Вэкфильдский священник
Шрифт:
— Надюсь, воскликнула она, — что ваши сіятельства извинятъ мою самонадянность, и правда, что мы не имемъ никакихъ правъ на такія милости; но весьма естественно, что мн хочется устроить своихъ дтей какъ можно лучше. Такъ позвольте вамъ сказать, что об мои дочери получили очень порядочное образованіе и хорошо воспитаны, то-есть, по крайней мр, по здшнему мсту мы не хуже другихъ. Он умютъ читать, писать, подводить счеты; искусно работаютъ иголкой, въ строчку, крестикомъ и гладью, и разумютъ всякіе простые швы; могутъ штопать, гладить и плоить оборки; смыслятъ кое-что въ музык, шьютъ и кроятъ нижнее блье, вышиваютъ по тюлю; старшая вырзываетъ украшенія изъ бумаги, а меньшая очень мило предсказываетъ будущее, гадая на картахъ…
— Фу!
Когда
— Но сами сознайтесь, сударыня, продолжала она, обращаясь къ моей супруг, - что нельзя ршать такіе вопросы, не изучивъ предварительно характеровъ и не узнавъ другъ друга досконально. Я этимъ вовсе не хочу сказать, что питаю какія либо сомннія относительно скромности, благовоспитанности и добродтели вашихъ барышенъ. Но на все есть извстная манера, сударыня, и соблюдать формы необходимо!
— Фу!
Жена моя разсыпалась въ похвалахъ ея предусмотрительности, замтивъ мимоходомъ, что она и сама такая же, никому пальца въ ротъ не положитъ, какъ говорится. Но просила освдомиться у сосдей насчетъ нашей репутаціи. Однако, супруга пэра нашла, что этого не нужно, и заявила, что для нея достаточною гарантіей послужитъ рекомендація ея кузена Торнчиля, на котораго мы и возложили теперь вс наши надежды.
XII. Судьба намрена смирить гордость Вэкфильдскаго семейства. — Досада переносится иногда трудне, чмъ истинное бдствіе
По возвращеніи домой, мы весь вечеръ строили планы будущихъ побдъ. Дэбора потратила не мало остроумія на догадки, которая изъ двочекъ получитъ лучшее мсто и будетъ имть случай видать боле свтское общество. Все затрудненіе состояло лишь въ томъ, чтобы добиться рекомендаціи сквайра; но онъ столько разъ уже доказывалъ намъ свое расположеніе, что сомнваться въ немъ было невозможно. Даже въ постели жена моя продолжала заниматься тмъ же вопросомъ.
— Ну-ка, милый Чарльзъ, сознайся, вдь недурно устроили мы сегодня свои дла?
— Что-жъ, ничего, отозвался я, самъ не зная, что сказать.
— Какъ, ничего? подхватила она:- а по-моему отлично. Ты представь себ, вдь наши двочки могутъ познакомиться въ город съ людьми, одаренными самымъ лучшимъ вкусомъ. Да я уврена, что Лондонъ самое такое мсто, гд можно доставать всевозможныхъ жениховъ. И, милый мой, мало ли какія чудеса приключаются всякій Божій день! Коли мои дочери такъ необыкновенно нравятся знатнымъ дамамъ, можно себ представить, въ какое восхищеніе придутъ отъ нихъ знатные кавалеры! Между нами сказать, мн ужасно по душ лэди Блерней, такая любезная! Впрочемъ, и миссъ Каролину-Вильгельмину-Амелію Скэгсъ я тоже полюбила отъ всего сердца. А все-таки, когда у нихъ зашла рчь о мстахъ въ город, замтилъ ты, какъ я на нихъ налетла? Скажи, мой дорогой, вдь правда, что мама постаралась для своихъ двочекъ?
— Ахъ, отвчалъ я, самъ не зная, что объ этомъ думать, — дай Богъ, чтобы отсюда мсяца черезъ три все это пошло имъ впрокъ!
Подобными замчаніями я всегда имлъ въ виду озадачить мою жену своею мудростью: если двочки будутъ имть успхъ, это будетъ означать, что мое благочестивое желаніе исполнилось; а если нтъ, то можно истолковать его какъ пророчество. Вс эти разговоры, однакожъ, были только подходомъ къ боле щекотливому предмету, и я заране это предчувствовалъ. Оказывалось, что такъ какъ отнын намъ предстоитъ держать себя съ большимъ противъ прежняго этикетомъ, то слдуетъ отвести нашего стараго жеребчика на ярмарку и тамъ продать, а потомъ купить намъ новую лошадь, которая могла бы, смотря по надобности, возить и одиночную, и двойную тяжесть, и имть приличный видъ при поздкахъ въ церковь или въ гости. Сначала я изо всхъ силъ сопротивлялся этому плану, но
Ярмарка открывалась на-завтра и я думалъ самъ туда отправиться, но жена уврила меня, что я гд-то простудился и ни за что не соглашалась выпускать меня со двора.
