ВЕДьМА, мэйд ин Раша!

Санди ака Владлена

Ты слагаешь песни так легко, как дышишь,

Я такого пенья не услышу вновь,

Но возьми запястье, попытайся – слышишь –

Напиши мне песню без слова “любовь”.

Я часто видел кровь, чуть реже – слезы,

Я собственной рукой друзей могилы зарывал,

Я шел под жарким солнцем и в морозы,

Немало я терял и слишком много забывал.

Ты слагаешь песни так легко, как дышишь,

И земную с песней покидаешь твердь,

Но возьми что хочешь, попытайся – слышишь –

Напиши мне песню без слова “смерть”!

Наверное, слишком хороший – и не только с точки зрения конкурентов – то есть ее собственной – из-за кулис «Забава» хорошо видела, как лицо Виктории становится все мрачнее. К счастью на ее выступление девочки не остались: под конец песни Виктория сперва шепотом, потом уже погромче – хотя слов было и не разобрать – начала о чем-то спорить с Марго, а потом и вовсе схватила Маргариту и Алинку за руки, утягивая куда-то прочь из зала. Нелегко, наверное, быть столь мнительной: сперва Елена, потом Ольга, теперь вот какая-то еще нарисовалась… и, кажется, Вика чистосердечно уверена, что всем им зачем-то сдался Матвей! И с чего, непонятно. Конечно, он симпатичный. Ну и талантливый. Но не такой уж красавец и не гений – просто хороший парень, каких много. Наверное, Виктоша думает, что раз он для нее лучший на свете, то и все вокруг считают так же…

Тут на сцену пригласили ее саму и жизненные проблемы Вики затерялись в далеком тумане. Первые несколько секунд, самой девушке показавшиеся вечностью, «Забаву» охватила паническая уверенность, что из головы намертво вылетели слова песни, а даже если их и удастся вспомнить, голос либо задрожит, либо вообще исчезнет от волнения! Совсем небольшой зрительный зал на мгновение показался бушующим морем, над которым стоишь на отвесной скале, глядя, как перекатываются внизу волны, и дух захватывает от высоты… Но волны – это как раз по ее части! Даже без бус…

Может было, а может, и не было,

Может правда, а может и вздор...

Никогда мне послания нежные

Не писал благородный сеньор.

Не страдал от бессонницы ночью,

На турнирах не скрещивал шпаг...

Ах как хочется, хочется,

Чтобы все было именно так!

В городах и в далеких провинциях,

Во дворцах и на скотном дворе

Снятся женщинам верные рыцари,

Те, что их увезут на заре.

Увезут от тоски, одиночества,

От постылых наскучивших благ...

Ах как хочется, хочется,

Чтобы все было именно так!

Что любви настоящей на свете ценнее?

И хоть рыцари нынче в Тобоссо не те,

Каждой женщине хочется быть Дульсинеей –

Хоть на миг, хоть на час, хоть во сне, хоть в мечте.

Когда зал взорвался аплодисментами, девушке показалось, что она вот-вот упадет в обморок: от недостатка кислорода заложило уши и слегка плыло перед глазами, вроде как в походе, когда она пыталась раздуть костер, отчего совершенно выдохлась. Но все равно она каким-то образом улыбалась и раскланивалась, подозревая, что этот «аварийный резерв» вот-вот истощиться и она рухнет, едва шагнув обратно за кулисы… В каком-то роде предчувствие не обмануло, но в кои-то веки вовремя появившийся Тогин успел заботливо ее подхватить. – Ты просто божественна… – не спеша выпускать из объятий, шепнул он. – Ты это всем говоришь, – почувствовав, что уже может сама стоять на ногах, «Забава» отстранилась. – С чего ты взяла, мы же совсем не знакомы! – оскорбленно воскликнул ловелас. – На лбу у тебя написано, – хмыкнула девушка. – пойду, глотну воздуха, до «раздачи слонов» еще одно выступление. Можешь в порядке очередности поухаживать за Мусей. – Нет уж. У этого Светозара взгляд такой, что прошу считать меня добровольцем! – открестился Кирик. – как бы он сам к своей девушке

ни относился, мне проблемы не нужны. «Забава» с некоторым недоумением качнула головой. Многие парни были не прочь подправить Тогину физиономию и, надо сказать, это его не слишком-то беспокоило. Да и отмахаться он всегда сумел. Но взгляд у Раскольникова был и правда… такой человек не будет размахивать кулаками. Или даже топором. От такого ожидаешь, что он мимолетной мыслью, ни слова не говоря, остановит сердце только за то, что рожа чья-то ему не понравилась. Хотя, вроде, и не маг… – К этому хмырю пойдешь? – обиженно протянул Кирик. – на «лексусе»? Ну неужели красота, природное обаяние и благородное сердце уже ничего не значат для женщин: достаточно крутой машины и количества ноликов в конце банковского счета?! – У него, друг мой, есть хотя бы «лексус»! – хмыкнула «Забава», махнув рукой. О том, что выступление Мисочкиной ему не интересно, Константин сообщил сразу, поэтому девушка не удивилась, заметив его рядом с шикарным авто. Вытряхнув и спрятав антикварного вида трубку, источающую клубы странного, с не похожим на табачный запахом, дыма, он обошел авто вокруг, галантно распахнув дверцу. – Скажи мне, Забавушка, – заняв водительское сиденье (странно, она-то была уверена, что хозяева таких тачек сами их не водят!) заговорил Константин. – сколько тебе на самом деле лет? – А что, по мне не видно? – слегка растерялась «Забава». Все-таки врать напрямую… некоторые люди это сразу распознают. – Слишком уж ты охотно поверила в то, чего сама хотела. Детям свойственно полагать, будто все вокруг будут стараться для них только за то, что они такие замечательные, не так ли? Но к восемнадцати годам девушки уже слегка соображают. Соглашусь, ты талантлива. Определенно талантлива. И, возможно, что-то из тебя и выйдет. Вопреки бытовавшему когда-то мнению, я не умею превращать в золото прикосновением, но всегда неплохо умел замечать золотые жилы и сразу сопоставлять, будет ли это золото стоить затрат на то, чтобы его, скажем так, выкопать. – Я… не совсем Вас понимаю. – У меня есть достаточно вариантов и более выгодных вложений, – костлявые пальцы жестко схватили девушку за подбородок, заставив поднять голову. – и чем ты готова отплатить за то, чтобы я вкладывал деньги именно в твою раскрутку? – Боюсь, Вы тоже меня не так поняли, – «Забава» толкнула дверцу машины, но та и не подумала открыться. – выпустите меня! И вообще… а что Ваша жена? – Открою тебе страшную тайну, деточка, в ваше сумасшедшее время вести каждую понравившуюся девицу к венцу нет никакого смысла. – «Наше» время? А сколько Вам самому лет? – А что, по мне не видно? – с явной ехидцей откликнулся Константин. Вообще-то она предположила, что ему лет сорок. Хотя – из-за этой болезненной худобы и не разобрать – могла быть и тридцать, и все шестьдесят. Впрочем, с точки зрения Евы, как и многих подростков, тридцать уже были не первой молодостью, так что особой разницы для нее тут не было. – Перестань дергаться, дурочка! – Что??? – замерев на мгновение, девушка в ярости попыталась разбить сумкой стекло машины, но не оставив на нем даже царапины. – Выпусти меня, немедленно, или… тебе это даром не пройдет! Константин с улыбкой покачал головой. – Никакой Забавы не существует, а о том, чтобы никто не искал тебя настоящую, ты позаботилась сама – так что я могу поступить с тобой как угодно, и это именно что пройдет даром. Но я действительно предпочел бы договориться мирно. Карьера в шоу-бизнесе, популярность, богатство – ты действительно можешь получить все это в подарок. Насчет окончания школы ты, конечно, соврала, но это не проблема. Так что просто лучше не раздражай меня… Берегиня. – Кто ты такой? – охрипшим голосом спросила девушка. – Ты даже не прочла фамилию на визитке? Ну и девицы пошли – лезут в машину неизвестно к кому! Слегка дрожащими пальцами Ева достала из сумочки серый с золотом прямоугольник, скользнув растерянным взглядом по золотым буквам: «Кощеев»…

