Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни
Шрифт:
– «Висмут Радон», давно не видел такого скопления благородных газов… – с сарказмом проговорил Ник.
– Вонь как всегда будет сильной, – добавила Алма, вспоминая противный характер этого их знакомого.
Они ещё долго разглядывали список, у них было время до приезда остальных учеников, а самым приятным оставалось ощущение «правительства академии», в которой сейчас не было никого, кроме уборщицы, лаборантки и Рольфа, большого щенка, которого поселили сюда как собственность академии. Девочка тщательно начала выискивать одно имя, которые ожидала увидеть, но ужасно не хотела.
– Пойдём? – услышала она друга.
– Нет, подожди, задумчиво она водила пальцем сверху вниз, – Нашла!
– Что? Кого?
– Его… – она отодвинулась, не убирая палец от имени.
– «Стронций Курт»!!! – почти закричал Ник.
– Да, но… – она попыталась найти плюсы, хотя бы в погоде, но сегодня, на первое сентября пошёл дождь, хоть она его и любили, но друга порадовать им никак не могла, и отступив
Они с могильными лицами отошли от доски, и вошла в первый, и главный коридор академии, следующий сразу на крыльцом. Снова тёмный грязно-зелёный тон, алая дорога, и только в этом зале на стенах висели вытянутые зеркала в золочённых рамах. Девочка встала перед одним из них и одёрнула клетчатую юбку в красно-серых цветах, выше колена, с декоративной складкой, тусклого, грязно-лимонного цвета блузка, с короткими рукавами, поверх серая жилетка в тон низу, на ногах бежевые балетки из замши. Окинув эту форму, девочка сразу бросила свирепый и опасающийся взгляд на кольцо потёртого золота, так подходящего под этот образ. Она руками откинула назад прямые, безумно светлые волосы, и снова посмотрела на себя.
– Лин, ты нормально выглядишь, успокойся, – сказал Ник, который стоял опершись спиной на стену и смотрел в потолок. Он тоже был в форме, только на ногах были чёрный ботики, а не бежевые, так же низ и пиджак были серыми, а не клеточку, но зато это компенсировалось обязательным ношением галстука, тёмно красного, как вино.
– Сколько времени? – резко спросила Алма недовольная нетерпеливостью мальчика, хотя и понимала, что она уже встаёт у зеркала в пятый раз за день (и это только у этого зеркала).
– Двадцать пять минут десятого, скоро должны приехать.
– Отлично, – сказала она без энтузиазма.
Не прошло и положенного времени, как друзья услышали на улицы голоса и шаги, оба сразу поняли, что это приехали ученики. Вытянутые двери открылись, зашли люди. Мисс Лерил кивнула им в знак приветствия, и прошла мимо, за ней следовали первокурсники, Лин и Ник присоединились к ним, бросив перед этим взгляд в облако второго курса, где девочка сразу поймала взгляд пристально смотрящий на неё, это был глаза Радона. Толпа прижала Лину. Девочке казалось, что она стала тоньше в два раза, но это скоро кончилось. Отвлёкшись, она потеряла в толпе Николаса, не найдя его, она начала старательно выглядывать его впереди. Тут же её голова сама по себе метнулась вправо, и врезалась в глаза цвета осеннего неба, с серыми пятнами, выглядевшими так необычно, что Лина замерла, и только через миг опомнилась, как только коснулась глазами беспорядочно лежащих, коротких, лунных волос. Это был он, с того дня так и не изменив ни своей надменности, ни неоправданной гордости. Всё тот же мальчик из богатой семьи, от которого девочке сразу стало тошно, но она уже была рядом с ним, и боялась того, что необъяснимым образом, он поймёт, что уже видел её! Она отвернулась и быстро зашагала вперёд, стараясь убежать от Курта. Его взгляд то и дело задевал её, Лина это замечала на поворотах, хотя, она молча радовалась тому, что видела в его глазах – он не о чём не догадался. Вариантов других не было, но с самого начала дня Лину преследовала паника связанная с ним, и тем, что теперь они все вместе будут учиться на одном курсе, и жить в одном общем корпусе. Из головы не мог выйти тот радостный взгляд в его глаза, когда тот услышал, что у неё нет родителей. Девочка знала, что это не так! Да, мамы у неё уже не было, но был отец… От этих мыслей девочку пробила дрожь. Неприятные мысли о последнем вновь начали биться внутри неё, пытаясь сломать надетую маску, она чувствовала себя змеёй, которая меняет кожу так же, как и Алма маски, когда их разбивают и нужное настрое приходит в негодность. Она одёрнула себя, уверяя, что эту маску ещё можно поносить. Лина продолжила идти по коридору со всеми. Как она и ожидала мисс Авроним привела их в корпус, где они будут жить на протяжении учёбы, они – это значит, что и Лина с Ником тоже должны будут переехать сюда (Лина уж точно, что бы не показывать дружеской связи с учителями, про Николаса и так уже многие знали). Большой общий зал открылся перед ними, как всегда с красивым паркетом вписывающимся в общий жёлто-зелёный колорит, красные диваны из кожи стояли напротив высоких готических окон, сверху нависала широкая хрустальная люстра. Алма прекрасно знала это место, они с Николасом часто заходили сюда летом, пока никого не было, и обсмотрели тут каждый уголок, а один раз Лина даже залетела на люстру пока не видел Ник, и с любопытством осмотрела свисающие капельки хрусталя, оказалось, что на них ещё прорезаны рисунки с цветами. Не поняв к чему такой кропотливый труд, когда его никто не видит, она одновременно ужаснулась этому, и поняла, что такие люстры надо сразу на полу для общего зрелища размещать. Снова запрокинув голову, и стараясь увидеть красивые изображения она вообще не слушала Лерил, которая что-то вещала новеньким.
