Ведомственный притон
Шрифт:
— А охранника-сутенера допросили? — тут же спохватился он. — Может, через него выйдем на Черемисову?
— Господи, Фочкин, — возмутился Золотарев. — А что же я, по-твоему, делал, пока ты, уединившись, вел задушевные беседы? Охранник — полный попка, с которым Мамка-Танька общалась только по городскому телефону. И выручку он передавал только через посыльных. Она не такая глупая баба, как нам казалось.
Все обитатели квартиры уже были одеты и подготовлены к эвакуации. Оставалось только распрощаться с клиентами и сопроводить дам к автобусу. Но в этот момент дверь квартиры резко распахнулась, и в узкую прихожую с трудом протолкнулись пятеро вооруженных милиционеров.
— Всем на пол! Лежать! Всем на пол! — размахивая пистолетом, не жалея голосовых связок, орал начальник дежурного наряда.
Оказавшись среди девушек в первых рядах перед ощетинившимися
— Мужики, спокойно, тут все свои! Мы из службы собственной безопасности! А вы кто?
— Вневедомственная охрана! — после некоторой заминки ответил кто-то из вновь прибывших милиционеров.
В подтверждение слов товарища, Фочкин, не поднимаясь с пола, с трудом извлек из кармана красную книжицу и вытянул руку над головой. От надраенных до блеска ботинок командира наряда, которые располагались в полуметре от него, несло потом и гуталином. Теперь он понимал, что кто-то из обитателей борделя в первые минуты штурма сумел включить охранную сигнализацию, надеясь в суматохе незамеченным улизнуть из квартиры. Благо, представители вневедомственной охраны не отличались расторопностью и прибыли на место только через десять минут.
13
Генерал Милославский еще несколько секунд смотрел на золоченого двуглавого орла, который, казалось, навечно был пристегнут наручниками к телефонному аппарату взамен кнопок набора. Это был прямой телефон, связывающий его кабинет и канцелярию министра. Князю вдруг захотелось снова поднять трубку и постскриптум к только что состоявшемуся разговору сообщить помощнику главы ведомства, что тот же час вылетать в Санкт-Петербург, где уже вторые сутки находился министр и куда приглашал Милославского для разговора по душам, не только накладно, но и нет ни желания, ни особой необходимости.
Тем более он прекрасно знал, на какую тему пойдет разговор. Пусть пока смутно, но он даже догадывался, кто был организатором и вдохновителем столь поспешной и не требующей отлагательств беседы.
Из всего можно было делать вывод, что проведенная накануне сотрудниками оперативного отдела операция и застигнутые на месте разврата милиционеры кого-то больно ударили под дых из более высокопоставленного начальства. Но заявить Во всеуслышание о том, что таинственный «кто-то» мог занимать руководящий пост на самом высоком уровне, ходить по министерским коридорам, травить байки и анекдоты в общей офицерской столовой, Милославский был пока не готов. Зато теперь он нисколько не сомневался, ниточка к неизвестному чиновнику в погонах тянулась от начальника районного управления милиции подполковника Ломакина. Он нисколько бы не удивился, если в регионе или округе нашелся бы еще десяток-другой таких же ломакиных, которые могли пользоваться покровительством и рассчитывать на защиту министерского босса. Простая арифметика генерала говорила о том, что если тщательно законспирированный местный руководитель не являлся непосредственным организатором, то в лучшем случае покрывает деятельность интим-салонов, ночных борделей и притонов, за свое молчание и невмешательство получает полагающиеся дивиденды, часть которых бесперебойно и регулярно «отстегивается» наверх. После операции, которая стала полной неожиданностью, Князю стало ясно, что этот самый неведомый министерский босс теперь остерегался и беспокоился, что пронырливые эсэсбэшники, самовольно поднявшись на первую ступеньку, не остановятся и постараются сделать шаг выше. А потом, почувствовав вкус крови и вседозволенности, будут подниматься, ломая должности и судьбы, пока…
Срочный и безотлагательный вызов Милославского на ковер к министру стал ярким доказательством того, что сделать попытку подняться выше ему не позволят. Иначе бы не долетела с такой стремительностью весть о вчерашнем инциденте до северной столицы. И будь в этом замешаны мелкие шишки, не стал бы глава ведомства