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 19. Алина ======

– Что за ерунда тебе в голову взбредает?! – последнее время известная железная выдержка Маргариты подводила свою хозяйку все чаще и чаще. Аля не спорила с тем, что причины у этих срывов были, но страшновато становилось от того, что никто теперь не умел сохранять трезвую голову в происходящем. Может быть, она требовала от подруг слишком многого, раз и навсегда решив, что раз они старшие и умные, то всегда будут поддержкой и опорой, даже когда поддержка и опора нужна им самим… не в этом ли причина размолвки с Евгенией? Легче всего вечно быть ни о чем беспокоящимся и ко всем вокруг замечательно относящимся ребенком, тем самым перекладывая все трудности жизни на окружающих… – Эта Мадина тебе не нравится и на нее лаяла собака, – отчеканивая каждое слово с почти стальным звоном подвела тем временем итог Маргарита. – на этой почве ты сделала такие выводы?! – Вы сами должны были заметить сходство! – в очередной раз заливаясь до корней волос краской не то от смущения, не то от злости, процедила Виктория. – Могу поспорить, вы его заметили… – А ты не подумала о том, что… – Девочки, – наконец заставила себя вмешаться Алина. Любые конфликты у нее вызывали желание исчезнуть, забиться в уголок и стать еще меньше, пока не утихнет буря. – перестаньте же наконец! Вы забыли про Дашу? И про Еву? Такие вещи лучше обсуждать всем вместе… Девочка постаралась, чтобы это прозвучало убедительно, отгоняя смутное подозрение, что от общего сбора только крику станет ровно вдвое больше. Но Маргарита, с плеча отрубившая на тему, что у Виктории началась паранойя, тоже не видела в спорах смысла – не искать же истину, в которой и без того ни грамма не сомневалась. – Действительно, надо решать проблемы по мере их возникновения, – кивнула блондинка. – если настаиваешь, к этому вопросу мы еще вернемся, но нельзя обвинять всех девочек, приближающихся к Матвею ближе, чем на три метра, обвинять во всех смертных грехах! – Дело совсем не в этом! – Да, конечно. Сперва Елена. Потом Ольга. А как ты зубами скрипела, когда Матвей Алинку на велике подвез: уж это невинное дитя в чем-то заподозрить – надо было очень постараться! – Я не ребенок! – возмутилась Аля. Может быть, ей единственной из подруг еще не исполнилось четырнадцать… она всего-то на пару месяцев младше Дарьи – разве это повод относиться, как к младенцу?! – Или не в большей степени ребенок, чем любая из нас! Кажется, Марго всех четырех товарок считала не особенно-то взрослыми, поэтому снова не стала спорить, только уголок скульптурно очерченных губ чуть дрогнул, а возможно, по лицу просто пробежала тень. – Уверена, Тамара Глебовна уже приехала, она никогда не опаздывает. Если мы не поторопимся – не увидим Дашку до понедельника! – наверное, это, с точки зрения Маргариты, должно было прозвучать примирительно. Аля мгновение поколебалась. – Вы идите, а я лучше поищу Еву. Там от меня все равно никакого проку, попытаюсь поговорить с ней сама, хоть время сэкономим. – Ты сама только что говорила, что мы должны действовать сообща, – напомнила Виктория, но Марго снова качнула головой. – Действовать сообща, а не ходить в стаде! Если эта… если Ева к кому-то вообще способна прислушаться, то к Алине. Пойдем. Честно говоря, Аля предпочла бы, чтобы ее отговорили и чтобы девочки действительно попытались убедить Евгению все вместе… конечно, если все делать сообща, то личной ответственности как бы и нет вовсе! Наверное, к лучшему, что Марго решила слегка подтолкнуть ее инициативу. Решив, что Евгению следует искать в первую очередь в актовом зале, Алина побрела обратно. Концерт самодеятельности подходил к концу, на сцене выступала Мисочкина, которой, как уже состоявшейся в некотором роде певице, поручили почетное «финальное» выступление. Из-за Викиной разыгравшейся не вовремя паранойи, они даже не увидели, кто тут выступал последним, хотя, похоже, выступление того стоило: зал до сих пор взбудоражено гомонил, почти не обращая внимания на что-то мурлыкающую со сцены Мусю. «Хотя, может быть, это и не паранойя, – для очистки совести подумала Аля. – в конце концов, все может быть…» Не то, чтобы она так уж всерьез приняла опасения Вики, но и уподобляться Маргоше не хотелось. Маргоша прекрасный человек, что очень уж жесткий и категоричный… Проталкиваться сквозь толпу преимущественно старшеклассников, когда в тебе самой чуть больше метра роста, удовольствием оказалось ниже среднего, если бы эта толпа куда-то двигалась, Але оставалось бы только отдать себя на волю течению и беспокоиться только о том, чтобы не раздавили, но, поскольку все по большей части стояли на месте, в конце концов ей удалось пересечь зал и даже увидеть мелькнувшую неподалеку Евгению. – Женька! Ох… – кто-то в очередной раз едва не сбил девочку с ног, однако Алина успела протолкнуться вперед и схватить подругу за плечо. – Да подожди же! Мы с девочками тебя ищем, хотели кое-что обсудить… – Попозже можно? – покусывая полную губку, тихо спросила ее собеседница. – я сейчас очень занята… – Но это действительно важно! У Виктории и Даши проблемы, нам никак без тебя не обойтись! – У меня тоже есть важные дела! – голос слегка дрогнул. – Как-нибудь потом… – Важнее подруг?! Послушай… можно тебя хотя бы на пару слов? – Ну… я же слушаю… – На пару слов без лишних ушей! – устало выдохнув, Аля схватила свою собеседницу под руку и поволокла к выходу из зала. Несмотря на явное преимущество в росте и комплекции, вторая девочка покорно последовала за ней. К счастью, коридоры оказались почти пустыми, никаких особых убежищ искать не пришлось. Втолкнув подругу в раздевалку, Алина сама остановилась в дверях и, скрестив на груди тонкие руки, смерила девочку недобрым взглядом. – В чем дело? Ты сказала, на пару слов… – О, куда уж короче! – почти язвительно согласилась Аля. – Я хочу знать, куда подевалась Ева! И почему у тебя ее бусы?! Алина, мягко говоря, не переоценивала своих сил, и даже быстро прикинула, что могла бы превратиться, пока их все равно никто не видит, если возникнет необходимость… но необходимости не возникло. После нескольких мгновений потрясенного молчания копия не выдержала и разрыдалась, усевшись прямо на пол под вешалками. – Гх… елки зеленые, – не ожидав такой реакции, воскликнула Аля. – объяснишь ты мне, что происходит? Куда подевалась Ева?! – Она… уехала! Уехала с этим жутким типом, – сквозь рыдания пробулькала копия. Слезинки бежали по щечкам, но до подбородка не добирались, впитываясь обратно в кожу. – сказала, что собирается только поговорить… и не вернулась! А я понятия не имею, кто он такой и отку-удааа… – Когда?! – Да только что! Несколько секунд Алина лихорадочно соображала. – Пошли к Северинову… э-э, к Савелию Трофимовичу! Он про этого типа что-то знает!

