Ведомые светом
Шрифт:
Он сощурился с кривой усмешкой.
— Ты, что, пытаешься переубедить меня?
— Конечно, нет, — быстро возразила Диадра. — Я просто… хочу понять тебя.
Терлизан лишь изучающе смотрел на нее несколько долгих мгновений. Он не был намерен отвечать ей. Не имел права, не видел смысла. Было слишком поздно — что он мог получить в ответ, кроме невыносимого жалостливого сочувствия в ее глазах?..
Диадра сощурилась, внимательно вглядываясь в его лицо. Что двигало им? Неужели он действительно настолько любил брата, что был готов пожертвовать своей мечтой ради
Терлизан наконец делал свой выбор, тот, которого она уже не ожидала от него, в который уже не верила — как оказалось, напрасно.
— Послушай… — она шагнула к нему, и взглянула в глаза, и коснулась пальцами его груди.
Он вздрогнул.
Диадра вздрогнула в ответ: во имя Богов, Терлизан — осознающий ее прикосновение?..
Их взоры встретились. Диадра сощурилась, пытаясь разгадать его реакцию, но золотистый взгляд был уже вновь нечитаемым.
Одолеваемая сомнениями, Диадра затаила дыхание и осторожно потянулась к его мягкой, пульсирующей ауре. Она ощущала щиты, окружавшие его, но отчего-то не сомневалась, что они не станут преградой для ее взора. Она не знала, почему это было так, почему теперь она чувствовала ауры лучше, чем древние и могущественные маги, почему могла без труда преодолеть их защиту, почему могла делать немыслимое и касаться их нежной сущности так, как только пожелает. Но она могла, и теперь она потянулась к Терлизану, раскрывая перед собой обнаженные, беззащитные струны его души.
Горечь. Боль. Смятенные, путаные, противоречивые стремления.
Сладкий, почти нестерпимый зов Тени в ее ауре — противостоять ему, не слушать, не слышать.
Ее мягкие пальцы на его груди.
Нежность.
Тревога.
Желание оттолкнуть ее, как можно сильнее, как можно дальше от себя — неконтролируемого, опасного, способного причинить ей только лишь боль.
Желание прижать ее к себе как можно крепче, вопреки всему, и никогда — никогда не вспоминать о существовании реальности…
Внезапно Терлизан резко сжал ее запястья, заставляя Диадру вздрогнуть и испуганно отпрянуть от его ауры. Глаза его сверкнули мрачно и гневно.
— Что, черт возьми, ты делаешь? — прошипел он.
— Я… ничего, я лишь…
В порыве яростного бессилия Терлизан вновь притиснул ее к стене, пригвождая ее руки своими к холодному шелку.
— Тебе мало того, что я сделал, Диадра?.. — процедил он с болью. — Мало, что я вернул Берзадилара, что сохранил твою жизнь??..
— Нет, я…
— Так зачем ты пытаешься вывернуть меня наизнанку?!.. Чего ты добиваешься?.. Хочешь убедиться, что ты одержала верх во всем, что я стою перед тобой на коленях?!..
— Я только хотела понять, чего ты хочешь!! — вскричала Диадра, ошеломленная его отчаянным натиском — и теми словами, что срывались с его губ. — Хотела понять, что я могу сделать, чтобы отблагодарить тебя за все!!..
— Ты не можешь ничего сделать для меня, Диадра!! — в отчаянии он сильнее сдавил ее запястья, явно не сознавая, что причиняет ей боль. — То, чего я хочу, ты никогда
— Я знаю, — прошептала в ответ Диадра, вглядываясь в его глаза. — Я знаю… прости.
Вопреки его ожиданиям, в ее взгляде не было ни унизительной жалости, ни бессмысленного сочувствия — только понимание и какое-то странное, мягкое тепло. Терлизан вдруг осознал, что сжимал ее руки так сильно, что костяшки его пальцев побелели от напряжения. Виновато помрачнев, он резко отпустил ее и отступил на шаг.
— Диадра…
Он не успел сказать ничего — она вдруг подалась к нему, порывисто, быстро, и с решительной искренностью прильнула к его губам. Терлизан замер, но лишь на мгновение.
Ее губы, мягкие, теплые, такие желанные…
Он отпрянул от нее, с силой отталкивая ее в сторону, стремительно отступая назад, как можно дальше. Глаза его угрожающе полыхнули зеленым огнем.
— Ох, — выдохнула Диадра, бледнея.
Терлизан коснулся собственных губ таким жестом, словно она только что не поцеловала, а ударила его.
— Безумная, — прошептал он неверяще и как-то обреченно. — Диадра, во имя Богов, что же ты делаешь?..
Она не выдержала его взгляда — и опустила глаза, уже не находя слов, чтобы оправдать свои необдуманные порывы. И так, все еще глядя в пол, она услышала, как спустя несколько долгих мгновений Терлизан усмехнулся в нескольких шагах от нее.
— Что ж, похоже, мне стоит поведать тебе несколько важных правил.
Тон его был ровным, чуть насмешливым — таким знакомым. Таким, каким она привыкла каждый день слышать его. Диадра настороженно подняла голову и поймала его взгляд — бесстрастный, золотистый, надежно скрытый за спасительной маской циничной надменности. Сожаление на миг пронзило ее от осознания того, что он был вынужден закрыться от нее, оборвать все тонкие ниточки искренности, ненаигранности и доверия. Но так было лучше, и они оба понимали это. Так было лучше.
— Правило первое. Если хочешь сохранить в целости свою жизнь, спокойствие и счастье, тебе не стоит провоцировать меня. Во всех смыслах, Диадра. Я не хочу причинять тебе боль, но пойми… я совсем не железный.
Голос его на миг дрогнул на последних словах. Память услужливо воскресила сладкий вкус ее нежных губ… Терлизан сощурился и старательно стер с лица любые эмоции. Диадра смотрела на него настороженно и тихо, не решаясь более вставить ни слова.
— Правило второе, — продолжил Терлизан, и тон его вновь был безупречно деловым и насмешливым. — Ты никогда в своей жизни не должна никого убивать.
— Что?.. — от ошеломления Диадра наконец нарушила старательно хранимое безмолвие.
Терлизан сжал губы, и взгляд его стал серьезным и пронзительным.
— Ты ведь знаешь. Это то, как я был намерен забрать Илли. Так же я могу получить и тебя. И это будет сильнее меня, Диадра. Даже если захочу, я уже не смогу противостоять неизбежному.
— Но я думала… — Диадра запнулась, не уверенная, как мягче сформулировать свою мысль. — Я думала, твой план касался именно твоего убийства.
Терлизан неопределенно качнул головой.