Veritas
Шрифт:
— Прибыл Его Светлость Аттис Дракаер!
Мечтательное отупение слетело с Далеона. Брови нахмурились, глаза сузились, губы поджались в одну белую, гневную линию, ноздри раздулись, пальцы впились в подлокотники трона из вулканического стекла с такой силой, что не будь оно столь крепким и пропитанным древней магией, наверняка бы треснуло.
В тронный зал вошёл сын покойного Военного Министра, ныне — граф и на четверть орк Аттис Дракаер.
Дорожный плащ с мехом трепыхался за его спиной из-за быстрого шага. Тёмно-синий колет сидел на
Аттис откинул капюшон и длинные каштановые волосы с белыми прядями, заплетёнными в косички, рассыпались по плечам.
Оливковая кожа, зелёные очи, резковатые черты лица, слегка выступающая вперед челюсть с крупными резцами. Не такими здоровенными, как у чистокровных орков, но заметными.
— Ваше Величество! С Праздником вас! — звучно пробасил он. Голос отразился от сводов эхом. В зал вошли слуги со свертками дорогих тканей. Тафта, парча, бархат, муар с золотым и серебряным шитьём. Всё пёстрое, нарядное и ужасно красивое.
— Что ты здесь забыл? — оскалил клык Далеон и откинулся на спинку кресла в притворном равнодушии. Постучал чёрными когтями по подлокотнику. — Аудиенция с вассалами Севера состоялась вчера. И вы не соизволили явиться. А сегодня день послов…
— Премного извиняюсь! — до земли склонился юный граф. Была забавно наблюдать, как такой крупный детина теряется и кланяется перед тоненьким и маленьким (в сравнении с ним) повелителем. Далеона это не позабавило, а только разозлило ещё пуще, судя по тому, как он заелозил на кресле. — Меня задержали некоторые обстоятельства, из-за которых я как раз и прибыл сегодня в составе послов.
Король замер и навострил уши, Люц подбодрила юношу.
— К чему вы клоните граф?
Он поднял голову и распрямился. Люция мягко улыбнулась, и Аттис ответил тем же.
Кто-то рядом тихо рыкнул. Фарси глянула на Делеона, он гулял желваками по побелевшим скулам.
«Показалось?».
— Как вы знаете, — начал граф Дракаер. — Моя мать сильфида, а отец — полуорк. Дальние родственники по линии отца связались со мной и попросили выступить от лица народа орков. — Он резко выдохнул и подобрался. — Орочий каганат готов присоединится к Ригелю, если король лично прибудет на их земли, к наместнику, для принятия его клятвы служения.
Гости разинули рты. Ничего удивительного: орки — последние от кого Ригель ожидал поддержки. Они, как никто другой, признают лишь силу, а Далеон ещё не успел проявить себя на подобном поприще.
Орки пусть и малочисленны, но тканепроизводство у них — выше всяких похвал, а их воины (даже не чистокровные) — лучшие охранники для тех же торговых караванов. Союз с ними был бы весьма кстати, а союз без брачных обязательств — вовсе сказочная перспектива.
Но всё это звучит как-то странно. Слишком заманчиво.
И подозрительно.
Особенно часть с прибытием на чужую территорию. Уж не ловушка ли это?
Далеон
— Уважаемый граф! Мы ценим столь щедрое предложение наших степных друзей, но такие решения не принимаются сходу. Нужно многое продумать. От безопасности короля в поездке, до существ, которым мы доверим правление в его отсутствие. И, вы не хуже меня знаете, о насущных делах внутри нашего королевства. Пока что король не может покинуть свою твердыню. Но если правитель орков пожелает прибыть ко двору сам… — посмотрела с намёком, — мы будем только рады.
Аттис тихо хмыкнул и элегантно кивнул.
— Я передам ваши слова наместнику, сиятельная Люция.
— Непременно, — рыкнул Далеон и зверски оскалился. — Отправляйтесь сегодня же, вечером. Как отдохнёте. Не будем заставлять ждать наших «друзей». Турхвуй на уй, эбун-бадун! — пожелал на орочем, и в глазах его засверкали смешинки.
Зал погрузился в смущённое молчание. У Люции кончики ушей пылали, от стыда за монарха; хотелось провалиться и одновременно шибануть его по башке, чтобы вправить мозги.
Никто не говорит на орочем в приличном обществе! Это все знают! Он уместен лишь на их территориях. Только там посыл в пешее эротическое, каком к верху — воспримется, как лучшее пожелание удачного пути.
Щёки Аттиса горели румянцем, но он белозубо улыбнулся, искренне, по-мальчишески; поклонился со всем почтением и удалился.
Люция шла к покоям Далеона и сжимала в ладони бархатную полуночно-синюю коробочку — подарок ему на День Рождения.
Она вовсе не забыла о празднике. Просто замоталась: дела королевства валятся на неё бесконечным потоком, который надо разгребать. И пусть Далеон часто бесит её своим отвратным поведением, не достойным короля, Люц не собиралась оставлять его без подарка.
Она даже в тайне надеялась, что на волне праздника они поговорят по-человечески, придут к компромиссу, начнут сотрудничать. Явился же Далеон на встречу с послами! Ещё не все потеряно!
За окном разгорался поздний вечер. Музыка с бала едва долетела до крыла императрицы — лишь гулкое почти неуловимое эхо. Охраны в коридоре не было: похоже, король отослал. А по какой причине — Люц думать не хотелось.
Она замерла под дверью, не решаясь войти. Сердце грохотало в ушах, ладошки предательски потели.
Фарси сама не понимала, какого Тырха на неё нашло. Почему она так волнуется? Далеон не тот, кого она когда-либо стеснялась. Ненавидела, презирала, плевала ядом в лицо, но уж точно не робела!
Собравшись силами, Люц занесла кулак, чтобы постучать, но тут створка слегка приоткрылась от сквозняка, и до девушки донеслось кокетливое щебетание:
— Ах, Ваше Величество, вы так великодушны! Не представляю, как вы до сих пор её терпите. Такая высокомерная и наглая. Всего лишь человечка, десница, а вертит всеми в замке так, словно стала императрицей!