Великая и ужасная красота

Брэй Либба

Мы визжим и бегаем взад-вперед, скользим, падая в грязные лужи, снова вскакиваем на ноги… Перемазавшись с головы до ног, мы швыряем друг в друга пригоршни ила и мокрой земли. И каждый раз, когда кому-то удается попасть в цель, слышится отчаянный визг и клятвы немедленно отомстить. Но на самом деле мы наслаждаемся всем этим, для нас в новинку ощутить себя мокрыми и грязными, при том, что никому в мире нет до этого дела.

— Ох, я, кажется, уж слишком промокла, — восклицает Пиппа после того, как мы одержали над ней победу.

Она вся покрыта грязью, ни единого сухого пятнышка не осталось на ее одежде.

— Ну, и довольно, пожалуй, — решаю я.

Закрыв глаза, я представляю себе жаркое солнце Индии, и через несколько секунд дождь прекращается. Мы быстро высыхаем и приводим в порядок одежду и уже готовы вновь появиться в школьном холле или на церковной службе. По другую сторону серебряной арки безмолвно высятся хрустальные руны, выстроившиеся в широкий круг, надежно хранящие в себе великую силу…

— Разве не было бы потрясающе, если бы мы показали им всем, что можем делать? — задумчиво произносит Энн.

Я беру ее за руку и замечаю, что на ее запястье нет новых порезов, а сохранились только заживающие шрамы прежних ран.

— Да, это было бы потрясающе.

Мы все растягиваемся на траве головами друг к другу, как спицы мельничного колеса. И долго лежим вот так, взявшись за руки, физически ощущая нашу общность, передающуюся через надежное тепло кожи… пока кому-то не приходит блестящая идея снова пролить на нас дождь.

— Расскажи мне еще раз, как действует магия рун? — прошу я матушку.

Я лежу на траве рядом с ней, наблюдая за метаморфозами облаков. Толстая пушистая утка постепенно превращается в нечто длинное, непонятное…

— Она начинает действовать только после месяцев и даже лет обучения, — напоминает матушка.

— Я знаю. Но что происходит? Как? Нужно произносить какие-то заклинания? Знать некие формулы на древнем языке? И что делают руны? Как они отвечают? Может, они сначала исполняют «Боже, храни королеву»?

Конечно, это большая дерзость с моей стороны, но матушка сама меня к этому подтолкнула.

— Да, — кивает она. — Исполняют. В тональности ми-минор.

— Мама!

— Мне казалось, я уже объясняла тебе это.

— Ну расскажи еще раз!

— Ты касаешься рун рукой, и их сила входит в тебя. И какое-то время она живет в тебе.

— И все?

— В сущности, да. Но прежде ты должна узнать, как управлять этой силой. Она ведь будет влиять на состояние твоего ума, на твои цели, на твои собственные силы. Это очень могущественная магия. С ней нельзя шутить и играть. Ой, смотри-ка, там слон!

Над нашими головами пухлое облако действительно создает нечто похожее на слона.

— Но у него только три ноги.

— Нет, вон и четвертая!

— Где?

— Да там, где ей положено быть! Ты просто не присматриваешься!

— Присматриваюсь! — негодующе возражаю

я.

Но это не имеет значения. Облако живет собственной жизнью, расплывается, превращается во что-то новое…

— И как долго живет эта магия?

— В зависимости от обстоятельств. Может быть, день. Иногда меньше.

Матушка садится и пристально смотрит на меня.

— Но, Джемма, ты же не…

— Я пока не готова пользоваться этой магией. Да, насколько я помню, ты об этом уже говорила разок-другой.

Матушка некоторое время молчит.

— Ты действительно уверена, что готова?

— Да! — Я почти выкрикиваю это слово.

— Посмотри вон на то облако, что прямо над нами. Прямо над тобой. Что ты видишь?

Я увидела очертания ушей и хвоста.

— Котенка.

— Ты уверена?

Я не понимаю, чего она от меня хочет.

— Я вообще-то способна узнать котенка, если его увижу. Это не требует каких-то особых магических дарований.

— Посмотри еще раз, — требовательно произносит матушка.

Небо над нами словно взбесилось. Облака бешено несутся куда-то, между ними вспыхивают молнии. Котенок исчез, а на его месте возникла чудовищная, пугающая рожа из какого-нибудь ночного кошмара. Она как будто бы орет и визжит, таращась на нас, и я в испуге прячу лицо в ладонях.

— Джемма!

Я отвожу руки. Небо снова выглядит спокойным, безмятежным. Только котенок стал уже здоровенным котом.

— Что это было? — шепотом спрашиваю я.

— Просто демонстрация, — отвечает матушка. — Ты должна научиться видеть то, что есть на самом деле, правильно оценивать реальность. Цирцея постарается заставить тебя увидеть монстра там, где на самом деле сидит простой котенок, и наоборот.

Я все еще дрожу.

— Но это выглядело по-настоящему реальным!

Матушка сжимает мою руку в ладонях, и мы некоторое время просто молча лежим на траве, не шевелясь. Вдали слышится голос Энн, распевающей старую народную песню, что-то о женщине, продающей устриц и мидий. Мелодия грустная, от нее во мне рождается какое-то странное, непонятное чувство. Как будто я что-то теряю, вот только не знаю, что именно.

— Матушка, а что, если я не смогу этого сделать? Что, если все пойдет не так, как нужно?

Облака собрались в кучу, а потом растянулись тонким слоем. И никаких фигур больше не вырисовывалось в небе.

— Это просто шанс, возможность, которую ты должна испытать. Смотри.

Облака над нами образовали дымчатое кольцо без начала и конца, а в его середине сияла безупречная синева.

В пятницу ко мне в гости неожиданно является брат. Девушки начинают искать предлоги, чтобы пройти по коридору мимо гостиной и заглянуть туда. Я, войдя, закрываю за собой дверь, отрезав Тома от восторженных почитательниц, иначе меня затошнит от их любопытных взглядов.