Великолепная западня
Шрифт:
– Ваш красивый любовник очень грубо со мной поступил. А теперь, когда парень, хозяин этой комнаты, висит мертвый в номере вашего мужа, я нахожу в комнате вас, миссис Дрейк. Это становится интересно. И потом у меня больше нет времени разыгрывать из себя джентльмена. Вы вернете мне то, что вам удалось тут отыскать или я возьму это сам!
Она откинулась еще больше, вытянула ноги и с вызовом смотрела на меня.
– У вас есть десять секунд, - коротко сказал я.
– После этого я возьму это у вас, даже если мне
Лорелея мечтательно улыбнулась.
– Это чудесно! Иногда я даже подумывала, как это интересно и ново быть изнасилованной!
– Вы не можете отказаться от мысли использовать свой пол?
– Почему бы и нет?
– прошептала она.
– Это всегда срабатывает.
– Но не на этот раз, крошка.
– На вашем месте я не стала бы так уверенно отрицать это. Вы бы с удовольствием переспали со мной... что, угадала?
– Вы просто ведьма!
Она опять рассмеялась.
– Читаю это в ваших глазах. У мужчин всегда все можно прочесть в глазах.
– Черт вас возьми!
– А теперь вас выдает голос. Что же вы остановились - разденьте меня!
Сказав это, она на секунду напряглась... я увидел ее трепещущие груди.
– Я пересплю с тобой, - прошептала она, полузакрыв глаза.
Я уже выпустил ее руку, потом вдруг отпустил вторую и вскочил. Я весь дрожал, я хотел ее страстно, бешено, но я не взял ее. Даже теперь не понимаю, каким образом я сумел удержаться. Может быть, где-то в глубине подсознания билась тревога.
– Не выйдет, - сказал я голосом, который удивил меня самого, настолько он дрожал и был жалок.
Она смотрела на меня, а в глазах ее прыгали чертики. Потом она молча достала из штанишек конверт.
– Это все, что мне удалось найти.
Это был конверт с адресом: Л. Бервинд, комната N 27, Рено, Невада. На нем была марка и штемпель Нью-Йорка. Внутри записка карандашом и каракули: "две мили на север, северо-восток и северо-запад. V.C.. Развилка направо, два раза "Старое Ранчо".
Я смотрел на миссис Дрейк. Она стояла перед кроватью и пристегивала чулки. Ноги, длинные белые ноги...
– Вы знаете, что это такое?
Она ничего не ответила.
– Это не то, зачем вы однажды сюда прилетали. Вам нужно было что-то совсем другое. Что?
Она закусила губы, потом, словно решившись, ответила:
– Я думала, что здесь Барлет. Я, кажется, видела, как его преследовал Бервинд. Я не знала, кто такой Бервинд, но я это выяснила и пришла сюда...
Она пожала плечами.
– Вы не любите говорить, миссис Дрейк. Я полагаю, вы водите машину?
– Конечно. Но какого черта вы меня об этом спрашиваете?
– Мы с вами прокатимся.
– Куда?
– В Вирджиния Сити. Две мили на северо-восток.
У нее открылся рот.
– Так что вы там забыли, дорогой?
– Не знаю, миссис
– Тогда куда мы едем?
– Я думаю, вы знаете. Но мы поищем... Вы поведете машину.
– С пистолетом у виска?
– Я посмотрю, чтобы вы не шалили. И потом, стрелять в даму...
– Я не дама, Шейд.
– Это я уже заметил, - просто ответил я.
12
Мы проехали в молчании 25 миль по Вирджинии Сити. Вокруг нас полыхал закат, и его причудливые краски играли на кроваво-красных горах впереди.
Лорелея вела машину профессионально и быстро. Ее огромная машина марки "Шевроле" мягко покачивалась. Прошло довольно много времени, прежде чем она решила заговорить, и задумчиво протянула:
– Вы забавный...
– Потому что не переспал, пока была возможность?
– Конечно, тем более, что вам этого очень хотелось.
– Да, очень.
– И почему же нет?
– Этого мне, пожалуй, не объяснить.
– Может быть потому, что это было бы неэтично по отношению к моему мужу, на которого вы работаете?
– Нет, не поэтому.
– Но почему, не понимаю, такой пустяк вас остановил? Никогда не отказывайтесь от таких случаев, они могут не повториться.
– Не говорите за всех.
– Я имела в виду себя, Шейд. Мне не нравится, когда встают в то время, когда я ложусь.
– Прошу прощения.
– В любом случае вы дурак!
– Возможно. Но давайте сменим тему.
Она умолкла и стала смотреть на дорогу. Мы подъезжали к городу-призраку, к городу, который умер еще до второй мировой войны. Его смерть была внезапной: серебро, питавшее его жителей, иссякло еще сорок лет назад, и две тысячи оставшихся жителей развлекали друг друга историями былого могущества.
Кругом разваливались дома, а веселые вывески с облупившейся краской приглашали посмотреть, не пропустить, увидеть!
Даже писсуары, ручки и унитазы, отлитые из чистого серебра, были похожи на старикашку, притаившегося в углу и злобно ворчавшего на молодых, здоровых и сильных, напоминавших о его былых подвигах.
Я сказал, что хочу купить ей выпивку в "Кристалл-баре". Она направила машину прямо на это заведение, тормоза завыли прямо перед витриной.
– Я выпью, - буркнула она.
Мы вошли внутрь. В баре сидело человек пятнадцать. Мы выпили и вышли на улицу. Около нашей машины толкался старый мексиканец в промасленном сомбреро и грязной замшевой куртке. Его бледные глазки уставились на нас.
– Привет, незнакомцы!
Я тоже приветствовал его. Он поднял свое сомбреро.
– У нас тут нечасто видишь новых людей.
– Я полагаю, что мы единственные посетители за много дней, осторожно спросил я.
– Нет, сегодня вы уже вторые.
Я уже садился в машину, когда услышал это. Подойдя к нему, я спросил: