Великий перелом
Шрифт:
— Ваше предложение интересно. Очень интересно, — произнес уже после окончания встречи Гинденбург. — И я постараюсь обсудить это с… хм… кабинетом министров как можно скорее. Но намеченный военный союз имеет одно осложнение. Между нами лежит Польша.
— Какая Польша? — удивленно похлопав глазами спросил Фрунзе.
Пара секунд заминки.
И Гинденбург криво усмехнувшись, кивнул, прекрасно поняв этот намек. На этом они тепло попрощались.
Очередной день переговоров закончился также плодотворно, как и предыдущие. В отличие от англичан или французов
Михаил Васильевич вышел на улицу.
Прошел к своему автомобилю.
Сел в него.
И весь кортеж двинулся по указанному ему адресу.
В этот момент неприметный человек в доме напротив поднял трубку с уже установленной связью. И четко произнес:
— Он выехал.
— Куда?
— Налево по улице. От кремля.
— Понял.
В динамике раздались гудки.
Неприметный человек тщательно вытер трубку платочком. Положил ее на место. И вышел. Аккуратно закрыв за собой дверь отмычной. Владелец квартиры был на отдыхе. В Крыму. Поэтому можно было подождать в ней совершенно спокойно. Если не привлекать внимания шумом и светом.
Тем временем кортеж встрял в пробку.
Да-да. В 1920-е годы тоже случались пробки.
У одной телеги отвалилось колесо, и она завалилась на бок. С нее просыпался молодые яблоки, стоявшие там в корзинах. И теперь владелец, матерясь и махая руками бегал и спешно их собирал. Как следствие — столпились другие повозки и автомобили. Кто-то терпеливо ждал. Кто-то сигналил и матерился.
В принципе — обычное дело.
Несмотря на научно-технический прогресс в Москве образца 1927 года хватало и извозчиков, и повозок. И разного рода инциденты случались с ними достаточно часто.
Нарком устало вздохнул.
Стоило провалиться в прошлое почти что на сто лет, чтобы оказаться в пробке где-то в центре Москвы. Да еще в какой! Вон — «меринок» хвостом от мух отбивается, совсем не напоминая «мерина» из XXI века.
Смешно.
И тут ему краем глаза почудилось, что на тротуаре стоит та самая девушка в черном. Которая мелькала на грани восприятия там — в 21 веке незадолго до смерти.
— Опять ты… — раздраженно шепнул он и резко обернулся.
Девушка не исчезла. Ушло лишь наваждение. Оставившее после себя довольно юную черноволосую селянку в платочке и темных одеждах, что с интересом и любопытством смотрела на кортеж. Столько одинаковых автомобилей разом не так-то просто встретить. Особенно в те годы пестрого разнообразия.
Почему селянка?
Так у нее в руке была коса. Клинок которой правда был сложен и примотан бечевкой к дереву. Зачем горожанке коса? Разве что какие-то дела на природе. Вот он и подумал…
«Коса!» — нервно ударила в виски мысль наркома. И он как завороженный стал ее разглядывать.
Самая обычная с виду. Новая. Как говорится, ни разу не надеванная. А вся эта ситуация с девушкой — пустые глупости воспаленной фантазии.
Чистой воды совпадение. Но…
И тут раздался тот самый смех, что ему почудился тогда, во время всей этой
Прислушался.
Нет. Другой смех. Опять почудилось.
— Михаил Васильевич, случилось чего? — спросил порученец.
— Передай по кортежу — полная боевая готовность. Предчувствия у меня плохие. ОЧЕНЬ плохие.
— Есть. — сухо и четко ответил тот и потянулся к радиостанции.
К этому времени все автомобили кортежа были оснащены небольшими радиостанциями с небольшим радиусом действия. Достаточным для связи на марше. Само собой — не азбукой Морзе, а голосом.
«Видимо подсознание шалит» — сам себя успокоил Фрунзе.
Он был уверен в том, что англичане с французами уже знают про идею «двойного гражданства». И постараются принять меры. Так что ожидал нападения в любой момент. Наверное, поэтому и чудилось всякое. Бойцы его охраны к таким внезапным тревогам относились с пониманием. Только за 1926 года было два покушения. Дерзких. Наглых. И в этом еще одно на Дзержинского. Враг явно не дремлет. Поэтому выполняли они свои обязанности очень ответственно.
Наконец «яблочный затор» рассосался, и они поехали дальше. Сам же нарком все это время терзался дурной мыслей — пригласить ту девушку с косой в машину. И прокатить.
Понятно, если Люба узнает, с потрохами съест. Но ему хотелось ее коснуться и убедиться в том, что она настоящая. Впрочем, он так и не решился. Кортеж тронулся, и он немного выдохнул. Но, все же, произнес, обращаясь к порученцу:
— Передай по экипажам — не расслабляться.
Они выехали на Бульварное кольцо. Немного проехали по нему. И дальше отвернули на север — к усадьбе Неклюдово, где у Фрунзе была дача. Именно там сейчас сидела его беременная супруга, мама и дети. На природе.
И он собирался их навестить.
Ненадолго.
Там переночевать. И с утра отправиться с рабочим визитом в Долгопрудный. Точнее самого города этого еще не существовало. Просто здесь стали возводить предприятие для опытного дирижаблестроения. Все-таки Казань достаточно далеко находилась. Не наездишься. И там, в будущем городе Долгопрудном, завод в целом уже почти закончили. Начав работы по первому опытному дирижаблю…
Вроде бы пронесло…
Вроде бы все обошлось…
Как из окна одного из домов ударил пулемет. Судя по тональности звучания — Максим. Потом еще один. И еще. И еще.
Нарком с первыми же выстрелами упал на сиденье, прижавшись к нему. В надежде, что эти злодеи не догадались зарядить патроны с бронебойными пулями…
Он еще в конце прошлого года озаботился тем, чтобы его автомобили забронировали. Очень добротной броневой сталью. Но не толстой. А от простых винтовочных пуль. Что потребовало усилить подвеску. Скорость упала. Но сильно быстро они все равно не ездили организованной колонной. Так что никто ничего и не заметил. А люди, что проводили эту модернизацию, помалкивали.