Великий диктатор. Книга третья
Шрифт:
За ним последовали обнимашки с Карлом Стольбергом и представителем от сената Свеном-Эриком Окессоном. После чего меня обрадовали новостью, что я теперь официальный знаменосец финской команды на церемонии открытия олимпиады. Но, так как существовала утверждённая процедура прохождения разных олимпийских команд одной империи, на примере Великобритании, то вместо флага у меня будет шест с табличкой, с надписью «Finland». И идти наша команда должна будет сразу за колонной атлетов Российской империи.
После приветствий и новостей я был напоен чаем и накормлен бутербродами с
— Здесь вообще всё есть страшно. Постоянно надо проверять продукты в таверне, где готовят ужины на всю сборную. А воду приходиться пить только кипячённую. В первые дни много народа потравилось водопроводной водой. Я уже, грешным делом, стал думать о холере, но Бог миловал. А когда перешли на кипячённую воду, то все и поправились. Так что, Матти, пей только кипячённую воду. Мы купили два громадных самовара и постоянно кипятим её, так что запас есть. А за счёт сборной прикупили стеклянные фляги, чтобы атлеты могли воду с собой брать.
После импровизированного ужина меня проводили в мою комнату, которая имела полноценную прихожую и даже малый санузел, с унитазом и раковиной.
— Я вижу, что ты устал, Матти! Но давай закончим с этими письмами, а то завтра будет некогда, — Ээро Эркко бесцеремонно помотал конвертами перед моим лицом, вырывая меня из сонливого состояния.
— Да, дядя Ээро, я вас слушаю, — пришлось собраться с силами и для надёжности натереть лицо руками.
— Письмо от Кубертена, это официальное согласие на организацию проведения первой зимней олимпиады у нас в Финляндии.
— Ух ты! — от такой новости сон ушёл сам собой. — Он всё-таки согласился? И что надо теперь делать?
— Всё что надо, я уже сделал, — успокоил меня политик. — Надо письмо-приглашение от Николая II и от него же указ о проведении этих игр. Я отправил подробное письмо Мехелину, думаю, он сможет утрясти эти вопросы. Проведение игр планируется на январь и февраль 1910 года. До этого времени надо построить, как ты называешь — «олимпийскую деревню», стадион и лыжные трассы. В конце нынешних олимпийских игр, если наш монарх даст добро, то будет объявлено о проведении зимних игр. Пока, предварительно, включили в программу бег на лыжах, твой биатлон, который Кубертен обозвал соревнованиями военных лыжных патрулей, бег на коньках, фигурное катание и хоккей с мячом.
— А канадский хоккей? — удивился я.
— Луи Магнус, председатель «международной лиги хоккея на льду», заверил нас, что все европейские хоккейные команды играют с мячом, а с этой, самой, как её?
— Шайбой?
— Во-во! С шайбой. Играют только канадцы. Зачем Европе подстраиваться под Америку? Так что хоккей будет только с мячом.
— Ясно. А что с другими письмами?
— Письмо с приглашением на беседу 30 июля 1908 года от министра торговли и промышленности Великобритании Уинстона Леонарда Черчилля.
— Охренеть, — непроизвольно вырвалось из меня. — Ему-то что от меня надо?
— Сам не знаю. Но подобные приглашения игнорировать не стоит.
— Да уж.
— Третье письмо из газеты «Дейли Телеграф» (The Daily Telegraph)
— А ничего что моя книга на год раньше вышла?
— Его уже высмеяли за это, но реклама есть реклама и ваши с ним книги продаются очень хорошо. От твоего имени я дал предварительное согласие на твоё участие в этой акции. В течение месяца надо будет тебе съездить в редакцию этого издания и встретиться с редактором Эдвином Арнольдом.
— Хорошо. Съезжу. Что ещё?
— Письмо от генерал-лейтенанта Роберта Баден-Пауэлла. Но, если честно — я практически ничего не понял из его текста. Слишком много ссылок на Песталоцци и на традиции в воспитании подростков в древней Спарте и Японии. Что-то про детей-скаутов. Сам почитаешь.
— Спасибо, дядя Ээро. Конечно почитаю. Я понял кто это.
Глава 2
Глава 2
Царское Село. Александровский дворец. «Новый» кабинет императора Николая II.
— Я вас слушаю, Леопольд Генрихович. У вас есть двадцать минут чтобы изложить суть дела, — довольно сухо, сразу после взаимных приветствий обозначил временные рамки встречи император Николай II. — Присаживайтесь.
— Спасибо, ваше императорское величество, — поклонился генерал-губернатор Финляндского княжества Леопольд Мехелин и, покосившись на большой портрет Александра III, нависающий над предложенным ему диваном, устроился на самом его краешке. — Я просил о личной аудиенции по двум очень важным вопросам. Один из которых косвенно затрагивает ваш визит в Англию.
— Даже так? Давайте тогда с него и начнём.
— Как прикажете, ваше императорское величество, — не стал спорить Мехелин. — Вопрос касается проведения зимний олимпиады в Российской империи, в Гельсингфорсе зимой 1910 года.
— Зимней? Никогда не слышал о подобной. Барон де Кубертен придумал что-то новенькое?
— Барон всего лишь согласился провести зимние игры. Придумал их Матвей Хухта. Который состоит в переписке с Кубертеном и даже принимает участие в играх этого года в Лондоне. Надеюсь, вы помните этого молодого человека?
— Конечно, помню, — голос императора потеплел. — Ваш юный финский писатель, поэт и изобретатель. Мои дочери и сын с удовольствием читают и слушают его сказки, а также строят забавные деревянные строения из присылаемых им конструкторов. Кстати, Леопольд Генрихович, мне сообщали, что полёт гидроплана конструкции Матвея Хухты снимали на синематограф. Не могли бы вы ускорить доставку ленты во дворец? Да и сам аппарат увидеть хочется.
— Я сделаю всё что в моих силах, ваше императорское величество, — заверил финский генерал-губернатор своего монарха.