Великий перелом
Шрифт:
Так что затевать войну на два фронта Германия была в теории готова только если Англия гарантированно в нее не вступит. В самой Великобритании и сами не рвались в бой. Предпочитая выждать и постараться «срубить» проценты от этой драки на материке. Однако Уинстон Черчилль, без ведома правительства, мобилизовал Гранд Флит. А Герберт Асквит через Холдейна — армию. Что отрезал Англии дорогу к отступлению. Причем, что примечательно, перед тем премьер-министр Асквит уверял Вильгельма в своем миролюбии и нежелании Великобритании воевать…
Гинденбург молча слушал, поскрипывая зубами.
— И вот теперь мы получаем прекрасную картинку. Германия и Россия
— Твари… — процедил Гинденбург. — Столько миллионов людей положить…
— А теперь вернемся к тому, с чего начали. К национал-социалистам. Я вам очень настоятельно советую проверить мои слова. Но это даже не так и важно. Намного важнее то, кто финансирует этих «прекрасных ребят».
— Они же?
— Да. Насколько я знаю. Цель — развязать новую войну и вогнать всю Старую Европу в полноценное долговое рабство. Так как одной войны им не хватило. Для чего им нужны боевые хомячки. Германия жаждет реванша. Ее легко поманить опасной утопией, сулящей простые ответы на сложные вопросы.
Гинденбург промолчал.
— Кто из нас выиграл от минувшей войны? Германия? Россия? Ну или ладно, СССР. Кто? Что? И сейчас — начинает нагнетаться новый виток конфликта. Крики этих безумцев настолько абсурдны, насколько это только возможно. Потому что добрая третья Германии — это славяне германизированные. Причем самый, что ни на есть, хартленд: Бранденбург, Пруссия, Померания, Мекленбург и Силезия… Да и Шлезвиг-Гольштейн по сути. С кем они собрались воевать за жизненное пространство? Со своим же народом, только говорящим на другом языке?..
Незадолго до своей смерти там, в XXI веке Фрунзе обратил внимание на то, как ловко этот самый финансовый интернационал стравливал народы. Ну и «копнул». А потом ужаснулся тому, насколько масштабной была эта игра «в долгую» в плане долгового порабощения и ограбления. Понятно, в 1927 году они были еще далеко не так могущественны. Но очнувшись тут он не терзался иллюзиями, прекрасно понимая, с кем ему придется столкнуться, если выживет.
Каждый раз посещая ту же Германию в XXI веке он тогда недоумевал. Где те бравые ребята, что, встав плечом к плечу и опустив пики, молча шли на пушки? Куда исчезли те, настоящие европейские ценности, подмененные маргинальным мракобесием фриков и каким-то кошмарным количеством долгов на всех уровнях? Это ужасало. Это пугало. Это вгоняло в печаль.
По этой же причине он испытывал некоторый пиетет к Сталину. Формально — своему системному врагу в борьбе за власть. Он мог его уже убить много раз самыми разнообразными способами, но не решался. Просто из уважения к священнику-недоучке, который, не имея к тому ни образования, ни подготовки сумел хотя бы на время обломать этих злодеев хотя бы локально. Да, грубо и бестолково. Да, наломав ТАКОЕ количество дров, что неизвестно, хуже он сделал или лучше. Но он это сделал на одном только природном, прямо-таки зверином чутье и таланте.
Он хотел бы, чтобы Иосиф стал его соратником. Но… не видел для того никаких возможностей из-за стремления того к единоличной, как можно более полной власти.
Впрочем, это не важно.
Сейчас он ломал мозг Гинденбургу. Рассчитывая на то, что тот сумеет донести озвученные сейчас мысли до ассоциированной с ним военно-промышленной аристократии. Со всеми, так сказать, вытекающими
[1] National City Bank — 30 000 акций (Рокфеллер), Chase National — 6 000 акций (Рокфеллер), National Bank of Commerce — 21 000 акций (Морган), First National Bank = 15 000 акций (Морган). Таким образом Морган и Рокфеллер получали по 36 тысяч акций.
Часть 2. Глава 10
1927 год, август, 19. Москва
Банька 16 августа закончилась глубоко за полночь. А на следующий день начали официальные переговоры.
В целом — ничего особенного. Просто фиксация в документах итак уже сложившихся норм военно-технического сотрудничества. Кроме того, Германия на государственном уровне гарантировала, что ее концессионеры будут неукоснительно соблюдать законы СССР. А Союз гарантировал их право собственности. Для чего создавалась межправительственная комиссия по разбору всех спорных моментов и конфликтов.
А вот Фрунзе выступил с предложением подписать соглашение о двойном гражданстве. Суть его сводилась к тому, что любой гражданин Германии может получить по запросу гражданство СССР, не утрачивая свое. И не ущемляясь в нем. И наоборот.
Зачем это делалось?
Очень просто.
Над Германией довлело очень суровое ограничение по организации военной подготовки призывников. Что не позволяло ей иметь обученный резерв. Фрунзе же предложил германским призывникам проходить начальную военную подготовку в СССР. Вперемежку с гражданами Союза, на тех же правах.
Правительство Германии просто оплачивало своему гражданину «санаторно-курортное лечение» на территории СССР. И он, прибывая, начинал «лечиться». Без наценок. По себестоимости. Включающей дополнительно разве что изучение на базовом уровне русского языка. Чтобы не было мороки во время службы. Аналогично обстояли дела и с военными училищами.
Тема крайне заинтересовала всю германскую делегацию и ее начали обсуждать. Обговаривая разные технические тонкости вроде налогов и прочего.
Хотя принимать решение не спешили.
И правильно. С кондачка такие вещи не делаются. Нужно все обдумать. Обговорить. Прикинуть перспективы. Потому что Михаил Васильевич, таким образом, по сути предлагал пойти намного дальше и начать оформлять военно-политический союз. Со смычкой не только на верхах, но и на низах.
Этому в какой-то степени мешали идеологические противоречия. Но СССР стремительно смягчался в этом плане. Публично отказался от Мировой революции. Распустил Коминтерн, арестовав большую часть его руководства. И во внутренней политике взял курс на консолидации общества и его гармонизацию. Понятно, что на либерально-демократическую платформу СССР не перейдет. Но Германию вполне устраивал и формат социальной демократии. Тем более, что в самом Дойчланде также наблюдались сильные социально-демократические тренды.