Коля

Тамара Глебовна действительно никогда не опаздывала. Присутствие Коли при беседе, вообще-то говоря, не было необходимостью… скорее даже наоборот, девочки явно опасались «как бы он что не ляпнул» – хотя вслух ему этого, конечно, никто не сказал, не так уж сложно было и самому догадаться. Поведение Берегинь вообще приводило его во все большее смятение: конечно, они могущественные волшебницы… ну, начинающие могущественные волшебницы, да и не считал Николай, будто задача девушек исключительно сидеть в высоких башнях, вышивать гладью, ткать гобелены и махать платочком вслед отбывающим на подвиги рыцарям… но и в другую крайность ударяться вовсе ни к чему! Встреча со Златой сегодня утром заставила Николая другими глазами взглянуть на Маргариту, не то, чтобы его отношение к ней изменилось, напротив, просто пришло печальное понимание, что никогда его любимая не станет играть роль Прекрасной Дамы… напротив, похоже, она из тех девушек, что всегда сами встают «у руля», предпочитая заботиться, а не быть объектом заботы, решать и за себя и за возлюбленного, а не поддерживать его в его решениях. Это ее искреннее проявление чувств… но совершенно очевидно, что романтический герой такой девушке вовсе даже и не нужен! Его поиск смысла в жизни для нее навсегда останется «борьбой с ветряными мельницами»… – Говорить буду я! – негромко вставила Маргарита, прервав его размышления. Вообще-то она обращалась больше к подругам, нежели к Николаю… Даша опасливо затаила дыхание. Ни Петра, ни Дарью шагнувшая им навстречу женщина не напоминала. Оба отпрыска семейства Кукушкиных были орехово-смуглыми, с вьющимися жгуче-черными волосами, крупными чертами лиц, большими шоколадного цвета глазами в пушистых ресницах и полными улыбчивыми губами. Правда, Дарья улыбалась гораздо реже, чем ее братец, скалящийся даже когда это было совершенно неуместно, просто, наверное, от осознания собственной неотразимости! А матушка у них оказалась темноволосой, но с довольно светлой кожей и немного резкими чертами жесткого решительного лица, глаза у нее были темно-серые, а губы довольно узкие и жестко поджатые. Коля решительно не понимал чем, но в какой-то момент Тамара напомнила ему… Маргариту. Между ними не было решительно ничего общего: длинноволосая блондинка с классическим нежным овалом лица, предпочитающая элегантный, слегка старомодный стиль в одежде, порой больше напоминающая изящную куклу, что, впрочем, ничуть не соответствовало внутреннему содержанию – и немолодая черноволосая женщина с почти некрасивым твердым лицом, в облике и одежде которой не было никаких свободных, развивающихся на ветру деталей – все жестко и затянуто от прямой юбки до гладкой прически и короткого жемчужного ожерелья… Совершенно не похожие – и отчего-то совершенно одинаковые. Наверное, тем самым внутренним содержанием. – В чем дело, Даша? Я же предупредила, никаких праздников, ты на данный момент ничем не заслужила развлечений! – вместо приветствия выдала госпожа прокурор. Едва услышав ее голос, Коля понял, откуда у Петра такая привычка к бесконфликтному увиливанию: эта женщина моментально вызывала желание улизнуть через ближайшую щелочку… или же, как до недавнего времени поступала Дарья – сидеть тихо и не спорить. – Добрый день, Тамара Глебовна, мы Вас тоже рады видеть. С Вашей точки зрения, она их вообще не заслужила! – в тон отчеканила Маргарита. – Даже в собственный День Рождения. – Добрый день, – с усталостью, в которой явно прослеживалось «это снова ТЫ!». – простите, девочки, но мы это уже обсуждали. – Ничего подобного! Я не имею не малейшего представления, на каких основаниях Вы делаете выводы, Тамара Глебовна. Мы собрали друзей и одноклассников, чтобы отпраздновать Дашин День Рождения, причем все разошлись по домам уже к восьми вечера, никто не дрался, не буянил и уж тем более не позволял себе ничего выходящего за рамки – так что позвольте заметить, никто, а тем более Дарья, которую мы, признаюсь, не предупредили заранее, потому что хотели сделать сюрприз – не заслуживает по этому поводу каких-либо наказаний! Если Вы сомневаетесь в том, что у нас дома принимают исключительно порядочных людей, то хотя бы найдите этому причину! – Вроде двоечников и хулиганов. – Если Вы о Никите, то Вы, как юрист, могли бы и не разбрасываться подобными словами. Хоть он и поддерживал дружеские отношения, а если рассуждать, как Вы, то очевидно – ведь никто больше общаться с ним не захочет, с Юрием и остальными, в хулиганских выходках участия не принимал, напротив, если бы Вы хоть иногда слушали Дарью, знали бы, что Никита, напротив, старался сдерживать приятелей от глупых выходок! Почему именно он должен влиять на Дашу в худшую сторону? Вам не приходило в голову, что и она способна влиять на людей – в ЛУЧШУЮ сторону? Кроме того, сейчас он учится гораздо успешнее, чем раньше. – Зато Дарья съехала по учебе. – Нарочно. Соглашусь, это было ребячеством с ее стороны, но Даша хотела, чтобы Вы судили о ней не по оценкам, а по ней самой – и Вы не хуже нас знаете, что речь не об учебе, а именно об оценках! Тамара Глебовна, я прекрасно понимаю Ваши чувства, но Даше исполнилось четырнадцать – Вы не можете всю жизнь контролировать ее, как ребенка, Вы ведь не сомневаетесь, что правильно ее воспитали – заложили правильный фундамент – не пора ли предоставить в таком случае право самостоятельно принимать решения? Кажется, слегка сбитая с мысли женщина, помолчав несколько секунд, хмыкнула. – Кажется, я понимаю, что Петр в тебе нашел.

Ну еще бы! После такой авторитарной мамочки парень наверняка тянется к столь же компетентным девушкам!

– Если все так, – продолжала Тамара. – почему все это я слышу от ТЕБЯ? У самой Даши языка нет и она заявляет о себе исключительно глупыми забастовками? – Ты тоже не считаешь нужным говорить очень о многом! – тихо буркнула Дарья. Женщина вопросительно изогнула бровь. – Ты выступаешь обвинителем в деле против Викиной мамы, а они даже не знали об этом иске! Ты ведь знаешь, что Вика – моя лучшая подруга, как ты могла так поступить! – Это работа, Дарья! Я прокурор и обязана быть непредвзятой! Ты что, копалась в документах? – Я не знаю точно, что об этом законодательно утверждено, мама, но, говоря о СПРАВЕДЛИВОСТИ – Вика первая, кто имел право знать об этом иске! Или открыть ей глаза должна была повестка для тети Жанны? В конце концов, сейчас ей принимать окончательное решение! – Я понятия не имею, почему ее отец не сообщил… Не все так просто, Даша. Как заметила твоя подруга Маргарита, в четырнадцать лет человек может сам принимать решения – Виктории это тоже касается. Но осенью ей было тринадцать и то, что мать увезла ее без решения суда, может классифицироваться как похищение малолетней. Вика тихо охнула. – Именно может, – соскребя со стенок характера всю возможную для себя мягкость, добавила Тамара. – я понятия не имею, почему ты и твоя мать не в курсе иска. В любом случае, я собираюсь выслушать и ее тоже – если она найдет время, то раньше, чем дело дойдет до судебного заседания. Она-то узнала бы об этом в любом случае… Пока причин отклонить иск у суда нет. Рыжеволосая Берегиня отрешенно кивнула. – Что касается тебя, юная леди, возможно, я и сделала поспешные выводы, но, надеюсь, ты сама понимаешь, что подобным поведением исключительно усугубляешь свое положение? – Это было извинение? – Я заслуживаю извинений не в меньшей степени – в конце концов, ты заставила нас волноваться. Не говоря уже об этом ребячестве! Впрочем, если ты пообещаешь прекратить валять дурака, я постараюсь пересмотреть свое отношение… к твоему окружению. Прощайся с подругами, у меня перерыв через десять минут закончится. Дарья покосилась на Маргариту, но та выразительно промолчала, скрестив руки на груди. – Мама… я сейчас с тобой не

еду, – тихо произнесла огневка. – сегодня в школе будет мэр, мы собираемся взять у него интервью… вернее, поговорить… – Дарья! – Вы говорили, про Вашу работу. А Дарья – редактор школьной газеты – это ее работа, – сухо заметила Марго, глядя куда-то в сторону. – или, по-вашему, это иная ситуация? У меня сложилось впечатление, что Вы высоко цените ответственность по отношению к своему делу. Тамара Глебовна снова качнула головой. – Не нравишься ты мне, девочка, – честно сказала она, помолчав. – Я поняла. Но Вы прокурор и судите непредвзято, без учета личных симпатий или антипатий, если я права. – А ты, похоже, права всегда и по определению. Ну хорошо. На данный момент я действительно согласна с твоей точкой зрения – но не думай, что всегда добьешься всего в жизни одним только уверенным тоном. Даша… постарайся не забыть, о чем я тебе сказала. – Ты тоже постарайся, – негромко, но так, чтобы не успевшая еще сесть в машину мать ее услышала, повторила Дарья. – не забыть. Тамара неодобрительно посмотрела почему-то не на дочь, а на Маргариту, после чего сухо попрощалась и захлопнула дверцу автомобиля. Когда машина отъехала от школьных ворот, Маргарита, слегка изменившись в лице и полуприкрыв глаза, с усталым видом потерла пальцами бровь. – Ну и характер… как танком переехало! – Если тебя это утешит, у нее, думаю, ощущения похожие, – с неожиданной ехидцей подал голос Николай. – взаимоотношение просто как с уже состоявшейся свекровью! Зеленоватые глаза девушки обожгли, словно сухим льдом. – Что самое печальное, – с расстановкой проговорила Марго. – если не прекратятся эти твои ничем не обоснованные… обвинения – все еще может быть! – Ах, вот даже как… – Именно! Почему Тамара Глебовна, которая меня терпеть не может, признала, что я заслуживаю уважения, а вроде как любящий человек… – «Вроде как»???? – …Меня этой мелочью не удостаивает?! – Я тоже заслуживаю… – Перестаньте, прошу вас! – впервые повысив голос, воскликнула Дарья. – Не нужно… у нас все получилось, Маргоша, ты просто чудо! – Жаль, не все это понимают, – слегка смягчившись, проворчала блондинка. – Теперь мэр, – с нажимом напомнила мулатка. – Аркадий Аристархович. Кстати, где же Алина? – Пытается вразумить Еву… думаю, в школе мы их найдем.

