Великий перелом
Шрифт:
Или в там их тогда упредили?
Фрунзе не знал ответа.
— Слушай, — перебил он его, — а ведь дело становится горячим.
— А тебе про что?
— Меня спасли только броневые плиты, вставленные тайком в корпус автомобилей кортежа. Но этот прием уже был использован и второй раз ими не удивишь. Знаешь, новое покушение может оказаться более результативнее.
— Думаешь подкатят пушки?
— Это вряд ли. Такое не скрыть. Нет. Тут либо станут в первые секунды массировать огонь по окнам, либо пытаться заложить дистанционную мину. Может быть из винтовок по окнам стрелять. Черт его знает. Вариантов масса. Я бы себя давно ликвидировал,
— И что ты предлагаешь? — нахмурился Дзержинский.
— Нам пора делать тяжелые бронированные автомобили. Но не для военных нужд, а внешне выглядящие как обычные «моторы». Разве что более массивные. И тебе, и мне. Да и вообще, было бы недурно создать общий гараж специального назначения, чтобы обеспечить безопасным транспортом руководство государства.
— Ну… — протянул Феликс. — Признаться, я в этом всем не шибко смыслю. Если ты считаешь, что надо и понимаешь, как это все сделать — действуй. Я тебя поддержу.
— Вот и славно, — оживился Фрунзе.
Вскочил. И, не откладывая в «долгий ящик» отправился на завод АМО. Чтобы поставить им новую задачу.
Где и «завис».
Ведь на дворе было раннее утро. И требовалось время, чтобы вызванные им специалисты съехались и включились. Так что только где-то к обеду удалось утрясти общий формат будущего автомобиля.
Собирать его планировали на базе усиленной рамы от АМО-152 на рессорной подвеске и новыми колесами увеличенной ширины.
Двигатель предполагалось ставить 320-сильный BMW V. Эта рядная «шестерка» позволяла обеспечить авто должную динамику. Само собой — пока. В дальнейшем — доработанный блочный вариант с впрыском, со сниженной мощностью за счет обеднения смеси. Для большего ресурса. Коробка скоростей 5-ступенчатая с шестеренками постоянного зацепления и демультипликатором.
Пока, вроде бы, все обычно.
Интересное начиналось дальше.
Корпус автомобиля имел броневую капсулу из сварных плит, поверх которого «наращивался» декоративный корпус. Чтобы броневая защита не бросалась в глаза. Причем днище у этой броневой капсулы было не ровным, а с скошенным. Что сильно повышало его стойкость ко всякого рода минам. А толщина плит достаточная для противостояния 13-мм пулемету или тому же.50 BMG.
Стекла тоже ставились не простые, а бронированные. Толстенные такие. Ими ворочать было очень сложно в тех условиях, поэтому их ставили неподвижно. Для проветривания же автомобиля требовалось продумать определенную дополнительную систему.
Понятно, такой же как у броневой капсулы стойкости у стекол получить вряд ли бы получилось. Несмотря на все эксперименты. Но обычную винтовочную пулю они должны были держать.
В колесах же, кроме покрышки и камеры вводилось центральное кольцо из жесткой резины. Который бы позволял продолжать движение даже после того, как покрышки окажутся пробитыми. Не так комфортно, но достаточно быстро.
Ну и так далее.
Михаил Васильевич постарался не только аккумулировать все самое интересное, что было доступно в этой области. Но и подкинуть идей из будущего. Ведь этот проект — по сути парта для нового поколения армейских бронеавтомобилей. Разве что полного привода на четыре управляемых моста не получалось пока сделать. Во всяком случае — в рамках этого проекта. Но тут и технологических уровень не тот, и кататься по улицам на фактически БТР-80 или Пуме было как-то странно. Но и без них хватало интересного. Так что, забрав все бумажки с мозгового штурма,
Выходя на улицу нарком горько усмехнулся, вспомнив о том, как шведы в XXI веке гордились тем, что их король свободно ходит по улицам будто простой человек. Вот уж потеха. Действительно, если бы от него также ничего не зависело Фрунзе с удовольствием бы занимался такой же «фигней».
Но чем больше власти — тем сильнее угроза и больше градус политической борьбы. Во всяком случае со второй половины XIX века, когда политические убийства стали модными. Хотя, конечно, подобными вещами баловались во все времена.
Что будет дальше?
Спрячется в бункер?
«Скорее бы наладить работу ГБ…» — подумал он. Так как слишком это все становилось мерзким и тошным.
Взглянул на часы.
Мысленно выругался. И помчался на совещание, куда он безнадежно опаздывал. Заговор-заговором, а дела по расписанию. Город ведь еще даже толком ничего не знал про произошедшее происшествие. И отменить свои дела он тупо не успел. Не до того было…
Часть 3. Глава 2
1927 год, сентябрь, 1. Москва
— Товарищи! — патетично воскликнул Дзержинский, открывая пленум ЦК и закашлялся.
Минувшие десять суток тяжело его измотали. И оттого он выглядел особенно пронзительно — словно ожившее изваяние тяжелой рабоче-крестьянской жизни. Щеки впалые. Глаза блестят, скорее даже сверкают нездоровым блеском. Движение нервное. Так что он одним своим видом наводил шороху, представляясь довольно агрессивным и не вполне вменяемым.
Михаил Васильевич с грустью отметил, что здоровья у Феликса не прибавилось. И да, он сумел пережить свою кончину в 1926 году, но вряд ли проживет сильно дольше. Слишком уж он износил свой организм ударным трудом без всяких поблажек к себе и наркотиками. Да, он с них вроде как «слез». Однако свой след многие годы «кокаиновой диеты», без всякого сомнения, оставили.
Сколько он еще протянет?
Год? Два? Три? Вряд ли больше.
Одержимость навязчивыми идеями делало его крайне сложным человеком. В чем-то даже бесноватым. Но Фрунзе с ним сработался, потому что эти идеи, которыми Феликс Эдмундович буквально жил, были близки и самому наркому.
Прежде всего борьба с любыми проявлениями национализма. Вплоть до критики любых национальных автономий внутри единого советского государства. Феликс Эдмундович еще со времен знаменитой ругани Ленина с Розой Люксембург по этому вопросу сделал свой выбор и за него твердо держался, считая, что любой национализм похоронит идею создания общества социальной справедливости.
Другим «китом», на котором сошлись Фрунзе с Дзержинским стала поддержка НЭПа. Вкупе с последовательной критикой плановой экономики в той ее форме, в которой ее отстаивал Сталин. Просто потому, что он не видел никакой возможности это все так реализовать по-человечески, без чудовищных перекосов. Для этого в Союзе попросту не было ни кадров подходящей квалификации, ни вычислительного оборудования, ни институтов оперативного сбора многопрофильных сведений, без которых любые планы лишены смысла.