Ведьмы танцуют в огне
Шрифт:
— Казнишь, — откликнулась ведьма. — Какие обвинения выдвинут твои судьи? Как ты будешь выкручиваться, когда я расскажу…
— Ничего ты не расскажешь, — повысил голос викарий. — Я не буду рисковать, устраивая для тебя суд и показательную казнь на Старом Дворе. Лучше казнить кого-нибудь другого, объявив, что это и есть глава ужасного ковена ведьм.
— Избавляешься от свидетелей? Ты ведь не думаешь, что кайзер оставит тебя в покое, после всего того, что вы натворили?
— Конечно, нет. Но так мне будет спокойнее. Кстати,
И вышел, слыша, как с молитвой отодвигают засов, как открывается дверь камеры.
— Нельзя изменить предначертанное, — вдруг сказала Мать ему вслед. — Мы можем сопротивляться, но судьба возьмёт своё. Совсем скоро. Я чувствую это. В первый день новолуния, что бы мы ни делали, всё решится. Готфрид не сможет убить тебя, но…
— Спасибо за благое пророчество, — улыбнулся викарий. — Когда вас казнят, мне будет уже всё равно.
— Ты даже не представляешь, насколько прав! — усмехнулась Мать.
Хэлене было некуда идти. Её дом теперь принадлежал инквизиции, а община… Хэлена больше не существовала для неё. Оставалось лишь бродить по улицам, рискуя попасться на глаза каким-нибудь ночным грабителям или, того хуже, городским стражникам.
Небо было черно, только россыпь ярких звёзд переливалась на нём, и ведьма вспомнила, что сегодня новолуние, «мёртвая луна».
Она решила всё же дойти до своего дома. Вдруг инквизиция ещё не успела прибрать его к своим рукам. Или, если даже и успела, то, возможно, он стоит пустой. Разбить окно и пробраться в него, чтобы пережить пару ночей.
Она пошла по улице, надеясь, что сегодня она будет ночевать под крышей. Но едва показался дом, как сердце ведьмы упало — за закрытыми ставнями горел свет. Такой уютный и тёплый, в отличие от промозглой декабрьской ночи. Такой знакомый. Хэлена поплотнее укуталась в свою шаль, поудобнее перехватила замотанную в тряпки маску и, словно последний осенний мотылёк, двинулась на свет.
То, что в руках у неё была маска, уже не радовало её. Мороз пробирал до костей, а желудок урчал от голода. Сейчас ей было совсем не до романтических фантазий. Да и нужных снадобий не найти — все аптеки закрыты, а бабушки, торгующие из-под полы колдовскими травками да зельями, вряд ли примут её, предательницу. У неё даже денег оставалось всего на один ужин.
Хэлена приблизилась к ставням и осторожно заглянула внутрь через узкую щель. За большим обеденным столом, за которым они когда-то ужинали всей семьёй, теперь собралась совсем другие люди. Улыбчивая толстушка-мать, трое детей семи-восьми лет, худой усатый отец.
Хэлена смотрела на это, и на глазах её начали проступать слёзы. Однако она сдержалась. Она сказала себе, что она сильная.
Но если в её доме живут другие люди, не значит ли это?…
Она покачала головой, отгоняя эти ужасные мысли.
Готфрид Айзанханг. Да, он должен знать. И, может быть, он сжалится над ней, оставит на ночь у себя. Она готова была даже отдаться ему, лишь бы поесть и отогреться. Она направилась сквозь ночь обратно.
Но до дома Готфрида она не дошла, потому что совсем недалеко от него находился дом Ины.
Хэлена позвонила в колокольчик на двери, и вскоре на пороге показалось лицо хозяина, видимо отца Ины.
— Здравствуйте, меня зовут Хэлена. А Беттина дома?
Мужчина оглядел гостью с ног до головы — грязную, испачканную, зябко кутающуюся в куцую шаль, и позвал дочь.
На пороге возникла Ина с улыбкой на лице, но едва увидела Хэлену, как улыбка сползла с её уст.
«Она уже знает» — поняла ведьма и уже приготовилась уходить.
— Привет, — сказала Ина. — Что случилось?
— Прости пожалуйста, но мне негде ночевать, я и хотела попросить тебя, может быть…
— Конечно, конечно, проходи, — Беттина впустила её внутрь. — Мама, папа — это Хэлена. Она переночует сегодня у нас?
— Конечно, — ответила мать, которая возилась на кухне. — Скоро будет готов ужин.
Маленький братик Ины выглянул из соседней комнаты, посмотрел большими глазами на Хэлену, а потом скрылся.
Они поднялись наверх, в комнату Ины.
— А как ты оказалась здесь? — начала допытываться молодая колдунья, едва дверь за ними закрылась.
— Нас выследили, пришлось бежать. А ты ничего не знала?
Беттина покачала головой. Они уселись на кровать и говорили тихо, иногда даже переходя на шёпот. Хэлена сбросила свою шаль и спрятала книжицу Эбенхольца под неё.
— А остальные тоже в городе? Я никого не встречала.
— Я не знаю, — Хэлена пожала плечами. — Может быть их поймали, а может быть они просто скрываются.
И тут она поняла, что сказала слишком много.
— То есть как? — удивилась Ина. — А почему ты не с ними? Я бы от них ни на шаг…
Хэлена посмотрела на неё. Девчонка, ей от ковена нужно не только знание, но и защита. И она готова будет защищать общину безоглядно, с подростковой ограниченностью и упёртостью, также именуемыми «верностью» и «решительностью».
Но всё же она решила сказать правду. Свою правду.
— Я ушла. Они посчитали, что я предала их.
— А ты не предавала?
— Я просто помогла одному… Помнишь Вольфганга? Демонолога? Он пришёл и сказал, что за ним охотится инквизиция. Я поверила ему, а он оказался шпионом. Им удалось бежать, но я тоже ушла от них.
Ина хлопала своими большими голубыми глазами.
— И как же ты добралась сюда?
Хэлена вкратце рассказала о своём пути.
— …платье, вот. жалко, — посетовала она. — Я думала, что мой дом ещё не успели конфисковать, хотела переночевать там, но в нём уже кто-то живёт.