====== ГЛАВА ТРЕТЬЯ. 20. Дарья ======

Даша решительно не могла понять некоторых людей. Маргариту в частности. У питерской красавицы было все, чего только могла пожелать молодая девушка: внешность, разум, пробивной характер, решительность, семья, помимо «респектабельности» и достатка способная похвастаться таким редким свойством, как взаимопонимание, наконец, любимый человек, между которым и ней совершенно ничего не стоит… кроме, кажется, их собственного упрямства, создающего проблемы там, где их нет… «Впрочем, чья бы корова мычала! Все считают, что это я создала проблему с мамой… ну, допустим, не создала, а усугубила до такого вот состояния, но все равно. Но ведь я права. Но почему-то получается, что и мама права тоже. Вот и Маргарита с Колей… оба правы и оба не правы, потому что не хотят друг друга даже выслушать, не начав препираться – и чем им тут помочь? Как-то же психологи дают людям советы… я же решительно не имею морального права советовать кому-то что-то, пока в моей собственной жизни твориться подобное! Надеюсь, хотя бы Вике мы хоть немного сумели помочь… или, по крайней мере, все для этого сделали… Ч-черт! Ну почему в книгах все всегда понятно и логично, а в жизни наперекосяк?!» Даша в задумчивости дернула себя за косу. Что она вообще могла бы посоветовать? Если совсем уж честно, Маргарита и Коля друг другу просто не подходили: Петька с его характером куда лучшая для нее партия. Только вот любовь редко интересуется, подходят друг другу люди или нет – она выше таких нюансов. Кроме того, Николай именно такой парень, какого Маргарита всю жизнь себе представляла… «Я об этом так уж не задумывалась… так детально, но все же какие-то представления у меня, наверное, были. Но не думаю, что Никита хоть под одно из них подойдет, он мне понравился не из-за какого-то определенного набора качеств… если честно… то есть я уверена, что КАКИМИ-ТО качествами он непременно обладает, просто пока не сумел их раскрыть, но… Речь вообще-то не об этом! И вообще, Маргарите лучше знать. Папа ведь чувствует себя вполне счастливым, для него-то мамулин характер абсолютно никакого неудобства не создает, хоть кто-то и не понимает таких отношений… да я сама не понимаю! Может, и Маргошу с Колей вполне устраивает все время спорить по поводу и без, это со стороны кажется, как будто ссора, а на самом деле просто такая манера общаться? Вот только мне так не кажется. С другой стороны, Петька мой брат, вполне вероятно, мне просто хотелось бы, чтобы они друг другу не подходили, и я подгоняю действительность под схему, мама права, надо быть непредвзятой, а я даже не знаю, предвзята я или нет…» Виктория, раз этак в третий как-то странно покосившись на подругу, с сосредоточенным видом помахала у Дарьи перед лицом растопыренной пятерней. – Почему в книгах все всегда логично и взаимосвязано – достаточно здравого смысла, чтобы просчитать, а в жизни… все вот так вот? – растерянно спросила Даша в слух. – Даже когда точно знаешь, что все правильно, в жизни никак нельзя быть уверенной, что это действительно будет работать? – В книгах, – Вика пожала плечами. Чтением она не особенно увлекалась. – в книгах ты видишь как бы панораму от общей картины и одновременно ситуацию под углом зрения каждого из действующих лиц. Если смотреть сразу отовсюду, замечаешь много всякого. А на жизнь мы смотрим только с одной точки зрения: своей собственной. Об остальном остается только догадываться. – Но как тогда можно вообще быть уверенной в чем-то? – Методом проб и ошибок. Как в детстве. Потрогала чайник – узнала, что горячо, потрогала иглу – узнала, что острая… ну и так далее. Даша промолчала. Она в детстве не имела привычки хвататься за чайники и острые предметы, в конце концов, когда такой человек, как мама, говорит «нельзя» – как-то сразу принимаешь к сведению, что на то есть причины. – Хотя, может, и стоило бы, – больше для самой себя пробормотала она наконец. Маргарита тоже ведь не знает ВСЕГО. И мама, как ни хотелось бы по-детски верить в обратное, всего не знает. Но уверенности это у них не отнимает… – Прошу прощения, девочки… Невысокая девушка с невероятной длинны золотистой косой, перекинутой через плечо, с некоторой неловкостью переступила с ноги на ногу. Дарья и Виктория остановились, на мгновение позже обернулась и Маргарита, тут же страдальчески закатившая глаза. – Что такое? – с подчеркнутой сухой вежливостью, как у человека, успевшего до смерти устать от собеседника, осведомилась она. И, наверное, не сдержавшись, с ехидцей добавила. – Снова по дороге попались три сосны? Злата мотнула головой. Перекинув при этом косу на другое плечико. – Мне показалось, на сей раз вы что-то ищете, девочки. – Мы ищем подруг, – неохотно, как ребенку, ответила Марго. – Вы их даже не видели, так что… – Маленькую с узбекскими косичками и круглолицую с каштановыми кудряшками? Они в кабинете химии, я только что проходила мимо и слышала… – И РЕЧИ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ! Дарья дернулась, едва не подпрыгнув от неожиданности – от того, чтобы горячо устыдиться своей нервозности, удержало только понимание, что не она одна. Собеседницы потрясенно обернулись к решительно шагающему мимо по коридору – вернее, собиравшемуся пройти мимо, но еще не успевшему с ними поравняться химику. Следом за Севериновым, волоча за руку странно притихшую Евгению, чуть не бежала Алина, с трудом поспевая за размашистым шагом учителя. – Вы не понимаете, это очень важно… – Не понимаю и понимать не хочу! Все, что я могу рассказать о Вольдемаре… то есть о Константине Трипетовиче – держитесь от него подальше! – Но… – Савелий Трофимович… Алька, что происходит?! – Ну-у-у, – как-то странно покосившись на Евгению, неопределенно произнесла Аля. – объясню чуть позже. Девочки, у нас проблемы! Неужели она имела в виду какие-то ЕЩЕ проблемы, про которые остальные еще были не в курсе?! Дарья почувствовала легкое головокружение… ну не может же быть все так сразу! – Вы что, забыли про мэра… про интервью? – тихо уточнила Маргарита. – Раз мы, наконец, собрались все вместе, может быть, будем действовать по мере… – ЭТО часть того, что я объясню… Савелий Трофимович! – химик, разумеется, и не подумавший замедлить шаг, тенью коршуна проскользнул мимо и, кажется, даже прибавив скорости, уже успел нырнуть в лестничный пролет в конце коридора. – Савелий Трофимович, постойте! – Алина собиралась было преследовать учителя и дальше, но Маргарита бесцеремонно поймала ее за воротник и притянула обратно. – Ну что ты делаешь! Он единственный, кто что-то знает про этого… Вольдемара-Константина… – На кой черт он тебе-то сдался?! – в данный момент Даша была совершенно солидарна с Севериновым: тот тип выглядел человеком, связываться с которым было наименее разумным из всего, что можно себе только представить! – Не мне… – Алина покосилась на по-прежнему стоящую поодаль Златку. – девочки, я все объясню, но сейчас у нас совсем нет времени! – Может быть, – снова перекидывая косу с одного плеча на другое, звонко спросила та. Маргарита поморщилась, словно попав языком по больному зубу. – я могу Вам помочь? Я… гм, по стечению обстоятельств знаю, где Константин Трипетович остановился. Он всегда в этом городе останавливается в одном и том же месте, что-то вроде резиденции… – Откуда?! – Я работала у него секретаршей, недолго, пока не поступила в театральный… – Расскажи… расскажите нам, как туда попасть. – Я провожу… – У нас… в общем, просто расскажите! – Не могу, – в очередной раз золотистая коса описала дугу. Злата подняла ясные, как у ребенка, глаза на девочек. – адреса мне никогда не давались, честно. Визуально найду, но вспомнить какие-то улицы и цифры… уж простите! – и беспомощно хлопнула кукольными ресницами. Маргарита издала приглушенный не то стон, не то тихое рычание сквозь зубы. – Мало нам Евгении с ее выходками…

