Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни
Шрифт:
– Зачем?
– Не знаю.
– И ещё, Лерил просила передать это тебе, – он протянул кольцо-змею, чей надломанный хвост был уже починен.
– Я не хочу больше это надевать. Та красивая блондиночка – не я!
– Алма… Ты хочешь сказать, что на самом деле ты не красивая?!
– На самом деле я чудовище.
– Посмотри на меня и успокойся! – невесело ухмыльнулся Ник.
– Мне нечего на тебя смотреть! Ты не убийца!
– Ты тоже!
Повисла пауза.
– Ник, мне надо с тобой поговорить, – сказала наконец-то девочка, выплывая из реки сразу в штабик,
– О чём?
– Что ты услышал сегодня на уроке истории? – спросила Алма, присаживаясь на самодельную, жалкую пародию дивана.
– Очень интересный рассказ тёти о подводном мире, – ответил мальчик, садясь рядом.
– А я гораздо большее. Помнишь мой провал в памяти? Я восполнила его. Кальек Бейра – моя мама, но я никак не могла вспомнить то, что она же и Бейерла Уэнса – Марина Вечного Лития.
– То есть вся эта история…?
– Это история моей семьи, Ник. Теперь ты один из немногих, кто видел, знает её конец.
– Ты жива Алма, понимаешь? Это – не всё! Просто поверь.
– Так легко говорить…
– А ещё легче сделать.
– Ник! Ты опять меня цитируешь!
– И что? Бей врага его же оружием, – с лёгкой улыбкой ответил мальчик.
– Во-первых, опять цитируешь! Во-вторых, я что, твой враг?!
– Нет, ты мой друг. Поэтому я здесь, и пытаюсь тебя успокоить, – он ухмыльнулся и встал.
– Это получилось.
Они вместе быстро добрались назад. Натянув на палец кольцо девочка пошла по академии, думая о том, что когда-то это всё было не таким великим, и под водой, что только благодаря её бабушке, всё именно так, как сейчас. Алма быстро прошла по знакомому пути, к кабинету Вольфрама, и замерла перед высоченной чёрной дверь, за которой её ждала неизвестность. Почем она так пугала её сейчас? Не тогда на поле, когда она увидела Аргона, не когда на её летел драконий всадник, и даже не тогда, на реке, окружённая, она стояла и ударила лёд, топя всех вместе с собой. А чего бояться сейчас? И решив, что если она выбрала вариант выкинуть кольцо, то должна не отказываться от собственных слов, и ответить за это действие! Постучав три раза, она вошла кабинет, двери открылись перед ней в разные стороны сами по себе.
– Заходи, Алма, – по-доброму сказал профессор Эдвард.
Девочка медленно, но слишком уверенно для себя, зашла в комнату. Как обычно: посередине стоял стол, перед ним два кресла с высокими спинками, на одном сидела Лерил, другое пустовала, Эдвард Вольфрам, по обычаю гордо, сидел на своём месте за столом.
– Присаживайся, – как-то необъяснимо сказала Лерил. С одной стороны она злилась на поведение Алмы, одновременно сочувствуя и понимая его суть. Девочка послушно села, когда она услышала столкнувшиеся позади двери, её рука сама сдёрнула с пальцев кольцо.
– Зачем ты его сняла? – на самом деле заинтересованно спросила Лерил.
– Потому, что эта блондинка – не я.
– Раньше ты не предавала этому большого значения.
– Раньше я не знала, кем являюсь, и только сейчас поняла, какой королевой… нет, каким человеком, была моя мама. И если я хоть каплю, хоть по внешности, похожа на неё, то я не могу скрывать это, только из уважения и памяти к ней.
– Вы, – тихо начала Алма, которой уже стало неудобно от тишины, – хотели что-то ещё?
– На самом деле да, – Эдвард встал, его лицо ничего не выражало, – ты должна всё равно носить кольцо. Это не наша прихоть или желание, но мы пытаемся уберечь тебя от чужих глаз.
– От чьих же? – тихо спросила Алма, теперь уже действительно не поняв его слов.
– Русалок, шелки, многих других обитателей моря.
– Что? Я думала, что русалки уже не живут здесь.
– Не живут, но приплывают сюда, – ответила Лерил.
– Когда?
– Например, на праздник, который мы устраиваем в конце каждого года.
– В конце этого декабря тоже?
– Ну, у этого же года будет конец. И дату мы уже определили, это будет 25 декабря. И я не думаю, что они захотят узнать, что нашлась пропавшая принцесса.
– Отлично, – с полным спокойствием и изобилием сарказма ответила Алма, – похоже, что дальше одиннадцати лет я не продвинусь. Потому, что группа народа, которым я должна была управлять, не захочет оставлять меня в живых.
– Алма, мисс Авроним не говорила о смерти, – подметил Эдвард.
– О, этом и говорить не надо, – холодно сказала девочка и посмотрела на директора, – в первый раз они ворвались во дворец и разнесли всё, что там только было, убили многих, я помню это. Теперь я помню всё.
– И ты хочешь так просто выйти и показаться им?
– Мне скрываться?
– Твоя мать умерла, оставшись в замке ради тебя, а теперь ты так просто отдаёшь себя народу? Тогда всё будет напрасно.
Об этом Алма не думала, но была рада такому вопросу Лерил, прозвучавшему раньше, чем девочка успела натворить глупостей.
– Но ведь Александр, Цеза… они уже видели меня такой.
– Мы их уже вызывали, разговаривали с ними.
– Они всё знают?!
– Конечно нет, – возразила Авроним, – они знаю короткую историю о девочке, которая не могла контролировать свои силы, и могла навредить другим, из-за этого пришлось создать тебе образ на двенадцать, иначе, за два года всё могло бы кончится плохо. А теперь ты уже научилась этому контролю, и, раз ты сдавала погружение и дистанцию, не только сдерживанию температуры, но и себя самой.
– Откуда вы знаете? А... ну да, всё логично, я же дочь Кальек Бейры. Но, почему я не могла превращаться в русалку сразу? Нет! Я конечно этому очень рада, ещё мне этого сразу не хватало, но всё же… почему?
– Ты начала превращаться, когда вспомнила то, что ты русалка.
– Понятно.
– Что-то не так? – напряжённо спросил директор Эдвард, потому, что тон Алмы не оставлял желать лучшего: злой, на границы срыва и одновременно холодный.
– Нет, всё хорошо, ведь по-другому и быть не может, – она натянуто улыбнулось, но вышло всё слишком естественно. Однако, Авроним и Вольфрам приподняли вопросительно брови не из-за тона.