Великая армия Наполеона в Бородинском сражении
Шрифт:
Первые попытки осмыслить то, что произошло 5–7 сентября на Бородинском поле, его участники попытались сделать уже вскоре после сражения. «Мы проиграли сражение, но в меру. Наши силы ежедневно пополняются, а неприятельские нет», – написал 30 сентября жене Клаузевиц, перешедший накануне войны 1812 г. на русскую службу и состоявший в день Бородина в должности обер-квартирмейстера 1-го кавалерийского корпуса [123] . Примерно тогда же, в сентябре, генерал-квартирмейстер 1-й Западной армии полковник Толь составил первый вариант «Описания битвы при селе Бородине», ставший не только основой отчета М. И. Кутузова Александру I, но и отправной точкой для последующего развития темы Бородина для многих немецких авторов, например для Т. Бернгарди [124] .
123
Письма К. Клаузевица Марии Клаузевиц // Клаузевиц К. 1812 год. 2-е изд. М., 1937. С. 246.
124
Этот текст «Описания…» составлен на немецком языке и опубликован в известном издании документов Военно-ученого архива Главного штаба (Отечественная война 1812 г. Материалы ВУА. СПб., 1911. Т. 16). В значительно расширенном варианте «Описание битвы при селе Бородине» на немецком языке было опубликовано в Петербурге в 1939 г. Подробнее о «записках» Толя см.: Тартаковский А. Г. Труд К. Ф. Толя об Отечественной войне 1812 г. (опыт реконструкции) // Исторические записки. М., 1970. Т. 85. С. 368–428.
Составляли рапорты о сражении и немцы, боровшиеся на стороне Наполеона и тоже интуитивно пытавшиеся оценить место и роль своих братьев по языку и культуре в этом гигантском побоище [125] . Многие немцы бережно и методично занесли впечатления о потрясшем их до
125
См., например: Рапорты вестфальского военного министра графа фон Хене…
Со второй половины 1810-х гг. стали публиковаться первые немецкие воспоминания о Русском походе, в которых повествовалось и о Бородинском сражении [126] . Наиболее примечательной среди этих первых книг была работа Бретшнейдера, почти немедленно переведенная на русский язык [127] . Приводя нередко явно искаженные данные о силах сторон, потерях и ходе боя, автор, тем не менее, убежденно заявлял, что русские незаслуженно «присвоили себе победу». «Судя… по следствиям битвы и взятию столицы, победа была на стороне французов». И все же, «сражение сие, – утверждал Бретшнейдер, – принадлежит к числу тех, которые более вредят победителю, нежели пораженному» [128] . В те же годы вышло 4-томное сочинение К.Х.Г. Вентурини, историка религии из Брауншвейга, который тоже попытался описать Бородинское сражение на основе пока еще скудной документальной базы, разбавляя крупицы достоверных фактов своей буйной фантазией [129] .
126
Bomsdorff R., von. Mittheilungen aus dem russischen Feldzuge. Leipzig, 1816; Dillenius K. Beobachtungen "uber die Ruhr… L"udwigsburg, 1817; Liebenstein F. L.A. Der Krieg Napoleons gegen Russland in den Jahren 1812 und 1813. Frankfurt a M., 1819. Bd.2.
127
Бретшнейдер. Четырехлетняя война союзных держав противу Наполеона Бонапарте. СПб., 1820.
128
Там же. Ч. 1. С. 85–87.
129
Venturini C. Russlands und Deutchlands Befreiungskriege… Leipzig; Atenburg, 1816–1819. Bd.1–4. Множество авторов принимало Вентурини за участника событий или серьезного историка (Об этом см.: Попов А. И. «Засадный отряд» Н. А. Тучкова (сомнения в очевидном, или апология Беннигсена) // Отечественная война 1812 г. Источники. Памятники. Проблемы. Бородино, 1999. С. 135, 138, 142).