Евгения

Первой жертвой подрывной деятельности оказалась совершенно незнакомая Еве горничная: невысокая девица с типично-славянской внешностью и, похоже, натуральной средне-русой косой, при ходьбе болтающейся почти до колен – похоже, старомодный Кощеев во всем предпочитал этот типаж. Хоть безымянную служанку сложно было назвать совсем уж ни в чем не повинной – она просто не могла не знать, что хозяин имеет склонность держать здесь «гостий» против их воли – но все же Евгении было слегка неловко, когда бережно закрепленное над дверным косяком ведро воды обрушилось именно на девушку… все бы ничего, если бы оно все-таки опрокинулось, а не упало ей на голову стоймя вместе с водой, свалив горничную без сознания и просто чудом не сломав позвоночник. Появившийся на грохот хозяин фактически никак на происшествие не отреагировал: другие слуги оперативно транспортировали пострадавшую из выделенных Еве апартаментов, вытерли пролитую воду и удалились, напрочь игнорируя отнюдь не молчавшую все это время пленницу. Это, пожалуй, бесило здесь больше всего. Последним, что произнес ровным сухим голосом Кощеев, было вежливое приглашение располагаться и уведомление о том, что времени на размышления Евгении будет предоставлено столько, сколько потребуется. Свободно уйти она, конечно, не сможет в любом случае, поскольку все-таки Берегиня и враг Темной Стороны, которую Кощеев на старый манер называл Навью, но принимать ли его предложение касаемо всего остального – целиком и полностью вопрос ее выбора. После чего добавил, что к ужину ее пригласят, после чего удалился, не обращая ни малейшего внимания на летящие вслед эпитеты и некоторые детали интерьера. От такого вопиющего пренебрежения своим праведным негодованием Евгения быстро выдохлась. Для любых выходок ей требовалась благодарная аудитория, а Кощеев, за многовековой опыт похищения девиц, похоже, привык и бровью не вести на любые истерики «прекрасных пленниц». Убедившись, что старается вхолостую, девочка немного поутихла и огляделась. До того, как пережить бурю ее гнева апартаменты отличались пышной, но какой-то неуютной роскошью. Все буквально кричало о крайней дороговизне и крайнем же… равнодушии, что ли? Евгения, по словам строгой аскетки в этом плане – Марго – никогда не отличалась тонким вкусом в подобных вещах, однако даже на нее чересчур пышная роскошь действовала подавляюще. Уже без особых эмоций девочка сорвала с окна тяжелые шторы, из-за которых комната тонула в густом полумраке – заодно убеждаясь, что покинуть комнату через окно не стоит даже и пытаться… Из нескольких узких окошек, даже если бы и удалось в них протиснуться, можно было только покончить жизнь самоубийством: оно располагалось на уровне верхушек деревьев и оптимизма относительно приземления не внушило бы даже Ольге, умеющей по этим самым деревьям скакать не хуже белки – слишком уж они далеко. Тут бы Алинину способность к левитации… и заодно Алинины же габариты, с которыми «под дверь пролезешь, в щель»… Интересно, как та же Марго поступила на ее месте? Нет, кончено, сама Маргарита на это высокомерно заявила бы, что ни за что не влипла бы в подобную историю… Хотя ей, наверное, стоило бы только бросить в сторону Кощеева свой знаменитый уничтожающий взгляд, чтобы он моментально отказался от каких бы то ни было планов на ее счет. «Отбить всякую охоту со мной связываться и я могу. Но – как он там сказал – еще и Берегиня, враг Нави. Хм» Выходит, дело было не только в том, что Ева сглупила, привлекая к себе такое вот внимание. У Кощеева что-то именно против Берегинь – в любом случае. И что тогда он планирует делать с остальными, не столь приглянувшимися? Похоже, настоящая проблема сейчас была в этом. «Но что я могу без своих бус?» – уставившись на свое повзрослевшее лицо в овальном зеркале, казалось, задыхающемся под гнетом тяжелой позолоченной – а может, и золотой – рамы, тоскливо подумала Евгения. Слегка нахмурившись, накрутила на палец каштановую кудряшку. Но ведь Дарье как-то удалось, не используя Перо, каким-то образом дать отпор куда более опасному похитителю! – «Тут следовало бы посетовать «мне б ее мозги», но спасибо, чем уж богаты! Может, кто-то из девчонок поумнее, сильнее или увереннее меня, зато… гм, я очаровательнее. Даже хмырь типа Кощеева это признает! Вот только применить такое качество…» – Ей, мне что-то обещали насчет ужина! – капризным тоном воскликнула Евгения, барабаня по двери костяшками пальцев. – Ни одного важного решения в своей жизни я не принимала на голодный желудок – и не собираюсь! Минуты через три дверь медленно приоткрылась и уже другая служанка, опасливо заглянув в щелочку, слегка дрожащим голосом сообщила, что ужин будет часа через полтора, а пока, если Ева пожелает, ей могут принести фрукты и конфеты, а «приняв заказ», поспешно ретировалась. Интересные тут люди, служат самому всамделишному Кощею Бессмертному, а пленницы его пугаются до дрожи! Или переборщила она все-таки с ведром?.. Во всяком случае, сама приоткрыв дверь на осторожный стук, Евгения обнаружила