Верховная жрица
Шрифт:
Он делает шаг ближе ко мне.
— Слушай, я понимаю, почему ты здесь, убиваешь ублюдков, подобных тем, кто убил Ронни. Я просто не понимаю, почему ты отталкиваешь меня. — Он указывает на Миллера и Сондерса. — Почему ты отталкиваешь их. Мы прошли с тобой через ад, брат. Ты был рядом, когда я потерял ногу и страдал от депрессии в последующие месяцы. Но ты не позволяешь мне сделать то же самое для тебя. Разве это справедливо?
— У меня нет депрессии, — бормочу я.
— Нет, это уже давно позади. — Он показывает
Когда я качаю головой, он подходит еще на шаг ближе.
— Посмотри мне в глаза и скажи, что ты не сидел с заряженным пистолетом, пытаясь набраться смелости и нажать на курок.
Ссора с Кассией проносится у меня в голове, и я вспоминаю, как практически умолял ее нажать на курок.
Когда я молчу, Дэвис качает головой, его серые глаза темнеют от горя.
— Я был на твоем месте, Линк. Ты не выберешься из этой тьмы в одиночку. Позволь нам помочь. — Он наклоняется ко мне и кладет руку на плечо. — По крайней мере, позволь мне помочь.
Я делаю шаг назад.
— Я ценю, что ты хочешь мне помочь, Оливер, но... — Я делаю глубокий вдох: — Кассия мне подходит. Она только что потеряла всю свою семью во время нападения. — Я прочищаю горло, чувствуя себя чертовски неловко из-за этого разговора с ним. — Она понимает меня. — Я снова бросаю взгляд на дом. — Я ничего не имею против тебя, чувак. Просто с ней легко разговаривать. Я рассказал ей то, чего никогда никому не рассказывал.
Он кивает и делает глубокий вдох, а затем медленно выдыхает.
— Хорошо, что ты хоть с кем-то разговариваешь.
Господи, за последнюю неделю я говорил больше, чем за весь год. Такое чувство, что это все, что я делал с тех пор, как Кассия очнулась в больнице.
— У нас все хорошо? — Спрашиваю я, чувствуя усталость от общения.
— Да. — Он смотрит на дом. — Блять, это место – настоящая помойка.
Я усмехаюсь.
— Здесь только одна спальня. Я не продумал все до конца, когда сказал, что все должны собраться здесь.
— Очевидно, что не продумал. Хотя не могу тебя винить. Эта твоя девчонка дерзкая и, наверное, не дает тебе покоя.
Я киваю, уголок моего рта приподнимается в улыбке.
— Да, это так.
— Мы с ребятами найдем мотель, где сможем переночевать. Сообщи нам, когда все будут здесь, чтобы мы могли встретиться и обсудить операцию.
Я киваю и иду с ним к машине.
— Все хорошо? — Спрашивает Миллер.
— Да. Мы направляемся в мотель. Найт позвонит, когда прибудут все остальные.
Я смотрю, как мужчины садятся в машину, и когда они уезжают, поднимаю руки и провожу ладонями по лицу, а затем бросаю взгляд на другие дома, расположенные дальше по улице.
Господи, что за гребаный день.
Полагаю, могло
?
Я остаюсь стоять снаружи, размышляя обо всем, что произошло.
До сих пор мне не приходилось никому объяснять, кто я или почему избрал такой образ жизни, поскольку я избегал Дэвиса и ребят. Сантьяго просто терпел мои перепады настроения, но, с другой стороны, именно он нашел меня в той комнате с телом Ронни на руках.
Такое чувство, что у меня в груди открывается ящик Пандоры. Черт его знает, что за дерьмо вылезет наружу, но я испытываю странное чувство надежды, что все может обернуться к лучшему... если только я останусь рядом с Кассией.
Мои мысли возвращаются к нашему спору и поцелую.
Блять. Поцелуй.
Ни одна женщина не целует мужчину так, как она поцеловала меня, если между ними нет влечения, так что это ответ на мой вопрос.
Но она девственница.
Я полагаю.
Она сказала, что у нее никогда не было отношений, и я был первым мужчиной, который увидел ее обнаженной, но сексом можно заниматься и в одежде.
Из моей груди вырывается недовольный звук, но потом я вспоминаю, что она сказала, что наш поцелуй был первым в ее жизни. Так что я сильно сомневаюсь, что у нее уже был секс.
Мои мысли продолжают метаться, и я ни на что особо не обращаю внимания, пока до меня доходит, что я подарил Кассии ее первый поцелуй.
Что она чувствует по этому поводу?
А что я чувствую?
Обычно я стараюсь избегать этого любой ценой, но сейчас я внимательно присматриваюсь к своим эмоциям. Я испытываю удовлетворение от того, что мне довелось быть у нее первым, и мне хочется, чтобы все остальные ее первые разы тоже были со мной.
Но мне также страшно. Что, если я не смогу сохранить ей жизнь? Что, если я позволю себе влюбиться и в итоге потеряю ее?
Я тяжело вздыхаю, глядя на случайный клочок песка.
Теперь уже слишком поздно думать обо всех этих "что, если".
Господи, уже слишком поздно.
Одержимость, которую я испытываю к ней, только усилилась после этого поцелуя. Хорошо это или плохо, но то, что происходит между мной и Кассией, уже не остановить.
Да, но что, если влюбишься только ты?
Я фыркаю.
— Тогда мне крышка.
Я слышу, как Кассия подходит ко мне сзади, затем ее рука ложится мне на спину, и она спрашивает:
— Ты в порядке?
Я киваю и, вздохнув, поворачиваюсь.