В 1820-е гг. хлынул настоящий поток мемуаров, мемуарно-биографической литературы и работ, основанных на воспоминаниях [130] . Для истории участия немцев в Бородинском сражении весьма интересной оказалась работа Э. Фельдерндорфа и Варадайна, показавших участие баварских частей главным образом на северном фланге сражения, биография генерала А. Л. Охса, командовавшего 24-й дивизией 8-го армейского корпуса, боровшейся в Утицком лесу, и, особенно, работа бывшего в 1812 г. капитаном, помощником начальника штаба 21-й пехотной дивизии 7-го (саксонского) корпуса Ф. К. Церрини ди Монте Варчи (1785–1852) о действиях саксонской кавалерии у д. Семеновское и у «большого редута» [131] . Из материалов Церрини неопровержимо следовал вывод, прямо оспаривавший уже широко распространенную в те годы через публикацию бюллетеней армии Наполеона версию о том, что героями взятия центрального укрепления русских позиций – батареи Раевского – были не французские кирасиры во главе с О. Коленкуром, но саксонские латники Тильмана. В целом же, где бы работы ни были опубликованы – в Мюнхене, Касселе, Дрездене или Веймаре, все они были проникнуты пафосом героизма, проявленного немецкими солдатами из чувства долга. Отчетливо слышалась и другая нота: горечь за пролитую кровь ради интересов французского императора и надежда на объединение Германии.
130
Lemazurier M. J. Medicinische Geschichte der russischen Feldzuges von 1812. Jena, 1823; Leissnig W. L. M"arsche und Kriegerlebnisse im Jahre 1812. Budissen, 1828; etc.
131
V"oldemdorf W. Kriegsgeschichte von Bayern… M"unchen, 1826. Bd.3; Hohenhausen L. von. Biographie des Generals von Ochs. Cassel, 1827; Cerrini de Monte Varchi C. F.X. Die Feldz"uge der Sachsen in den Jahren 1812 und 1813. Dresden, 1821; [Cerrini]. Br"uchst"ucke, die Mitwirkung der rgl. S"achsischen K"urassier-Brigade bei der Schlacht an der Moskwa // Oesterreichische milit"arische Zeitschrift. 1824. Bd.4. Hft.11. См. также анонимную работу: Die Schlacht von Borodino oder an der Moskwa. Weimar, 1824.
К концу 20-х – началу 30-х гг. XIX в. к ряду опубликованных свидетельств и работ по Бородину добавились две серии замечательных рисунков Адама (1786–1862) и Фабер дю Фора (1780–1857) [132] . Рисунки Адама, видевшего битву (правда, чаще всего из вторых линий, а то и из обоза), еще несли на себе некоторый отпечаток того ощущения героической романтики, которое возникает у стороннего наблюдателя сражения, но зарисовки Фабер дю Фора, прибывшего на поле через 10 дней после битвы, были посвящены в основном изображению полуобнаженных трупов и человеческих страданий и запечатлели, таким образом, иную для немецких войск сторону сражения.
132
Adam A. Voyage de Willenberg en Prusse jusqu’a Moscou en 1812. Munich, 1828 (наиболее распространенное немецкое изд.: Adam A. Aus dem Leben eines Schlachtenmalers. Stuttgart, 1886); Faber du Faur. Blatter aus meinen Portfeuille, im Laufe des Feldzuge 1812. Stuttgart, 1831–1843 (наиболее известны два французских изд.: Faber du Faur C. W. Campagne de Russie, 1812. P., s. d.; Faber du Faure G. Campagne de Russie, 1812. P.,1895). См. также: Quennevat J. C. Albrecht Adam et Faber du Faure, “Reporters” de la campagne de Russie // Souvenir napol'eoniennes. T. 262. P. 14–18; Tradition magazine. Hors s'erie. № 3.
В 1830-е гг. немцы неизменно сохраняли интерес к эпопее 1812 г. и Бородинскому сражению, публикуя не только многочисленные воспоминания [133] , но и собственно исторические работы, написанные участниками похода [134] . Особое место среди них, конечно же, занимала книга великого военного теоретика Карла фон Клаузевица (1780–1831), вышедшая в 7-м томе его посмертных сочинений [135] . Основной текст работы был набросан через 3–4 года после событий 1812 г., но, судя по ссылкам на книги Шамбрэ (2-е издание, на которое ссылается Клаузевиц, вышло в 1825 г.) и Бутурлина (французское издание вышло в 1824 г.), она была доработана им значительно позже. В описании и анализе Клаузевицем Бородина нашли отражение не только военно-теоретические поиски автора, но и противоречивые политические и духовные германские реалии 10-х – начала 30-х гг. XIX в.
