Вегетация

Иванов Алексей Викторович

Он ничего не успел себе объяснить. Зелень поодаль заходила ходуном, точно там кто-то плыл и гнал перед собой волну. Мелькнуло что-то тёмное. За тарахтеньем движка Серёга ничего не слышал. А из кустов калины вдруг брызнули во все стороны птицы и листья, часть куста осела, как отрезанный кусок теста, и сквозь щель вперёд полезло бешено вращающееся колесо со стальными когтями — колесо высотой с одноэтажный дом.

Серёга ударил по тормозам.

Перед мотолыгой из зарослей выдиралась какая-то чудовищная машина — Серёга таких никогда не встречал. Жуткий

чумоход. Перед собой он нёс огромный моторный ротор, смонтированный на шарнире; мощная подвижная рама с гидравлическими поршнями могла поднимать и опускать его. Рама была подвешена к четырёхколёсному шасси; за пустой кабиной с грязными окнами торчал угловатый массивный корпус дизеля — противовес тяжёлому оборудованию. Побеги жимолости опутывали чумоход как маскировочная сеть. Его рубчатые колёса беспощадно ломали тонкие стволы калин.

— Базуки доставай! — крикнул Серёга. — Маринка, дяде звони!..

Самому ему было, конечно, не до этого.

Он бросил мотолыгу в прогал налево — в ту сторону, откуда и вырвалась роторная тварь, чтобы тварь потратила время на обратный разворот. Мотолыгу мотало как на волнах. Жёсткие ветки наотмашь хлестали по бортам и стойкам интерфератора. Качаясь, мимо проплыл угол панельного многоквартирника.

Мотолыга очутилась во дворе. Берёзы, вербы, брошенный автофургон, изогнутое железо детской площадки, кусты, линия кирпичных гаражей с распахнутыми воротами, мусорные баки… Серёга помотал башкой, не в силах собрать панораму воедино. Что с ним?.. Куда ехать? Он ни хера не соображает!

Он повёл мотолыгу наугад, лавируя между деревьями. Мотолыга петляла по обширному двору — бессмысленно, как пьяная; Серёга не мог вспомнить даже то, с какой стороны он сюда попал. Любые пути были открыты, а Серёга ощущал себя запутавшимся в лабиринте. Всё новое — и всё точно такое же!.. Наконец опять показалась полоса гаражей. Если гаражи — должен быть выезд!..

Кирпичная стена гаража возле мотолыги вдруг треснула и раскололась, повалились выломанные глыбы, растопырились доски, а из тучи пыли попёрло зубастое колесо. Роторный чумоход свирепо и неумолимо пробивался сквозь постройку, будто сквозь штабель картонных коробок. Серёга вцепился в руль.

Мотолыга попятилась. Чумоход накренился, с трудом перебираясь через рассыпающуюся груду кирпичей, и повернул к мотолыге. Его жуткое орудие оказалось совсем близко и отвесно рубануло бы транспортёру по капоту, но довершить поворот не позволил крепкий тополь: и громоздкой мотолыге, и роторному чудовищу было тесно среди деревьев. Чумоход отодвинул раму с ротором и включил двигатель шарнира, перемещая ротор из вертикального положения в горизонтальное. Расчёт был прост — снести тополь с дороги.

Мотолыга упёрлась кормой в другое дерево — дальше отступать было некуда. Серёга сообразил, что ему конец: сейчас чумоход сменит положение клыкастого ротора и размолотит мотолыгу всмятку. Из десантного отсека через борта мячиками запрыгала бригада — все бежали прочь. Никто и не помышлял засадить в чумоход из базуки. Серёга заметался

на своём месте. Бежать ему было западло — но подыхать здесь, что ли?.. И Серёга рванулся через борт, хлопнулся в траву на четвереньки и пулей кинулся в кусты.

А над развалинами гаража внезапно появился харвер Егора Лексеича. Он шагал по следу чумохода. Задирая колени, он переступил через рухнувшую стену и с какой-то ловкой обезьяньей жадностью протянул к чумоходу свою длинную суставчатую руку. Растопыренный чокер с лязгом цапнул врага за двигательный отсек, легко, как бумагу, пробивая кожух. Могучая клешня сжалась, харвер напряг руку и, пыточно скрежеща железом, отодрал дизель с одного края — будто вырвал чумоходу сердце. Потрясённый чумоход застыл в параличе. Ротор вхолостую крутился в косой плоскости.

Серёга выглядывал из-за толстого ствола берёзы, как волчонок из логова.

Ротор крутился. Чумоход стоял неподвижно, истекая бризолом. Харвер возвышался над ним, словно поджидал, не оживёт ли жертва, и гудел мотором в ситаллическом корпусе. Открылась дверь кабины; задом наперёд, кряхтя, с харвера сполз на землю Егор Лексеич и направился к мотолыге.

— В общем, молодец, Серёженька, — усмехаясь, похвалил он. — Последним сдриснул. Уже немало.

Серёга еле отклеился от берёзы и тонким голосом спросил:

— А чё это за ёборобот такой, дядь Егор?

Егор Лексеич посмотрел на чумоход: в воздухе мелькали зубья ротора.

— Сплитчер, горная машина. Скалы режет или траншеи делает. Говорил же тебе — здесь строительная техника… И куда же наших бздунов разнесло?

Егор Лексеич приложил ладони ко рту рупором и заорал:

— Э-э-эй!.. Наро-о-од!..

Серёга недоверчиво пощупал ближайший куст — листья, ветки: настоящие ли? Ротор чумохода, исчерпав инерцию, наконец замер.

Егор Лексеич обошёл мотолыгу, выискивая повреждения.

— Ладно хоть машину не угробил… И как тебя угораздило сплитчеру-то попасться, Серёжа? Он ведь еле ездиет со своей бандурой!

Серёга никак не мог освоиться с тем, что мир обрёл прежнюю реальность.

— Ну, не знаю, дядя Егор… — Серёга замялся, вспоминая столкновение с чумоходом. — Я здесь в трёх соснах заблудился… Тыкался, шарахался, выехать не получалось!.. Потому твой слич… плеч… Короче, так он меня и догнал!

— Хуйню какую-то городишь, — усомнился Егор Лексеич.

— Правду говорю! — горячо заверил Серёга. — А тебе нормально было?

— В смысле? — забеспокоился Егор Лексеич.

— Ну, ты не терялся? Я вот всё видел — и ни хера не понимал!..

Теперь к словам Серёги Егор Лексеич отнёсся уже серьезно:

— Я сам не рулил. Задал харверу прийти к твоему телефону, он и шёл.

Заросли за мотолыгой зашевелились, потом из-за черёмухи осторожно вынырнули Костик с Алёной. Костик был вооружён автоматом.

— Грохнули гада? — спросил он, рассматривая сплитчер.

— Мы с Костичком с пустого гаража прятались, — пояснила Алёна, виновато улыбаясь и поправляя грудь. — Страшно было, Егора.