Верховная жрица

Херд Мишель

— Как ты себя чувствуешь? Ты полностью восстановился?

Он кивает.

— Я готов к работе, босс.

Зная, что он был в доме, я надеюсь, что он сможет дать мне хоть какую-нибудь информацию. Я подхожу к нему поближе и спрашиваю:

— Ты видел, что случилось с моей матерью?

Черты его лица напрягаются, когда он кивает.

— Как и каждый день после обеда, она вышла полить сад. Ее застрелили одной из первых. Мне удалось убить стрелявшего в нее, но меня подстрелили, когда я пытался добраться до нее. — Он опускает

голову, и сожаление еще больше искажает его черты. — Мне очень жаль, Кассия.

Мой голос звучит не громче шепота, когда я спрашиваю:

— Как думаешь, она умерла мгновенно?

Он кивает.

— Не думаю, что она страдала.

Его слова успокаивают меня, потому что мне бы не хотелось, чтобы моя мать медленно истекала кровью в саду, который она так любила.

— Нам нужно идти, — бормочет Найт, привлекая мое внимание к себе.

Я поворачиваю голову к Саввасу, на его лице написано горе и беспокойство, а потом он спрашивает:

— Можно мне обнять тебя?

О Боже.

Я киваю и быстро сокращаю расстояние между нами. Когда он заключает меня в медвежьи объятия, у меня чуть не вырывается всхлип, но я сдерживаю его, стиснув зубы.

— Мне очень жаль, что все так вышло, Кассия, — стонет он.

— Мне тоже, — шепчу я, прежде чем отстраниться. Наши взгляды встречаются. — Мы пройдем через это.

Он только кивает и смотрит, как я забираюсь на пассажирское сиденье.

Когда Найт заводит двигатель, я смотрю в боковое окно на Савваса, который наблюдает за тем, как мы отъезжаем.

Мои мысли возвращаются к Михаилу и его бессмысленной смерти, и гнев закипает в моей груди. Тобиас сидит на заднем сиденье, а я молчу. Я разберусь с Найтом, когда мы останемся наедине.

Глава 20

?

Найт

Поездка до места, где нас встретят мои знакомые, оказалась долгой и невероятно тихой.

Я настороженно отношусь к парню на заднем сиденье и прекрасно ощущаю гнев, исходящий от Кассии.

Я остаюсь при своем мнении. В тот момент, когда Михаил прикоснулся к ее оружию, он предрешил свою судьбу. Это был глупый поступок с его стороны, который стоил ему жизни.

Кроме того, мне не понравилось, как он разговаривал с Кассией.

Она может злиться на меня сколько угодно. Я не стану извиняться за то, что сделал все возможное, чтобы защитить ее.

Я крепче сжимаю руль, не отрывая взгляда от дороги впереди. Мое тело напряжено, и я нахожусь в состоянии повышенной готовности к любым внезапным нападениям.

Тишина становится невыносимой, пока Тобиас не спрашивает:

— Куда мы идем?

— В один из моих домов, — бормочу я.

Голос Кассии наполняется

гневом, когда она спрашивает:

— Сколько времени потребуется, чтобы все встретили нас там?

— Два дня.

Снова воцаряется тишина, и воздух становится таким густым, что я начинаю нервничать.

К тому времени, как я подъезжаю к дому, который выглядит так, будто его может снести легкий ветерок, я чертовски раздражен и мне хочется кого-нибудь убить.

— Это твой дом? — Спрашивает Кассия, осматривая территорию.

Я киваю, прежде чем вылезти из внедорожника. Я забираю свою сумку с заднего сиденья и иду к крыльцу.

Отперев входную дверь, я распахиваю ее настежь. Пылинки летают в воздухе, когда я бросаю свою спортивную сумку на потертый диван.

Я слышу, как Кассия и Тобиас заходят в дом, а потом она спрашивает:

— Когда ты в последний раз был дома?

— У меня нет дома, — бормочу я, проходя на кухню, где стоит упаковка с двенадцатью бутылками воды и несколько банок консервов.

У меня есть аварийные пайки во всех четырех домах. Один из них находится в Хьюстоне, а остальные – в Испании и Мельбурне. Даже Сантьяго не знает об этих трех.

— Где ты живешь? — Спрашивает она.

Я не утруждаю себя ответом и беру бутылку воды. Я выпиваю половину, а затем жестом предлагаю Кассии и Тобиасу взять по бутылке.

Только Тобиас берет воду и возвращается в гостиную.

Я подхожу ближе к Кассии и протягиваю ей свою недопитую бутылку, приказывая:

— Пей.

Она берет ее у меня и делает небольшой глоток, после чего говорит:

— Нам нужно поговорить. Наедине.

Да, нужно.

Я киваю головой в сторону дверного проема.

— Ты ему доверяешь?

Она кивает.

Когда я выхожу из кухни, то слышу за спиной Кассию. Я бросаю на Тобиаса предупреждающий взгляд.

— Оставайся в гостиной.

Он кивает.

Я хватаю свою спортивную сумку и направляюсь в единственную спальню. Заходя внутрь, я жду, когда войдет Кассия, и только потом закрываю дверь.

Я бросаю спортивную сумку на пол, вновь поднимая в воздух пылинки, и скрещиваю руки на груди.

Я встречаюсь с ней взглядом, и долгое мгновение мы просто смотрим друг на друга. А затем, слова, наполненные гневом, срываются с ее губ.

— Ты убил одного из немногих людей, которым я могла доверять. Михаил был мне как отец.

Мне насрать, кем был этот человек.

— Он угрожал тебе.

— Ты не можешь просто так убивать моих людей, без моего приказа, — настаивает она.

Во мне вспыхивает гнев, потому что мне надоело повторяться.

— Могу, и буду.

— Как я могу доверять тебе, если ты можешь слететь с катушек в любой момент? — Огрызается она, повышая голос.

— Я полностью контролировал ситуацию, когда нажал на курок, — защищаюсь я. — Поверь мне, ты поймешь, когда я слечу с катушек.