Вечный слушатель
Шрифт:
Коль вылечить не можешь - не трави,
Мое безумье - у меня в крови:
За мною, Разум, не гонись упрямо.
Ты над моей душой возвысить власть
Решил свою, - однако власть любая
Сулит мне только гибель и напасть.
Марилию от сердца отрубая,
Ты мнишь: я должен, злобствуя, проклясть,
А я взыскую - плакать, погибая.
***
Пылать любовью к деве благонравной,
О ней страдать во сне и наяву,
В полночный час
Грозя своей же гибелью бесславной;
Уговорив, за дверь походкой плавной
Скользнуть и скромно преклонить главу,
Обнять - и, доверяясь естеству,
Не торопясь, стремиться к цели главной;
Лобзать чело ее, весь нежный лик,
Касаться столь стыдливо сжатых губок,
Почуять жар, который в них проник,
В потемках слышать хруст крахмальных юбок
И понимать, что до блаженства - миг:
Ужели слаще есть на свете кубок?
***
В твоих вуалях, Низа, мало проку,
В них прелестям скрываться ни к чему.
Легко возможно резвому уму
Представить все, что недоступно оку.
Напрасно скромность зрю в тебе жестоку:
Не спрячешь тело в платье, как в тюрьму.
Все, чем владеешь, мыслью обойму,
Не затевая лишнюю мороку.
Сокровища сурово притая,
Ты неприступна, - но таков обычай,
Что рвется страсть в сладчайшие края.
Возможно ли тиранствами приличий
Сокрыть красоты, если мысль моя
Их сделала давно своей добычей?
***
Не сетуй, сердце, прекрати мытарства,
Пред злой печалью двери затвори:
Красой обращено ты в бунтари,
Краса да укротит твое бунтарство!
Как велико сего огня коварство,
Страшись его, внимательней смотри...
О, как же душу гложет изнутри
Болезнь любви, от коей нет лекарства!
И я напрасно эти цепи рву,
Я обречен в борьбе на пораженье:
Одной тобой, Аналия, живу!
К тебе ль свое ослаблю притяженье,
Когда любая прелесть наяву
Дешевле, чем твоя - в воображенье!
***
Любовь напастью обернулась ярой;
Душа - с Аналией наедине;
Однако память угрожает мне,
Как жалкому рабу, постыдной карой.
Сладчайшего томленья тяжкой чарой
Терзаюсь я в далекой стороне,
Когда бы ведать, что и ты - в огне,
И что ко мне пылаешь страстью старой!
Но знаю, знаю, все - наоборот;
Покуда я сошел с любовной сцены,
Другой украл дары твоих щедрот!
Сколь высоки у обольщений цены:
И мне в прозренье страшном предстает
Видение неведомой измены.
***
Элмано, что ты делаешь? Постой,
Жертрурией
Иль ты за некой большею наградой
Стремишься в край чужой, необжитой?
Ты нравом - тигр, коль скоро красотой
Не обольщен, вернейшею привадой:
О, к тежуанке низойди с пощадой!
Элмано, что ты делаешь? Постой!
Твой путь , безумец, бури обозначат,
Ждет Адамастор, странников губя,
Эриннии, чудовища маячат.
Жертрурия прощается, любя...
Смотри, жестокий, как хариты плачут
В ее глазах, глядящих на тебя!
***
Волна морская нас несет упруго
Из пропасти под самый небосвод,
Покуда с Аквилоном бьется Нот,
И громом их борьбы полна округа;
Душа - во власти горького недуга:
Без промаха кинжал разлуки бьет,
Так ястреб зорко цели свой налет
И гибнет голубь, слабая пичуга;
В слепой любви, не ведая стыда,
Бросаю крик души неосторожно
В простор, где слиты небо и вода.
Но всякое желание - ничтожно.
Жертрурия, я все стерплю, когда
С тобою встреча все еще возможна.
***
Отец, и Дух, и Сын, в одном - все трое,
Кем из безвидной тьмы сотворены
И злато Солнца, и сребро Луны,
И мир живой в его разумном строе;
Ты, зиждущий небесные устои,
Пред коим все в ничтожестве равны,
Ты, зрящий до последней глубины
Движенье мирозданья непростое;
Ты властен вызвать ураганный шквал,
Тайфун, исполненный великой яри
И поразить его же наповал.
Творец - воистину спаситель твари,
Ты повелел - и шторм отбушевал:
Ты никого не предал адской каре.
***
Над Мандови рыдал я, проклиная
Судьбу, меня приведшую туда:
Певец Коринны в древние года
Томился так на берегу Дуная.
Но, вместе с клеветою возрастая,
За мною по пятам гналась беда:
Тайфуны и недобрая звезда
Забросили меня в моря Китая.
Меня язвила злобная змея,
Я разве что не рухнул на колени,
Гиганту Мыса противостоя,
Скитался в диких дебрях - тем не мене,
Сподоблюсь горшей доли, если я,
Жертрурия, узнаю об измене!
***
Жертрурия, под властью волшебства
Вздыхаю ныне я, изнемогая;
Столь чистая душою, столь благая,
Ты ласков была со мной сперва;
Амур - о, нет жесточе божества!
Твердит меж тем, что ты совсем другая,
В мой бедный слух безжалостно вторгая
Жестокие и резкие слова: