Вера и рыцарь ее сердца. Книга вторая. Блажен кто смолоду был молод
Шрифт:
Потом они молчали в единстве и согласии. Володя сидел на табуретке рядом с кроватью Риммы и крепко держал ее бледную отечную руку в своей руке. Золотое обручальное колечко жены, немой свидетель их веселой студенческой свадьбы, лежало в выдвижном ящике больничной тумбочки вместе с ее отрезанной русой косой.
– Завтра я пошлю машину за моей мамой. Она будет вести дом, и присматривать за детьми. Ты согласна?
Римма слегка кивнула в ответ.
– Всё, что нужно для лечения, будет сделано. Мы тебя переведем в отделение партактива, там тоже неплохие специалисты, а тебе остается только хорошо кушать и не нарушать режима передвижения. Это
Римма опять слегка кивнула. Во взгляде ее синих глаз в этот момент тоненькой ниточкой блеснула надежда.
– Что тебе принести вечером?
– Томатный сок, – прошептали ее посиневшие губы, и по ним проскользнула чуть заметная улыбка.
– Завтра я сварю для тебя бульон из курицы, и принесу томатный сок. Будем надеяться на божью милость.
Поцеловав ее на прощение, Володя ушел домой. Но теперь он оставлял жену, не как будущий вдовец, а как человек еще не сказавший своего последнего слова. Римма эту перемену в настроении мужа почувствовала сердцем, оно болело в груди, но теперь билось с надеждой, что ее хозяйка будет бороться всеми силами за свою жизнь, будет строго соблюдать постельный режим, пить соки и куриным бульон.
Приезд бабушки был необходим для Веры, потому что от своей безграничной свободы ей стало уже тошно. Никто не радовался ее хорошим оценкам в школе, и никто не огорчался тому, что она не умела прыгать через барьер, как бы не заставлял ее учитель по физкультуре.
Без мамы дом был пуст. Посуда не мылась и не убиралась в кухонный шкаф, она накапливалась в раковине и начинала сохнуть. Вера пыталась ее мыть, но посуды было слишком много, и у девочки опускались руки. Приезд бабушки сулил вкусный запах блинов и наваристого супа, чистоту в комнатах и порядок в шкафах. Когда долгожданная бабушка появилась в квартире, то в доме стали происходить чудеса: еда готовилась и дом убирался, как по щучьему велению, по бабушкиному хотению.
Если мама всегда что-то делала до самого вечера, когда приходила пора ложиться спать, то бабушка любила после домашних дел, посидеть вечерами на диване или на подоконнике в зале. У нее всегда находилось время послушать Верины рассказы. Иногда бабушка крестилась, она крестила Веру, ее брата и даже еду. Каждый вечер она шептала молитвы, поглядывая на потолок.
– Я молюсь Господу, который живет на небесах
Молящихся людей в своей жизни девочка еще не встречала. Нет, по фильмам Вера знала, что верующие люди были очень глупы и очень несчастны. Но теперь рядом с ней жила настоящая верующая, и этой верующей была ее родная бабушка.
– Бабушка, может быть, тебе лучше выйти на улицу, чтобы твои молитвы не упирались в потолок, и тогда, твой Господь, что на небе живет, их лучше услышит.
На этот совет внучки бабушка только улыбалась и по-прежнему продолжала молиться у окна. Как-то раз, после урока, посвящённого полету Гагарина в космос, Вере поняла, что она обязана рассказать своей бабушке правду, чтобы помочь ей справиться с религиозными предрассудками.
– Бабушка, ты молишься впустую. Бога нет. Религия – это очень страшный опиум для народа. Гагарин был на небе и кроме солнца, звезд и луны там никого не увидел. Я понимаю, что ты уже старенькая, в школу не ходила, и того, что бога нет, не знала.
Вера в утешение обняла бабушку, и та нежно погладила ее по голове и опять перекрестила.
Проходили месяцы, а Римме не становилось лучше, но Володю радовало уже то, что
Летом бабушка уехала к дедушке в деревню, а Веру папа отправил к далекой маминой родне за город. Жить у озера, в маленьком поселке было просто великолепно. Солнце, воздух и вода! Все три месяца каникул Вера нисколечко не скучала по своему городскому дому. Она рыбачила и ела жареную плотву в летней кухне, в центре мушиного роя, падала в обморок от банного жара по субботам, сидела на спор в воде до посинения, и постоянно теряла хозяйственное мыло, когда стирала свои трусики и косынки в озере, за что ей очень попадало от хозяйки дома тогда, когда хозяин, очень жалостливый человек, был на службе. Он работал охранником в лагере для врагов народа и был очень добр к Вере.
Перед началом учебного года папа привез дочку обратно в Караганду, и в день приезда повел ее к маме в больницу. Вера уже давно тосковала по своей родной маме, которая неожиданно стала доброй любимой и желанной.
– Мама, ты такая бледная и такая неживая, как мертвая! – испуганно воскликнула правдивая Вера, увидев бледное отечное тело Риммы, вяло лежавшее на застиранных серых больничных простынях. Вдобавок, мамины глаза потеряли цвет. Короткая стрижка делала ее похожей на «бродягу с большой дороги». «Бродягой с большой дороги» мама раньше называла Веру, когда та выглядела неопрятно и не ухожено.
Поначалу, когда Вера с мороженым в руке вошла в палату Римма не признала в ней свою дочь. Жизнь в деревне пошла девочке явно на пользу: Вера вытянулась, загорела, и ее черные глаза светились радостью жизни. Однако, чистосердечные признание дочери сильно разозлили женщину, потому что оно было преждевременным, ибо Римма чувствовала себя больше живой, чем мертвой, и пусть она была еще бледна, но никому не дано право, сравнивать ее с мертвой! И, чтобы доказать свою правоту дочери, мужу и всему миру, Римма начинала действовать и в первую очередь отчитала дочь за упавшее на платье мороженое, потом отругала Володю за плохое воспитание детей. Это у Риммы получилось отменно, и Володя обрадовался: жена пошла на поправку. Он и Вера сразу вспомнили, кто в доме настоящий хозяин!
С этого дня здоровье Риммы пошло на поправку.
Когда после многомесячной госпитализации Римма покинула больницу, то целиком посвятила себя обустройству дома и воспитанию дочери. Впрочем, Саше тоже пришлось вкусить плоды маминого воспитательного порыва: он был оторван от «банды» соседских подростков и переведен в одну из лучших школ города, знаменитую своим преподаванием физики.
Возвращение домой «тирана» в мамином платье недолго радовало Веру, которой теперь день напролет приходилось быть послушной девочкой, есть после школы горячие обеды, учиться мыть посуду, жарить яичницу и штопать носки. Времени на чтение книг, на поджаривание масла и мечтания о далеком рыцаре у нее уже не оставалось.
Сначала мама никак не реагировала на повторяющееся в рассказах дочери имя Юры Дурасова, потом стала задавать Вере простые вопросы, потом наводящие вопросы, а потом выдвинула Вере ультиматум: «или я, твоя мама, или твой Юра Дурасов, второгодник». Вера выбрала покорность.
Теперь о Юре никто в доме не слышал. Девочка поняла, что о сердечных делах не надо говорить ни с кем, тем более с мамой. Ее мама имела преимущества сильнейшего, и поэтому, попрекать Веру дружбой с «бандитом», она имела право, хотя Юра был бандитом, но у него имелось доброе сердце!