— Нтъ, нтъ, дружокъ, говорила она:- Моисей у насъ мальчикъ толковый и продавать, и покупать уметъ какъ нельзя лучше. Ты самъ знаешь, что самыя выгодныя покупки у насъ всегда черезъ него. Онъ до тхъ поръ торгуется и стоитъ на своемъ, покуда не надостъ, и ему всегда уступаютъ.
Такъ какъ и я былъ хорошаго мннія о дловитости сына, я охотно уступилъ ему это порученіе. Поутру сестры принялись снаряжать его на ярмарку: он подстригли ему волосы, вычистили вс пряжки, а шляпу подкололи булавками. Когда все было готово, мы имли удовольствіе видть, какъ онъ влзъ на коня и поставилъ передъ собой деревянный ящикъ, въ который долженъ былъ положить пряности и разныя приправы, закупивъ ихъ на ярмарк. На немъ было суконное платье цвта, извстнаго подъ именемъ «громъ и молнія», и хотя онъ изъ него значительно выросъ, но оно было еще слишкомъ свжо, чтобы его бросать. Жилетъ на немъ былъ зеленовато-желтый, а волосы сестры подвязали ему широкой черной лентой. Когда онъ тронулся въ путь, мы проводили его на нсколько шаговъ отъ дому и до тхъ поръ кричали ему вслдъ: «Счастливаго пути, дай Богъ успха!» пока онъ не скрылся изъ вида.
Только что мы его проводили, явился буфетчикъ отъ мистера Торнчиля и началъ насъ поздравлять съ тмъ, будто онъ сейчасъ слышалъ, какъ его молодой хозяинъ отзывался о насъ съ самой лестной стороны.
Добрыя всти какъ будто сговорились сегодня слетаться къ намъ одна за другою. Вслдъ за буфетчикомъ изъ того же замка пришелъ лакей и принесъ моимъ дочерямъ записку, въ которой значилось, что об столичныя дамы получили отъ мистера Торнчиля столь удовлетворительныя о насъ свднія, что, собравъ еще нсколько справокъ, он надются окончательно поладить съ нами.
— Признаюсь, воскликнула жена моя, — какъ видно, попасть въ эти знатныя семейства не очень-то легко. Зато ужъ когда попадешь, то — какъ говоритъ Моисей — спи себ безъ заботы.
На эту остроту (ибо жена моя принимала это за остроуміе) наши дочери громко расхохотались, а жена была до того счастлива содержаніемъ помянутой записки, что вынула изъ кармана кошелекъ и вручила лакею семь съ половиною пенсовъ за труды.
Этимъ визиты не кончились. Пришелъ мистеръ Борчель прямо съ ярмарки. Онъ принесъ нашимъ малюткамъ по большому инбирному прянику, который жена моя тотчасъ отобрала въ шкафъ, сказавъ, что будетъ давать имъ всякій день понемногу. Двочкамъ нашимъ онъ принесъ по шкатулк, въ которыхъ он могли хранить все, что угодно: облатки, табакъ, мушки или даже деньги, когда случатся. Жена моя, мимоходомъ сказать, предпочитала для этой цли кошельки изъ хорьковой шкурки, потому что они приносятъ счастье. Мы все еще были расположены къ мистеру Борчелю, хотя до нкоторой степени сердились на него за вчерашнее невжество. Нельзя же было не сообщить ему о нашемъ счастіи и даже не посовтоваться на этотъ счетъ. Потому что мы хоть и не слдовали чужимъ совтамъ, но никогда не пропускали случая спрашивать ихъ. Когда онъ прочелъ записку знатныхъ дамъ, онъ замоталъ головой и замтилъ, что въ подобныхъ случаяхъ нужно быть до крайности осторожнымъ. Его недоврчивое отношеніе крайне обидло мою жену.
— Я и не сомнвалась, сэръ, воскликнула она, — что вы непремнно станете противъ меня и моихъ дочерей. Больно ужъ вы осторожны стали! Въ другой разъ, когда будемъ спрашивать совта, мы обратимся къ такимъ людямъ, которые сами умли бы слушаться добрыхъ людей.
— Мое прежнее поведеніе къ длу не относится, сударыня, возразилъ онъ:- если я самъ не съумлъ во-время воспользоваться данными мн предостереженіями, это не причина, чтобы не предостеречь другихъ, особенно когда меня просятъ объ этомъ.