133
Roos H. U.L. Ein Jahr aus meinem Leben… St.Petersburg, 1832 (вышедшие 1-м изд. в Петербурге на немецком языке воспоминания Рооса были широко известны в Германии, но стали переиздаваться там только в конце XIX – начале ХХ в.); Schrafel J. Merkw"urdige Schicksale des eines Feldwebels in den Jahren 1812–1814. N"urnberg, 1834 (Йозеф Шрафель, служивший в 5-м баварском линейном полку, не участвовал в Бородинском сражении, но писал о нем); Kurz K. G.F., von. Der Feldzug von 1812. Esslingen, 1838; etc.
134
Clausewitz C. Der Feldzug von 1812. Berlin, 1834; Celner L. Geschichte des Feldzugs in Russland. o.O., 1839 (2-е изд. этой работы вышло с иным названием: Celner L. Geschichte der russiche Kriegs. 1812. o.O., 1862).
135
Clausewitz C. Hinterlassene Werke "uber Krieg und Kriegf"uhrung. Berlin, 1832–1837. Bd.1 –10.
В
136
Пихт В. Немецкий солдат // Итоги Второй мировой войны. Сб. статей. М., 1957. С. 47.
137
Дживелегов А. И. История современной Германии. СПб., 1908. Ч. 1. С. 65.
По мнению Клаузевица, Наполеон изначально хотел окончить войну с Россией в течение одной кампании и поэтому отводил генеральному сражению решающее значение. Однако, допустив ряд ошибок, Наполеон позволил русским отступать до Москвы. При этом силы обеих армий в силу «высокомерного легкомыслия» Наполеона ко времени генерального сражения приблизились к точке равновесия – 120 тыс. у русских и 130 тыс. у французов [138] . Характер действий французской и русской армий на Бородинском поле, по мнению Клаузевица, был вполне объяснимым и единственно возможным. Местность обусловила то, что расположение русских «получило форму выгнутой дуги, а наступление французов, следовательно, получило охватывающую форму, и огонь французского фронта действовал концентрически». Следовательно, при изменившемся соотношении сил результат мог быть только один – медленное опускание «чаши весов к невыгоде русских» [139] . Стратегический обход русской армии Наполеоном, полагал автор, был вряд ли возможен, а попытка тактического обхода, осуществленная корпусом Понятовского, натолкнулась на стремление войск Н. А. Тучкова осуществить то же движение и была таким образом парирована; хотя все же позже полякам при поддержке Жюно удалось оттеснить русских, вызвав у последних серьезную тревогу за участь левого фланга и за путь для отступления всей армии. В целом же, отмечает Клаузевиц, простота замысла Наполеона в сражении «доказывает, что он высоко расценивал ожидаемое сопротивление», но «простая форма, естественно, является… в то же время и менее решительной». Французы, имея превосходство как в численности, так и в тактике, хотя и заставили русскую армию отступить, но не смогли разгромить ее (по мнению Клаузевица, русская армия потеряла около 30 тыс., в том числе несколько тысяч пленными, и от 20 до 30 орудий). Французы потеряли около 20 тыс. человек [140] . Однако к концу дня Старая Московская дорога почти целиком оказалась в руках французов, а левый фланг русских откинулся назад и вытянулся параллельно линии отступления. Следующим «этапом поражения русских» явился бы полный их разгром. И все же Наполеон не сделал последнего усилия. Император, видя, как быстро таяли его силы, но осознавая, сколь «его предприятие в целом было огромным», решил не рисковать, считая, что и с таким результатом дня он займет Москву [141] .
138
Клаузевиц К. Указ. соч. С. 73–89, 182, 232–233.
139
Там же. С. 95, 98.
140
Клаузевиц К. Указ. соч. С. 103, 115, 117, 205. Клаузевиц оспаривал мнение Бутурлина, который считал русские потери в 50 тыс.
