком обучения диверсантов и лазутчиков — лишнее свидетельство того, какое большое значение придавало немецкое командование организации подрывной шпионско-диверсионной работы в советском тылу и в партизанских подразделениях.
В связи с этим Минский обком партии еще раз напомнил командирам и комиссарам партизанских бригад и отрядов, партийным организациям, всем партизанам о необходимости всегда и во всем проявлять революционную бдительность, разгадывать коварные замыслы и происки врага и разоблачать гитлеровских лазутчиков, под какой бы личиной они ни были заброшены в наши ряды и как бы тщательно ни маскировали свою преступную деятельность.
Основываясь на сообщении Капшая, командование соединения поставило перед работниками партизанской разведки задачу — во что бы то ни стало проникнуть в немецко-фашистскую разведывательно-диверсионную школу. Для этой цели требовалось подобрать из числа борисовских подпольщиков такого человека, который сумел бы поступить на учебу в эту школу и был там нашим неусыпным глазом. Руководители разведки партизанских бригад, дислоцировавшихся в районе Борисова, назвали нам несколько подходящих кандидатур. Выбор пал на связного, которого рекомендовал заместитель командира партизанской бригады имени Кирова по разведке С. К. Алай.
После нескольких бесед, проведенных с целью изучения деловых
— Фашистским холуем хотите меня сделать? — с возмущением возразил связной.
Доморад рассказал все, что нам было известно о так называемой «школе старших специалистов», дал ему первое ответственное задание и, дружески хлопнув по плечу, сказал:
— Будешь работать в самом пекле. Так нужно для дела.
Работники партизанской разведки детально, до самых мельчайших подробностей, разработали план ввода связного в логово фашистской разведки. И если бы с того самого дня, когда состоялся у них разговор со связным, жители Борисова стали внимательнее наблюдать за поведением неказистого, обросшего колючей щетиной парня в рваной телогрейке, то они сразу же определили бы, что это предатель. Да и действовал этот опустившийся парень как настоящий изменник. Один раз он «обнаружил», что партизаны заминировали водосточную железобетонную трубу на автомагистрали Минск — Москва, и немедленно привел туда работников жандармерии. Гитлеровцы нашли три мины и устроили возле насыпи засаду. В ту же ночь между жандармами и партизанами произошла перестрелка. В другой раз парень «нашел» на рынке объемистую пачку советских листовок, поднял истошный крик, позвал полицейский патруль, но было уже поздно — большевистские агитаторы успели скрыться.
С каждым днем задания партизанскому подпольщику все более усложнялись. Парень стал «своим» человеком в полиции. Исключительным усердием он обратил на себя внимание и работников борисовского СД, которые также стали числить его в своем активе. Пошел второй месяц службы партизанского подпольщика в полиции. Однажды вслед за нашим связным в полутемный коридор здания полиции зашли два работника СД, одетые в тщательно отутюженные черные костюмы и белоснежные сорочки с черными бабочками, и вежливо раскланялись, как будто были знакомы с ним давно. На ломаном русском языке они предложили ему прокатиться по городу. Через 15–20 минут автомашина была уже в Печах. Вышли у здания, находившегося в трехстах метрах от немецких казарм. Один из гитлеровцев, улыбаясь, сказал:
— А теперь мы познакомим вас с очень приятным человеком. Выполняйте его советы, и вы далеко пойдете.
В сопровождении одного из гитлеровцев связной вошел в кабинет «приятного человека». В ярко освещенной комнате за письменным столом сидел блондин средних лет в штатском костюме. Это был начальник школы немецкой военной разведки «Абвер» Юнг.
— Мы ценим ваше усердие в службе великой Германии, но хотели бы знать мотивы, побуждающие вас к активной борьбе против большевиков, — с такого вопроса начал Юнг беседу со связным на чистом русском языке.
— Я политикой не занимаюсь, против большевиков не воюю и вашему фюреру не служу…
— Забавно, — улыбнулся Юнг.
— Зарабатываю на хлеб и к хлебу. В полиции мне хорошо платят — значительно больше, чем на бирже, и теперь я всегда имею марки в кармане. А остальное меня не интересует…
— А если русские большевики вам будут платить больше, чем мы? Что тогда?
Гитлеровский разведчик так и впился взглядом в связного.
— Большевики, видимо, платить мне не будут. Вы же знаете, какая у них плата для таких, как я!