Он задвинул подальше от себя телефон с золоченым орлом, словно желая выпустить его на волю и навсегда прервать всякую связь с начальством, и взял в руки рапорт полковника Полуярова. Не заостряя внимания на фамилиях клиентов, оказавшихся в тот вечер в борделе, он еще раз ознакомился с должностями и званиями. Два капитана — командир патрульного отряда и старший инспектор уголовного розыска, старший лейтенант из районного отдела нравов и участковый оперуполномоченный. Тоже в звании старшего лейтенанта. Понять, чем представители таких разных служб были связаны между собой, особого труда не составляло. Наверняка сыщик, запугивая девушек, мог поставлять молодой приезжий контингент на рынок сексуальных услуг. Под контролем «нравственника» бабочки сколачивались в группы и бригады. Патрульная охрана контролировала сделки по купле и продаже интима и в любой момент выступала защитницей проституток от недовольных клиентов. Участковый старлей выступал таким же защитником по месту жительства девушек, одновременно являясь основным контролером и распорядителем деятельности притона, который мог функционировать на вверенной ему территории. Внеурочная работа легко совмещалась с основной и считалась намного прибыльнее, чем государственная зарплата за патрульную, следственную, воспитательную или оперативную деятельность. И даже генерал Милославский, держа в руке листок с рапортом, не мог бы ответить, какая из видов трудовой деятельности, основная или внеурочная, выполнялась милиционерами более прилежно и профессионально.
Прежде чем заказать билет на ближайший рейс в Санкт-Петербург, Князю не терпелось ознакомиться и с протоколами допроса всех девушек, которые были эвакуированы из притона. Но, глянув на стрелки настенных часов, которые фиксировали начало десятого утра, он понял, что вылетать придется с голыми руками. Наверняка после всех потрясений девицам дали хорошо выспаться и отдохнуть, и только теперь оперативники принялись за работу. Но он рассчитывал, что к тому времени, когда он сойдет с трапа самолета на петербургскую землю, какие-то важные сведения уже будут получены. Конечно, надеяться на то, что станет известен самый главный организатор, а также покровитель сексуального бизнеса, было бы глупо. Но уже сам факт того, что организаторами и кураторами столичного сексуального бизнеса являлись самые разные представители служб и управлений из органов внутренних дел, давал повод генералу настаивать перед министром на дальнейшем разбирательстве.
Подумав об этом, он даже усмехнулся: на протяжении последних лет население, представители общественных организаций и местной власти, не говоря уже о падких на горячие новости журналистах, знают, где и как идет торговля живым интимным товаром, кто и за сколько его продает, тем не менее все, в том числе и милиция, делают вид, что ничего особенного не происходит. Вроде бы так и должно быть в цивилизованном государстве.
Генерал нажал на кнопку, и в ту же секунду в дверях появилась Диночка Лямина. Не дожидаясь вопроса, она сообщила, что билет на самолет уже заказан. Вылет из аэропорта Внуково через два с половиной часа. Князь с недоумением посмотрел на свою помощницу.
— А тебе откуда известно, что мне нужно быть в Санкт-Петербурге?
— Так ведь из приемной звонили, Владимир Никифорович. Министра в Москве нет, но вы ему вдруг потребовались. По короткому разговору с помощником я поняла, что руководство желает вас видеть.
— Может быть, ты и Полуярова уже вызвала?
— Уже за дверью, — со скукой в голосе отозвалась Диночка и, готовая покинуть кабинет, неожиданно вздохнула: — Что бы вы без нас, женщин, делали, Владимир Никифорович?
Князь несколько секунд смотрел на нее, стараясь понять, чем вызван ее впечатлительный вздох и последний вопрос. И только теперь, отнеся все на счет женского кокетства, которое могло проявляться даже в столь необычной форме, он позволил себя немного расслабиться:
— Что бы мы без вас делали? Да ничего. Сидели бы в раю в свое удовольствие и лакомились бананами! Все беды — только от женщин.
— Мало достать бананы, их еще нужно очистить от кожуры. Мужчины до таких мелочей снизойти не могут.
— Ошибаешься, моя дорогая, мы только этим и занимаемся, что снимаем шкурки и кожуру.
Услышав, как показалось Полуярову, далеко не деловой разговор, он без разрешения решился войти в кабинет. Теперь уже Милославский, словно сомневаясь в точности настенных часов, посмотрел на запястье.