– Лин, – она опустила голову и увидела рядом Ника, – привет, я тебя никак не мог найти! Познакомься, это Цеза… Торий. Цеза, это Ангелина Вашингктон.
– Привет, очень приятно, – дружелюбно поздоровалась Лина, и быстро окинула взглядом рядом
– Мне тоже, – та очаровательно улыбнулась, и Алма заметила ещё один незначительный минус – недостаток ровности зубов. Но тут же она поняла, что это всё говорит не она, а её какое-то чувство того, что кольцо делает её безумно красивой, чуть ли не идеальной внешне, а на самом деле, какая Алма? Не Лина! Не такая красивая, не по нынешним канонам. Талия была красивая, но это отсутствие живота в сочетании с достаточно большой грудной клеткой казалось ещё больше, что совершенно не нравилось девочке. Алма изо всех сил старалась погасить все чувства возникшие в ней. И она чуть ли не начала бить себя за то, что она делает, а точнее за поиски изъянов и недостатков у других потому, что не любит себя, свою внешность.
– Лина, Ник, а как вы думаете, что сперва мы будем изучать на истории магии?
– Я слышал, – начал Ник, – что сначала будет идти именно история нашего Архипелага.
– А что, есть какие-то предпочтения? – спросила Алма, заранее зная ответ.
– На самом деле я больше всего в обычной школе любила историю, особенно зарубежную! – на секунду Цеза мечтательно закатила глаза, а потом продолжила, – хотя, если честно, то я понемногу знаю историю каждой страны кроме Уэльны.
– Почему же так? – Алма уже слышала об этой стране, но никак не могла вспомнить от кого.
– А у вас разве нет проблем с этим языком?
Только сейчас Лина вспомнила слова, которые обронила мисс Лерил по поводу изучения зарубежной истории «…проблема обучения заключается в том, что она написана в любом учебнике на другом языке, на языке той страны…».
– Я и не пыталась её изучить, – коротко ответила Алма.
– Знаете, я очень много слышала про эту академию, вы знали, что её основала русалка, и что раньше весь остров находился под водой.
– Нет, – тихо протянул Ник, хотя и не нашёл в словах девочки той странности и загадки, которую увидела Лина.
– Ладно, если хотите, то я позже расскажу об этом, а сейчас пойдём а то мест не останется, – она конечно шутила, мест в комнатах было предостаточно, но пока они разговаривали многие уже заняли, и было трудно найти места по соседству.
Кровати в комнате были размещены достаточно интересно. Цилиндрическая комната уходила далеко вверх и кровати стояли изголовьями к периметру, и ровными столбами поднимались вверх, начиная со вторых просто зависая в воздухе без подпор. Без всяких рассуждений Алма, как можно дипломатичнее, сказала Цезе, что ни на каком другом месте, кроме верхнего, жить не хочет. Под самым потолком было действительно великолепно, и до потолка оставалось места больше, чем между другими кроватями. С каждой стороны постели был создан специальный деревянный пол, там же стоял небольшой комодик, на стене висела лампа, и Алма оказалась одной из не многих, у кого было окно за изголовьем. Забираться на места надо было так же, как и в магазине: из-под пола появлялись ровным рядком отдельные платформы-ступени, и они везли тебя наверх. Цеза разместилась уровнем ниже, ровно под Линой. Девочке это напомнило пребывание в пещере те несколько дней, когда она прижималась к камням и целыми днями слушала отголоски ударов о землю, которые передавались от земли камням, и так от места битвы достигали её слуха. Девочка больше не могла вспоминать об этом и решила не задерживаться на своём месте а спуститься вниз и подождать в общей комнате, пока все разложатся и их поведут показывать академию. Внизу уже стояло несколько людей, и Алма знала трёх из них, четвёртая девочка была не знакома ей. Теперь Лина без укола совести могла сказать, что эта девочка не особо красивая, и напомнила девочке марабу, в большей мере тем, что её подбородок слегка сливался с шеей, а зелёные глаза казались ещё ярче из-за покрасневшей кожи, как поняла Лина она залилась краской от злости, потому, что её выражение лица только для спора и подходило. Только после всего этого комплекта Лина краем глаза заметила негустые и не объёмные вёрные волосы, и только теперь до неё дошло, сто они очень похожи с Радоном, который сейчас тоже стоял там. двумя другими людьми стали Николас и Курт, тот самый Курт Стронций. Лина уже просто устала от того, что он везде! И теперь она еле держалась, лишь бы не закричать на него, а подходящих слов уже набралось много. Все, быстро прекратив спор, посмотрели на неё, и Лина почувствовала себя по-настоящему неловко.
– Всем привет, – наконец-то сказала она, когда первая волна паники прошла.
– Лин? – тихо спросил Николас.
– Много друзей среди девчонок, Ник? – противно спросил Радон, его грязные, короткие, тёмные пряди были убраны назад.
– Мы только что познакомились, – скромно ответила Алма, стараясь вести себя как можно противоположнее тому характеру, какой известен Висмуту (то есть не: гордая, язвительная, с холодным тоном, способная легко прирезать разговор без оскорблений, драк и унижений, а главное открытая). Сейчас главной проблемой оказалась задача стать замкнутой скромняшкой.