Вера и террор. Подлинная история "Чёрных драконов"

Шиннок Сарина

Кэно вмешался, когда бой был в самом разгаре. Одной очередью он уложил пятерых. Джарек прикрывал его спину, уверенно стреляя по врагам.

— Сколько еще с твоей стороны? — закричал ему Кэно.

— Около восьми! Что у тебя?

— Десятеро! Немного осталось! Выстоим!

— Выстоим! — крикнул Джарек в ответ, но его голос заглушала его собственная очередь. Он смог расстрелять двоих, но тут почувствовал резкую боль в левой ноге. Он отбежал, закрывая рукой огнестрельную рану.

— Что, суки сын, больно?! — выкрикивал по-русски голос

молодого солдата. — Я тебе покажу, душман вонючий! Скотина ты правоверная!

Джарек достал из патронташа на поясе метательное лезвие с тремя загнутыми остриями и швырнул его в солдата. Враг упал. Цель была поражена идеально — лезвие пробило череп точно между глаз. Джарек схватил штурмовую винтовку и продолжил стрелять. Один из солдат кинулся вперед, целясь из-за камня в спину Кэно.

— Кэно! Сзади! — закричал Джарек, но взрыв еще одной гранаты перекрыл его голос. В этот момент Кира, ловко и плавно, как пантера, передвигаясь по камням, оказалась совсем рядом с солдатом, целившимся в спину анархиста. Она присела, буравя жгучими глазами его спину. Парень почувствовал, как сзади на него давит чужой взгляд. Он не усел обернуться, как Кира в грациозном и диком прыжке всадила ему в шею заточку. В этот же момент Кэно застрелил последнего врага.

— Каких сопляков они втягивают в эту войну! — крикнул он, оглядывая трупы солдат. — Поди, вчера только школу закончили. Дорого, очень дорого они расплачиваются за то, что ввязались в эту войну…

— Да кто их вообще просил?! — услышал он выкрик Киры, полный гнева и ярости.

— Я же говорю: они годами будут после кусать локти, — попытался остудить ее пыл Кэно.

— Держу пари, — отозвался Джарек, присев на камень и закрыв своей накидкой рану на ноге, — скоро они капитулируют. А свое участие в этой войне они будут помнить вечно — погубить жизнь тысяч двадцатилетних пацанов на чужой земле, на чужой войне!

— С чего взял, что шурави отступят? — с укоризной спросила Кира, поставив руки на пояс.

— А спорим, что я пророк! — хитрые глаза Джарека сверкнули.

— Что ты мне лапшу на уши вешаешь? — с презрение фыркнула Кира. — Какой ты к черту пророк?!

— С чего взяла?

— Да просто потому, что ты бандит. И рожа у тебя бандитская…

— Это оскорбление или комплимент? — ехидно усмехнулся Джарек.

Кира гневно насупила брови:

— Констатация факта.

— Хочешь — верь, не хочешь — не верь, да только пророк я самый настоящий! Будущее умею чувствовать. Ну, конечно, не сильно отдаленное, но все-таки!

Кира пристально вгляделась в его хитрые глаза:

— Отвечаешь за свои слова?

— Голову на отсечение даю! — Джарек провел большим пальцем по своей шее.

— А слабо сказать, что меня в не столь отдаленном будущем ждет?

Анархист задумался, но тут же на его лице появилась еще более лукавая улыбка, два золотых зуба ярко сверкнули в темноте.

— Тебя? Ты будешь одной из нас.

Кира мягко улыбнулась, но голос ее остался серьезным:

— Ну,

смотри мне. Застрелю, если обманешь!

Ветер налетел еще более сильным порывом, Джарек в последнюю секунду успел поймать налету свою шапку. Кэно заслонил рукой рану на лице, чувствуя, как частицы пыли, гонимые ветром, врезаются в руку.

— Зайдите ко мне! — крикнула Кира сквозь завывание ветра. — Сейчас начнется буря, и здесь вам ее не переждать. К тому же вы ранены. Ну же, вставайте быстрее! Мы должны успеть.

Кира шла вперед значительно быстрее, усталость Кэно ощутимо давала о себе знать, а Джарек заметно хромал. Впереди обозначились грязные стены дома и покрытая старой серой краской деревянная дверь.

— Заходите и присядьте на кровать. Я сейчас.

Кира заперла дверь, закрыла ставни на окнах, и в помещении сразу заметно потемнело — его озаряла одна керосиновая лампа. Комната явно предназначалась для одного человека, и пришедшие чувствовали себя неуютно. Джарек снял обувь и верхнюю одежду и залез с ногами на кровать. Он сел по-турецки и сложил руки на груди. Кэно обессилено опустил голову на подушку. Он дышал хрипло и тяжело, иногда срывался на кашель. В отличие от Джарека, он не слышал, как за каменными стенами стонет неистовый ветер.

Кира принесла чайник и две металлические кружки.

— Хотите пить? Конечно, хотите.

Кэно собрал последние силы и приподнялся на постели. Питье принесло небольшое облегчение. Кира посоветовала ему снова лечь и больше не вставать.

— Потерпи немного, пока я промою рану и наложу повязку. Потом станет легче.

Но Кэно было все равно. За это время он привык к боли и уже мог не обращать на нее внимание. Повязка обеспечила покой его раненому глазу, и он смог расслабиться и отдохнуть.

— И часто здесь такие бури? — спросил он, стараясь отвлечься от своего ранения.

— Частенько. Но они быстро проходят. Утром ветер совсем утихомирится. Вам нужно будет уехать. Я дам вам все, что нужно. Рана у тебя очень серьезная. Тебе должны помочь, и чем скорее, тем лучше.

— Да брось ты! Все будет хорошо!

— Нож у тебя красивый…

— Я их сам изготавливаю, детка. Хочешь, этот тебе подарю? Бери.

Кира осторожно взяла нож:

— Спасибо.

Ее рука непроизвольно гладила волосы Кэно, по ее лицу было видно, что она очень сильно переживает за его жизнь и здоровье.

— Лучше принеси нам поесть, — устало сказал он.

— А чего вам принести?

— Всего и много, — вяло ответил Кэно. — Мы с утра ничего не ели.

Кира смутилась:

— Всего и много у меня нет. Я-то живу одна.

— Ну, принеси, что есть. Мы вернем тебе деньги за еду.

— У меня только армейская тушенка…

— А что у тебя не армейское? — спросил Кэно, но Кира не услышала вопроса. А когда она вернулась, он не захотел переспрашивать.

— Эх, Кира! — проговорил он. — Увозить тебя надо отсюда, подальше от всего этого.