Великий карбункул
Шрифт:
если бы даже источник забил у моего порога, я и тогда не нагнулся бы, чтоб
смочить в нем губы, даже если б опьянение длилось не минуты, а годы. Таков
урок, который вы мне преподали.
Но для четверых друзей доктора это не послужило уроком. Они тут же
решили совершить паломничество во Флориду, чтобы утром, днем и вечером
вкушать от Источника юности.
Перевод Е. Калашниковой
ПОГРЕБЕНИЕ РОДЖЕРА МАЛВИНА
Авторизованный перевод
из множества эпизодов войны с индейцами, овеянной теперь романтическим
ореолом, была экспедиция, предпринятая в 1725 году для защиты границ и
завершившаяся достопамятной “Битвой Лоуэлла”. Опустив некоторые
обстоятельства, можно увидеть много достойного восхищения в героизме
маленького отряда, который дал бой численно вдвое превосходящему противнику
в самом сердце вражеского края, и само рыцарство могло, не стыдясь, увековечить их деяния. Сражение, хотя и роковое для его участников, оказалось благоприятным для страны, ибо сломило сопротивление индейцев и
привело к миру, державшемуся на протяжении нескольких последующих лет.
История и традиция сберегли все в мельчайших подробностях, и командир отряда
разведчиков из числа жителей пограничья стяжал не меньшую славу, чем
полководец, предводительствующий многотысячной армией. Некоторые из
описанных ниже событий, несмотря на замену подлинных имен вымышленными, будут знакомы тем, кто слышал из уст стариков рассказы о судьбе немногих
бойцов, уцелевших после “Битвы Лоуэлла”.
* Лучи раннего солнца весело играли в кронах деревьев, под которыми
накануне вечером устроились на ночлег двое ослабевших от ран мужчин. Они
растянулись на ложе из сухих дубовых листьев посреди небольшой ровной
площадки у подножия скалы - одного из тех природных возвышений, которыми
разнообразится здесь лик земли. Гранитная глыба, вздымающая свои гладкие
склоны над их головами, походила на огромный надгробный камень, прожилки на
котором, казалось, образовывали надпись на давно позабытом языке. В радиусе
нескольких акров обычные для этой местности сосны сменили дубы и другие
деревья с твердой древесиной, чья молодая, крепкая поросль окружала
путников, устроившихся у подножия скалы. Тяжелые раны старшего из мужчин не
давали ему уснуть, и, едва только первый солнечный луч коснулся верхушки
самого высокого дерева, он с трудом приподнялся и, выпрямившись, сел. Резкие
морщины и пересыпавшая волосы седина свидетельствовали, что он уже миновал
средний возраст, но крепко сложенное тело, если бы не рана, способно было
еще выдерживать значительные нагрузки. Однако теперь измученное, осунувшееся
лицо
убежденность в том, что его странствие подошло к концу. Потом он перевел
глаза на лежавшего рядом товарища. Юноша, уронив голову на руку, забылся
беспокойной дремотой. Его пальцы сжимали мушкет и, судя по дрожи, то и дело
искажавшей его черты, его сны были еще полны видений минувшего боя. В
какое-то мгновение крик - яростный и громкий в сонной фантазии - сорвался с
его губ в виде неразборчивого шепота, и, выхваченный из забытья звуком
собственного голоса, юноша внезапно проснулся. Очнувшись, он первым делом с
тревогой справился о самочувствии товарища. Тот покачал головой.
– Ройбен, сынок, этой скале, у которой мы сейчас сидим, суждено стать могильным
памятником старому охотнику. Перед нами многие и многие мили дикой, безлюдной глуши. Но даже если бы по другую сторону этой возвышенности
поднимался дым из трубы моего собственного дома - индейская пуля натворила
беды куда больше, чем я думал.
– Вы просто ослабли за те три дня, что мы
здесь скитаемся, - возразил юноша.
– Но немного более продолжительный отдых
вас подкрепит. Посидите тут, пока я поищу в лесу съедобные коренья и ягоды, которые могут поддержать наши силы, а потом обопритесь на меня, и мы снова
двинемся в путь. Я не сомневаюсь, что рано или поздно нам удастся добраться
до какого-нибудь из пограничных гарнизонов.
– Жизни во мне не хватит даже на
пару дней, Ройбен, - спокойно ответил старший из мужчин, - и я не стану
обременять тебя моим бесполезным телом, когда ты сам едва держишься на
ногах. Раны твои глубоки и силы быстро убывают. Однако, если ты продолжишь
дорогу один, у тебя есть еще шансы спастись. А для меня больше нет надежды и
я буду дожидаться смерти здесь.
– Если так, я останусь подле вас, -
решительно заявил Ройбен.
– Нет, сынок, - возразил его товарищ.
– Уважь волю
умирающего: пожми мне руку - и в путь. Или ты думаешь, будто мои последние
минуты облегчит мысль, что я обрек тебя на бессмысленную гибель? Я всегда
любил тебя, как сына, Ройбен, и сейчас располагаю в некотором роде отцовской
властью. Прошу тебя: уйди, чтобы я мог умереть с миром.
– Но раз вы были мне
отцом, как я позволю вам погибнуть и лежать непогребенным в этой глуши?!
–
воскликнул юноша.
– О нет, если конец ваш и вправду близок, я останусь при
вас до последнего вздоха. Здесь, возле утеса, я вырою могилу, в которой, если слабость возьмет надо мной верх, мы будем покоиться вместе, или - если