Верховная жрица

Херд Мишель

— Господи, Линкольн! — Кричит она, черты ее лица напряжены, а щеки ярко пылают. — Я не могу так работать. Если ты не можешь подчиняться моим приказам, тогда нам придется разойтись.

Я сильно качаю головой.

— Этого не будет.

— Чего именно?

— Всего этого. — Я расцепляю руки и делаю шаг ближе к ней. — Я не подчиняюсь твоим приказам и сделаю все, что нужно, чтобы ты осталась жива. — Я подхожу еще ближе. — И я никогда не отпущу тебя. — Я наклоняюсь к ней, и убийственным тоном шиплю: — Тебе

придется убить меня, чтобы избавиться от меня.

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, ее дыхание становится прерывистым, а затем она оглядывает комнату. Я наблюдаю, как она отходит от меня на несколько шагов, а затем вдруг тянется к пистолету в набедренной кобуре.

Времени более чем достаточно, чтобы подойти и обезоружить ее, но вместо этого я стою как вкопанный, пока она разворачивается, направляя на меня оружие.

— Прости, Найт, но не тебе устанавливать правила.

Я медленно приближаюсь к ней, с каждым шагом сокращая расстояние между нами.

Ее рука начинает дрожать, и она шипит:

— Остановись, или я выстрелю.

— Нажми на курок, — дразню я ее низким рычанием.

Ты окажешь мне услугу.

Ее взгляд мечется между пистолетом и мной, когда я прижимаюсь грудью к стволу и рявкаю:

— Сделай это.

Брови Кассии сходятся на переносице, и кажется, что она вот-вот расплачется.

Я поднимаю руку и, обхватив ее ладонь, притягиваю ближе к себе, отчего ствол еще сильнее прижимается к моей груди.

— Нажми на чертов курок, — говорю я низким от гнева голосом. — Потому что, если ты этого не сделаешь, ты согласишься позволить мне сделать все, что в моих силах, чтобы сохранить тебе жизнь. Даже если для этого придется пойти против тебя.

Ее дыхание становится все более прерывистым, а глаза наполняются слезами.

Я наклоняюсь ниже, пока не чувствую ее учащенное дыхание на своем лице.

— И пока я устанавливаю правила, ты должна четко понимать, что, когда я сказал, что буду с тобой до конца, я, блять, действительно это имел в виду.

Из ее левого глаза вытекает слеза, и когда она скатывается по щеке, Кассия пытается отвести пистолет, но я крепче сжимаю ее руку.

Сердитое выражение ее лица сменяется беспокойством, и она качает головой, признавая:

— Я н-не могу застрелить т-тебя.

Она кладет другую руку мне на плечо и снова пытается отвести пистолет, но не может высвободить свою руку из моей хватки.

— Линк, — выдыхает она, и по ее щекам снова катятся слезы. — Прекрати.

Я кладу другую руку ей на затылок и удерживаю ее на месте, прижимаясь своим лбом к ее.

— Если ты планируешь уйти от меня, лучше пристрели меня сейчас, Кассия. Только так ты сможешь избавиться от меня.

Потому что без нее моя жизнь потеряет всякий смысл.

Она перестает сопротивляться и смотрит мне в глаза, в то время как ее слезы продолжают течь.

Затем она охренеть как удивляет меня, когда обхватывает свободной

рукой мою шею и прижимается своим ртом к моему.

В моем мозгу происходит короткое замыкание, и когда она начинает целовать меня со страстью, порожденной ее гневом, разочарованием и болью, я застываю на месте, как идиот.

Когда я не отвечаю на поцелуй, она отстраняется и умудряется высвободить свою руку из моей хватки. Другой рукой она прикрывает рот, а ее глаза расширяются от смущения.

Только тогда до моего сознания доходит, что только что произошло.

Кассия поцеловала меня.

— Прости, — шепчет она. Она прерывисто вздыхает, а затем начинает бормотать: — Я думала, ты что-то чувствуешь ко мне, раз продолжаешь настаивать на том, чтобы остаться со мной.

Видя, как вспыхивают ее щеки от смущения, жизнь возвращается в мое тело, и я в два шага сокращаю расстояние между нами. Я хватаю ее за запястье и отрываю его от ее лица, в то время как другой рукой сжимаю ее челюсть. Когда наши губы соприкасаются, я ощущаю мощный импульс, который словно пронзает меня насквозь, распространяясь по венам.

Я слышу, как пистолет выпадает из ее руки, прежде чем она хватает меня за бицепс, затем ее тело прижимается ко мне, и она наклоняет голову, когда ее губы впиваются в мои.

Я разрываю поцелуй, рыча:

— Я думал, у тебя никогда не было отношений? — Она кивает, пытаясь снова придвинуться ближе, но я отстраняюсь от нее. — Кто научил тебя целоваться?

— Никто, — сердито огрызается она, в отчаянии толкая меня в грудь. — Ты такой мудак!

Хорошо, мне не придется убивать какого-то несчастного ублюдка.

Когда она пытается уйти от меня, я протягиваю руку и, обхватив ее за талию, отрываю от пола. Она прижимается ко мне всем телом, и я впиваюсь в ее губы яростным поцелуем.

Мой язык с силой проникает в рот Кассии, и в тот момент, когда я пробую ее на вкус, мое тело вновь содрогается.

Я не позволял себе быть с женщиной с тех пор, как потерял Ронни. По правде говоря, я не позволял себе ничего, кроме самого необходимого для выживания, в качестве наказания за то, что подвел ее.

Вот почему мой внедорожник весь разбит, а дома разваливаются на части. Вот почему у меня так мало одежды, и нет места, которое я мог бы назвать домом.

Каждый заработанный мною доллар я откладываю на счет в швейцарском банке. Эти средства я использую исключительно для приобретения оружия и боеприпасов.

До сегодняшнего дня я не позволял себе ни капли утешения или радости, пока Кассия не обняла меня.

Пока я не завладел ее губами.

И одного этого вкуса достаточно, чтобы я окончательно потерял голову. Семя, которое она посеяла в моем сердце, начинает расти со скоростью света.

Ее язык касается моего, и из меня вырывается стон. Я обнимаю ее одной рукой, в то время как другой сжимаю ее горло, и прикусываю зубами ее нижнюю губу, прежде чем мой язык проникает в ее рот.