передвижной столик с потребованными вкусностями и абсолютно безлюдный коридор. – Спринтеры, однако… Поскольку дверь в разгромленную комнату не запиралась, девочка решила отложить перекус на потом и для начала осмотреться в своей темнице. «Темница» на проверку оказалась хоромами из четырех комнат, не считая громадной ванной, увидев которую, Евгения едва не взвыла от восхищения и каверзной мысли, что не так уже и торопится осуществлять побег. Валяться в ванне и размышлять о всяком-разном было одним из ее любимых занятий в жизни, а когда еще представится шанс поэксплуатировать роскошное позолоченное «джакузи»? Может, воспользоваться моментом, пока все равно не решила, как отсюда бежать? В воде и думается гораздо лучше – только вот есть шанс опоздать к ужину, как обычно, потеряв счет времени, и тогда придется отложить на неопределенный срок попытку разговорить хозяина… Эх, нет в жизни счастья! Бросив на ванну тоскливый взгляд и тяжело вздохнув, Ева решила вернуться в спальню и поразмышлять там, утешения ради взяв в компанию коробку шоколадных конфет со столика. Ученые уверяют, что шоколад стимулирует умственную деятельность, непонятно только, почему в таком случае она до сих пор учится хуже питающейся хлопьями и овсянкой Дарьи да вечно сидящей на диете Маргоши? По закону вселенской подлости насладится конфетами тоже не удалось. Когда Евгения вкатила столик – довольно тяжелый, кстати, ну что тут за никудышный сервис?! – в уютную комнату с узорчатыми золотистыми обоями и собиралась уже выбрать наиболее привлекательные сладости, стол-тележка неожиданно зашевелился, заставив отшатнуться и с приглушенным взвизгом сесть прямо на пушистый ковер, после чего из-под длинной скатерти на ее обозрение явился сперва деловито озирающийся Фома, потом слегка растрепанный Николай. – А вы что тут делаете? – потрясенно спросила Ева. – Тебя спасаем. Фома благородно согласился мне помочь, разыскав безопасный вход в логово этого мерзавца! Благородный Фома тем временем с видом ребенка, впервые попавшего на кондитерскую фабрику, осматривался в окружающем изобилии золотых безделушек. – А как насчет выхода? Тоже на этой телеге, – тут же скептически уточнила девочка, кивнув на столик. Как бы Коле ни удалось сложиться вчетверо, чтобы под ним уместиться, она сама этого подвига ни за что не повторит! – Кто тебе сказал, что мы будем бежать, как какие-то воришки! – украдкой при слове «воришки» покосившись на едва ли не обнюхивающего комнату ховалу, тут же принявшего максимально невинный, почти святой вид, патетически воскликнул Коля. – Я вызову этого типа на поединок, и пусть победит правый! Крякнули Евгения и Фома одновременно. Ага, а потом, как честный герой, жениться и жить долго и счастливо! Даже греющая душу перспектива увидеть физиономию Маргариты в этом случае не слишком-то утешала – Мартын и то выглядел более желанным «женишком», чем этот болван с явно суицидальными наклонностями. После чего девочка с наслаждением постучала кулаком по лбу. Колиному, разумеется. – Ты у нас такой дурак по субботам, али как? – продекламировала она. – Сегодня пятница, – отметая всякое желание к дальнейшему пародированию, простодушно напомнил Коля. – Если Кощеев – это действительно Кощей, то он должен быть бессмертным, забыл? – Сказки! – Бессмертный или нет, – пропыхтел где-то за спиной Фома. – а долгожитель редкостный. Еще первый Великий Князь Чернояд его казначеем взял, уж сколько Князей сменилось, а эт таки министр финансов до сих пор на всю Навь известен. Да и у людей тоже. Умный он шибко, над золотом большую власть имеет, да и колдун сильный, одна беда – до женского полу больно чувствительный и невезучий. Как Василиса когда-то его кинула… Это к Змеям девицы сами бегут, а его не ценят, вот он ковром и расстилается: подарки там, машины, Гаваи… а все равно… – Ну ни скажи. Может, я девушка авантюрная и к богатым папикам отношусь с симпатией? – расхохотавшись в мыслях, подмигнула офигевшему Коле Евгения. – С какого перепугу ты решил, что меня вообще спасать нужно? Все рвешься подвиг совершить, а от твоей Прекрасной Дамы все недоброжелатели сами разбегаются галопом? Парень, кажется, совершенно утратил дар речи. Нет, ну нельзя же настолько… у самой Маргариты и то лучше с чувством юмора! – Да ты не переживай, Данка, – снова вмешался Фома. – С Колей, конечно, бывают заскоки, но я намерен отсюда живым выбраться. Там, где грязное белье в машину скидывают, туннель есть типа горки, по нему можно из дома выбраться, а там на машине и за территорию… – Да чтобы я, как какой-то трус!.. Интересно, он действительно хотел ее спасти или планировал исключительно героическую гибель?! Хоть высокий тощий, как жердь Кощеев и не казался серьезным противником весьма гармонично сложенному парню, что-то типа здравого смысла подсказывало… не в пользу Николая. – А что с нами будет, когда ты героически падешь в бою?! – рявкнула девочка, уперев руки в бока. Парень слегка призадумался. – Ладно, – наконец выдал он. – Пусть Фома тебя выведет и бегите, а мне моя честь велит…