Великолепная западня

Энефер Дуглас

– Вы сказали, вторые? Вы их помните?

– Он облизнулся и причмокнул.

– Денежки не помешают, а?

– У меня их нет уже много недель. Они мне не помешают. Всякий раз, как у меня заводится доллар, моя благоверная, - он улыбнулся глазами, сам знаешь, сынок, что такое жена.

Он снова кивнул на нашу машину. Свернув в трубочку два доллара, я вложил их ему в ладонь.

– За то, что вы хотите мне сказать.

– Спасибо, сынок. Итак, тут был высокий парень с седеющими висками, аккуратно одетый. Похож на людей из Рено или Вегаса.

У него, знаете ли, глаза блестят. Останавливался он тут, спрашивал много, но я не отвечал. Он сплюнул в дорожную пыль и продолжал.
– Он и его приятель. Жирный такой парень с белой проседью в волосах.

Я пожал плечами. Но тут было кое что, о чем он не договорил.

– Парень с блестящими глазами, - спросил я, - он большой, с легким загаром и чуть-чуть начинает полнеть?

– Он загорелый, да. Но тут все такие. Я не заметил, насколько он полный, сынок. Но был еще и третий.

– Да?

– Он точно спал на заднем сидении. Среднего роста, чисто одет.

– Блондин?

– Да, да, верно. У него такое, знаете ли лицо, как у тебя, сынок. Видно, что издалека. Незагорелый, белый.

– А куда они направились?

Он показал пальцем.

– Мы едем как раз в ту сторону.

– У них большой серый "Меркурий" трехлетней давности, - прошептал старик.

– Спасибо.

– Это тебе спасибо, сынок.
– Он посмотрел на доллары.

Я вернулся к машине. Лорелея курила.

– В чем дело, Шейд?

– Старик говорит, что тут проехала машина с тремя людьми. Он их описал. Один из них как будто ваш супруг.

Она бросила взгляд на дорогу.

– А другие?

– Я не уверен, что это так, но один похож на Кулгрена. А третий_ черт его знает! Толстый, с белой прядью в волосах.

Я смотрел на нее в упор, но она и бровью не повела.

– Что, по-вашему, это значит?
– спросила она.

– Возможно, мне удастся это выяснить. Поезжайте.

Мы поехали прямо и, оставив город позади, стали подниматься в гору.

– Да, кстати, кто этот парень, который стукнул меня, когда вы строили мне глазки?

– Просто мой знакомый.

– Его имя?

– Это что, допрос?

– Просто хочу знать, кто дал мне по зубам.

– Гарри Ленсон. Хорош собой и знает об этом. Женщины охотно прыгают к нему в постель.

– И вы тоже?

– Заткнись, Шейд!

– Это было просто предположение.

– Кстати, через два года после окончания колледжа я вышла замуж за Барлета. Я вполне приличная дама, запомни это.

Я подумал, с какой стати она распинается мне об этом, но мысли мои были заняты совсем другим.

Дорога все время поднималась куда-то вверх. Неожиданно появился крохотный поселок. Домики казались специально выстроенной декорацией для ковбойских фильмов. Каждую секунду, сверкая белозубой улыбкой, вас мог обогнать парень-ковбой в белой рубашке, которая, казалось, никогда не линяла от пота.

Но нас встретил только голубой "Паккард". Миссис Дрейк невольно воскликнула:

–

Господи, если бы вы только знали, как я ненавижу таких!

– Да? Но вы, несмотря на свою ненависть, не помешали ему ударить меня?

– Тогда я не знала его как следует, и потом, я сердилась на вас. Я не знала, можно ли доверять вам, я даже никогда раньше вас не видела.

– А вы познакомились с ним здесь?

– Да. Гарри интересуется световой рекламой. Он обычно живет в Лос-Анджелесе и приехал в Рено, чтобы разойтись с третьей женой. Я встретилась с ним в игорном доме. Он играет по крупной.
– Она сухо рассмеялась.
– Плейбой!

– Это не оригинально, миссис Дрейк.

– Но зато передает суть дела. На второй день моего затворничества в Рено я встретилась с Гарри. Он показался мне подходящим для прогулок, потом он мне разонравился... как только избил вас. Полагаю, что на этот раз мой опыт общения с мужчинами подвел меня.

– Эта машина...!

– Что с ней такое?

Она крепко прикусила нижнюю губу.

– Нет, нет, ничего.

– Вы собирались что-то сказать? Чья это машина?

Она притворилась невинной овечкой.

– Это его, Гарри. Но кому какое дело?

– Мне есть дело.

– Я еду дальше.

Я молча стиснул ей запястье. Фыркнув по-кошачьи, она затормозила, едва не врезавшись в "паккард".

– Спасибо, дорогая. Мне необходимо кое-что сказать Гарри.

Она как-то странно посмотрела на меня.

– Мне не хотелось бы встречаться с этим человеком дважды, но странно, что он оказался тут, в пустыне.

Она замолчала.

– Это может иметь отношение к нашему визиту.

– Не знаю, я...

Я вылез из машины и поддержал дверцу, чтобы она тоже вылезла.

Мы прошли в салун. Музыкальный автомат тихонько наигрывал мотив, в котором я узнал ту самую песенку, которую 25 лет назад я услышал, когда впервые отважился обнять девушку и выйти с ней на паркет танцзала в последнем классе школы. Я не мог поймать такта, и высокий язвительный парень, обладатель старого "кадиллака", хихикал за моей спиной. Тогда я бросил даму и налег на "хайболл" и яблочный пирог. Там еще была красотка, за которой я приударил, Мегги Довер: роскошные каштановые кудри, серые глазки, мордашка лукавой киски. Что с ней теперь? Наверняка замужем и у нее четверо детей, как, в принципе, должно было быть и у меня.

Место было оборудовано ну прямо как на открытке "САЛУН - ЛУПИ ВЗАШЕЙ!!!". Бармен стоял, высоко подняв шейкер, а единственный посетитель, Гарри Ленсон, обнимался с музыкальным автоматом. Нас он сначала не заметил.

Затем он вдруг очнулся и широко улыбнулся:

– Ба, да это же сыщик! Привет, старик!
– и он пошел в нашу сторону, нарочито прямо, словно человек, чувствующий, что выпил лишку. Затем он увидел стоявшую за моей спиной Лорелею.

– Тут и моя душечка-пампушечка, - зачирикал он.
– Какое трогательное свидание старых друзей!