Великолепная западня
Шрифт:
Полная дама в накрахмаленной блузке сидела за маленьким столиком около лестницы. У нее были ямочки на щеках, золотые сережки и черные волосы, свернутые в клубок.
– Что?
– она явно принадлежала ко второму поколению норвежской или шведской семьи и была все еще не в ладах с английским.
– Мое имя дейл Шейд. Здесь, как мне сказали, сказали живет Лола Шеал?
Она кивнула.
– Она уже ушла часа два назад. Вы хотите оставить записку?
Я достал свою карточку. Она была потрясена, но с таким же успехом
– Что там случилось?
– нервно закудахтала она.
– Случилось кое-что. Мне нужно осмотреть ее комнату. Может, вы проводите меня?
– Да, да, конечно.
Она сняла ключ с доски конторки и шурша накрахмаленными юбками, пошла вперед. Я смутно помнил, что моя бабка, кажется, тоже носила такие юбки, но тогда они были чуть поменьше.
Пройдя небольшой коридорчик на втором этаже она открыла предпоследнюю дверь и пропустила меня вперед.
– Я стану ждать в коридоре.
Ее юбки зашуршали на лестнице. Я осмотрелся. Это была аккуратная комната - индийский ковер на деревянном полу, комод из красного дерева, два кресла, туалетный столик со со множеством флаконов и безделушек. Телевизор, проигрыватель, магнитофон.
Справа дверь в спальню: тахта, ковер, большое зеркало и китайская ширма. Я прошел через спальню в крохотную комнату, потом, вернувшись, осмотрел кладовку. Ее платья, уличные костюмы, шляпы, ящики - набитые рубашками и штанишками - очень милое белье, все такое славное, с вышивками. У шлюхи был вкус!
На книжной полке горкой были навалены журналы. Ого, дневник! В кожаном переплете - номера телефонов: Эдди, Ларри, Джо, и вот оно, Мел. Почерк совершенно девичий, буквы круглые, большие. Запись трехдневной записи гласила:
"...серебряные доллары, но Мел не знает, что я об этом пронюхала. Должна найти..."
Запись обрывалась. Я стал внимательно рассматривать дневник. Непохоже, чтобы такая девушка вообще держала в руках перо и чернила, а тут целый роман.
И тяжелый, низкий голос согласился со мной.
9
Он стоял, сдвинув шляпу на затылок, где щетинился серебряный ежик волос. Губы его слегка обвисли, глаза потеряли блеск. Выпивка? Это началось после того, как он понял, что его карьере в полиции приходит конец, что он достиг потолка. Это был Мак-Налти.
– Да, непохоже, чтобы она вела дневник. Не такая это была дамочка!
Он еще больше продвинулся в моем направлении, сжимая кулаки.
– Знаешь, что Шейд?
– Пока нет.
Он оскалился, клацнул вставными зубами.
– Все равно узнаешь. Я следил за тобой.
– Полагаю, что это позволит тебе поумнеть и тебя назначат на место Магулиса.
Не могу обойтись без того, чтобы не уколоть этого быка и увидеть, как он краснеет, точно гигантский помидор.
– А ну, повтори, - зашипел он.
– А зачем. Ты что, глухой?
Он было поднял кулаки, но сдержался.
– Вы не сообщили
– Я до последней минуты не знал, что отправлюсь сюда.
– И скрыли от полиции, что знаете адрес убитой? Это вам будет дорого стоить, Шейд. Если бы это был Риф-сити, я бы с тобой разделался.
– К сожалению, это Нью-Йорк.
– Отдавай дневник!
– он протянул свою клешню и сплюнул на пол. Через неделю у нас будет новый капитан и тогда твой дружок не сможет помогать тебе, - рявкнул Налти.
Я расхохотался.
– Послушать бы, как ты скажешь это Магулису. Вот будет дело!
– Скажи только раз и я тебя...
– С какой стати? И потом, ты знаешь, что Магулис не любит дураков. Просто он не марает руки, когда их допрашивает.
Он сглотнул слюну и промолчал. Потом он обошел всю квартиру, заглянул во все углы. Опыт у него был колоссальный, он ничего не пропустил, но ничего и не обнаружил, потому что и обнаружить было нечего.
Я шел за ним и улыбался. Бросив взгляд на проигрыватель, я вдруг заметил, что там стоят два диска. Один был старый и тяжелый блин. Ему было десять-двадцать лет - Янг "Серебряный доллар".
Я включил проигрыватель и прослушал песенку до конца.
Мурлыкая песенку, я прослушал наставления Магулиса - докладывать полиции обо всем. Налти сумел-таки мне нагадить. Но ребята нашли ее адрес уже сами, и все равно послали бы туда команду.
Возвращаясь из полиции, я не думал о Налти. Мне вдруг пришла в голову мысль, которой не мешало бы придти туда пораньше.
В особняке не было света. Мильтон авеню пустынна, как всегда, но луна - верная подруга воров и детективов - бросала яркий свет на оливково-зеленую дверь и мраморного льва, который успел вероятно за это время соскучиться еще больше.
Древняя горничная распахнула дверь. Ее волосы были закручены, а фланелевая ночная рубашка и халат казались надетыми на ручку метлы - такой тощей и плоской была ее грудь. Если она и обрадовалась моему появлению, то великолепно сумела это скрыть.
– Что вам угодно, - выкрикнула она мне в лицо.
Я спокойно вошел в холл и сказал:
– Передайте миссис Дрейк, что я здесь. Если ей это не по вкусу, то тут уж ничего не поделаешь!
Она пожевала губами и поднялась наверх.
Вернувшись она буркнула:
– Идите к ней и не вздумайте курить!
Я усмехнулся и, войдя в гостиную, плюхнулся в кресло. Поболтав некоторое время ногой, я пересел на ручку другого кресла. Прошло еще добрых пять минут, прежде чем из двери выплыла миссис Фло Дрейк в небесно-голубом халате и шлепанцах облачного цвета.
– Итак, - рявкнуло она, - где мой сын?
– Я не нашел его, миссис Дрейк.
– Что!?
– Я уже сказал, что его нигде нет.
Она рухнула в кресло и яростно закудахтала. Я с тоской посмотрел на часы.