Вечный воин
Шрифт:
73
Никак не могу вычислить алгоритм моих перемещений, когда и почему они происходят. Пока знаю, что это случается, когда тяжело ранен или смертельно болен. Может быть, когда пытаюсь опередить эпоху, поэтому стараюсь реже использовать те изобретения, до которых еще не доросли. Хотя в кораблестроении и мореплавании делал это часто и оставался без наказания. Может быть, потому, что они не приживались. Предполагаю, что миссия моя — помогать развитию морского флота. Или какая-то другая, о которой пока не догадываюсь, может быть, к счастью.
Штормило два дня. Ветер усилился баллов до девяти и остановился на южном направлении, изредка заходя немного восточнее, и
Когда ветер поменялся на северо-восточный и ослаб до умеренного, мы снялись с якорей и пошли к порту Каралис, чтобы запастись едой. Купить у крестьян из деревни, напротив которой мы стояли, не получилось, потому что сразу разбежались, как только увидели, что к берегу плывут лодки с воинами. Я приказал не трогать их запасы. Теперь эти крестьяне — поданные Гейзериха, который не любит, когда грабит кто-то, кроме него. Зато в Каралисе нам с удовольствием продали все, что мы пожелали: баранов, хлеб, вино, оливковое масло. Задерживаться там не стали, в ночь рванули к африканскому берегу, благо ветер не убился. Во второй половине дня вышли к рейду Карфагена. Никогда еще с такой радостью я не возвращался из рейса.
Вандальский флот в это время двигался вдоль северного сицилийского берега. В шторм затонуло несколько галер и, как минимум, одно «круглое» судно, на котором везли статуи. Гейзерих собирался украсить ими свой дворец. Ему никто не рассказал, что мрамор — один из самых опасных грузов, даже в виде статуй, потому что склонен к смещениям, приводящим к оверкилю. Хотя штормовой ветер мог выбросить это судно на скалистый берег, разбив о камни. Видимо, не судьба была правителю-арианину иметь языческих идолов. Я еще подумал, что, может быть, и меня попытались наказать за это же. Решил посмотреть, как пойдут дальше дела. Если начнется черная полоса, то сразу продам статуи. Желающие на них найдутся. Карфагеняне склонны подражать римлянам.
Я поставил марсильяну к причалу в торговом порту и первым делом выгрузил долю Гейзериха. Серебро на арбах и под охраной полусотни воинов отвезли в Бирсу. Затем поделил собранную нами добычу. Прикинув, как подскочат цены на всё дня через два-три, когда прибудет флот вандалов, я быстро, почти не торгуясь, купил пять четырехэтажных инсул, как карфагеняне, подражая римлянам, называли многоквартирные дома. Будет постоянный источник дохода для содержания моего городского дома и его обитателей, которых теперь стало больше.
Разобравшись с этими делами, я пригласил в гости Ахирама. Принимал его в андроне. Выпили вина. Я рассказал о том, как грабили Рим, вызвав у зерноторговца лютую зависть. После чего перешел к делу.
— Я теперь достаточно богат, поэтому решил на время закончить с морским разбоем. Собираюсь продать свое судно. Экипаж на нем обученный, справятся без меня, — сообщил я. — Ты когда-то собирался купить его. Будешь возить на нем зерно в Константинополь.
— Я и сейчас не против, — произнес Ахирам и назвал, почти угадав мою цену, за сколько купит.
Я согласился, после чего перешел ко второму делу:
— В Риме мне попался трофей, который, как предполагаю, заинтересует тебя и твоих единоверцев.
Ахирам, как и большинство карфагенских иудеев, выдавал себя за арианина, но я знал испанских маранов, которые с такой же легкостью, как я, принимали, если это было выгодно, любую веру, оставаясь преданными своей.
— Что именно? — спросил он.
Я подошел к окну, выходящему
Надо было видеть лицо иудея. Если у меня и были сомнения на счет его истинного вероисповедания, то сразу испарились.
— Стояла в Пантеоне. Захвачена в Иерусалимском храме, — занудным тоном экскурсовода поведал я и добавил задорным тоном аукциониста: — Продается!
Ахирам сглотнул слюну, и острый кадык пробежал вверх-вниз под смуглой тонкой кожей. Так ничего и не сказав, зерноторговец продолжал сверлить взглядом золотой светильник. Впервые я увидел, что он не знает среднее арифметическое между своей жадностью и покупателя. Напряженность лица выдавала бурный процесс подсчета, причем каждая попытка заканчивалась неудачей.
— Три веса золотом, — помог я. — Торга не будет.
Еще раз прогнав кадык под смуглой тонкой кожей, Ахирам ответил коротко и хрипло:
— Да.
74
В жизни богатого землевладельца тоже есть прекрасные моменты. Как по мне, главный из них — спать, сколько пожелаешь. Еще можно отправиться на охоту или рыбалку.
Когда я был в имении, то изредка ездил охотиться с Радомиром, который постоянно живет там. В этих краях водятся олени, несколько видов газелей и, как их называют аборигены, аддаксы и песчаные козы. Я предпочитал охотиться на последние два вида. Аддаксы — это антилопы с длинными, у самцов более метра, и закрученными рогами. Весят около ста килограмм, поэтому тяжелы в беге, быстро устают. Обычно они пасутся стадом в десять-двадцать особей во главе с самцом. Завидев нас с Радомиром, бросались наутек. Мы скакали за ними, пока не устанут и не сбавят скорость, после чего я поражал из лука, а иногда копьем, самца-предводителя. Мяса с одного хватало на всех обитателей имения, включая собак, а кожу выделывали и тачали из нее сапоги. Считается лучшей для этого вида обуви. Песчаная коза, как по мне, больше похожа на горного барана. Название такое получила, наверное, потому, что скрещивается с домашними козами. Самцы высотой около метра, длиной полтора и весят до полутора сотен килограмм. Длинные, почти до метра, рога образуют полукруг над спиной. Под шеей грива, которая у самцов длиной до земли, из-за чего аборигены называют этих животных еще и гривастыми козами. Тоже живут небольшими стадами и, завидев опасность, замирают на месте, остолбенивают, что сильно снижает удовольствие от охоты. Кроме довольно вкусного мяса, у песчаных коз еще и очень хорошие сухожилия, которые используются, в том числе, и для изготовления луков.
Когда перебираюсь в городской дом, часто плавая с гребцом-рабом на рыбалку. В море возле Карфагена хорошо берет тунец, сельдь, скумбрия. Само собой, я предпочитал тунца. Конечно, ловить с обычной лодки — это не то, что с быстроходного катера, чем я баловал себя изредка в США, но и не надо платить от трехсот до пятисот баксов с человека и толкаться на корме еще с двумя-тремя рыбаками. По моему заказу изготовили двухметровое двуручное удилище и катушку метров на триста довольно крепкого просмоленного шнура. Наживкой служили осьминоги, которых я покупал у вернувшихся с ночного лова рыбаков. Мы шли под парусом в отрытое море, пока не замечали стаю дельфинов. Где эти животные, там и мелкая рыба, и тунцы, которые тоже охотятся на нее. Опускали парус, ложились в дрейф, и я начинал троллить. Обычно тунец брал быстро. Ловил я с небольшой глубины, поэтому рыба попадалась некрупная, максимум килограмм пятнадцать, но вываживание иногда занимало пару часов, в течение которых тунец таскал за собой лодку. Иногда я так уставал, что раб подменял меня. Он же всаживал гарпун в рыбину, когда я подводил ее к борту.