141
Там же. С. 112, 114.
Таким образом, педантичный расчет, сделанный Клаузевицем, казалось бы, не оставлял возможности ни одной из боровшихся сторон надеяться на какой-либо иной, чем оказалось реально, результат. А так как Бородино было единственным крупным сражением, участником и очевидцем которого был Клаузевиц, то в своем главном труде «О войне» (часть «Бой») он идеализировал «сражение на истощение», умаляя роль и значение маневра [142] .
7 сентября Клаузевиц, будучи обер-квартирмейстером корпуса Ф. П. Уварова, участвовал в знаменитом рейде русской конницы на левый фланг французской армии. Наблюдая, сколь малое значение придавал этому рейду Кутузов и сколь малую роль рейд сыграл реально, Клаузевиц пришел к странным на первый взгляд выводам, которые, казалось бы, совершенно противоречили складу его рационалистического и строгого ума. Чрезвычайно низко оценив роль Кутузова в сражении, который, по его мнению, был не кем иным, как «абстрактным авторитетом», Клаузевиц тем не менее превозносил «хитрость и рассудительность» полководца, утверждая, что тот расценивал Бородинское сражение «как неизбежное зло» и не надеялся на более благоприятный, чем произошло в действительности, исход. Не только искусный маневр и натиск, но суровая решимость бороться, не обращая внимания на потери, соединенная с религиозным чувством, – вот что оказывалось главным в генеральном сражении [143] .
142
Известный русский и советский военный теоретик А. А. Свечин справедливо указывал на то, что при Бородине Наполеон и его армия находились «в эпохе заката» и что абсолютизация опыта Бородина привела Клаузевица к чересчур категорическим выводам (Свечин А. А. Клаузевиц. М., 1935. С. 255). Здесь следует отметить, что к 7 сентября 1812 г. Клаузевиц тяжело страдал от зубной боли. К тому же, совершенно не зная русского языка, он мог весьма поверхностно ориентироваться в происходивших событиях.
143
Клаузевиц К. Указ. соч. С. 90–91.
Опыт, почерпнутый Клаузевицем при Бородине, прусское руководство использовало на рубеже 20 –30-х гг. XIX в. для разработки планов борьбы Священного союза с Францией, где назревала, а затем произошла в 1830 г. июльская революция (в последний год жизни Клаузевиц был начальником штаба прусской обсервационной армии, предназначенной для вторжения во Францию; его помощником, находившимся во главе разведывательного отделения, был Генрих Брандт, участвовавший в Бородинском сражении на стороне Наполеона в составе дивизии Клапареда). Эти планы легли в основу некоторых проектов Г. К. Мольтке, начальника прусского Генштаба, разбившего в 1870–1871 гг. Францию. Позже немецкая военная мысль еще не раз обращалась к наследию Клаузевица – во время подготовки к Первой мировой и ко Второй мировой войнам. Его пытались сделать «своим» и деятели гогенцоллерновской Германии [144] , и Третьего рейха [145] , и социалистической ГДР [146] , и капиталистической ФРГ [147] . Но самое удивительное в том, что книга Клаузевица о Бородине оказала мощное воздействие и на историческую память русских. Л. Н. Толстой, работая над великим романом «Война и мир», будучи хорошо знаком с работой Клаузевица и с работой Бернгарди (о которой речь пойдет ниже), целиком воспринял мысль о «духе войска», противопоставив великую мудрость бездеятельного Кутузова бесполезной суетливости далекого от постижения народного духа Наполеона.
144
Meerheimb F. Karl von Clausewitz. Berlin, 1875; Schwartz K. Leben des Generals Karl von Clausewitz. Berlin, 1878. Bd.1–2; etc.
145
Blaschke R. Carl von Clausewitz. Berlin, 1934.
146
Hahlweg W. Carl von Clausewitz. Soldat. Politiker. Penker. G"ottingen, 1957; Фабиан Н. Перо и меч. Клаузевиц и его время. М., 1956.
147
H"orh R. Scharnchorst’s Verm"achtniss. Bonn, 1953.