Veritas
Шрифт:
Ничего, конечно, не нашел и пришёл к выводу, что дело в мускулатуре, в сильном теле, закалённом годами работы в кузне, и решил освоить эту профессию. Почти сразу неуклюже задел хвостом котёл с расплавленным металлом и едва не обварился.
На этом и скончался его энтузиазм.
— Что куешь на этот раз? — спросил юноша.
Кузнец загадочно стрельнул в него глазами, придирчиво осмотрел своё творение и макнул в бочку с водой. Металл зашипел, в воздух взвился пар, и в кузне стало ещё жарче.
Пот выступил у Далеона
Бернар вытащил из воды изящный короткий клинок без гарды и горделиво выдал:
— Мечи из близара! Готов пока один, но скоро я приступлю ко второму.
— Ого-о, — присвистнул Далеон и откинулся на спинке стула. — Для кого стараешься? Для стражи?
— Для Люции. Хочу сделать подарок.
Короля словно под дых ударили. Он согнулся, ссутулился и невольно скомкал рубашку на груди. Ощутил под тканью жёсткие грани всегда тёплого маленького кристалла, который, как казалось иногда, призрачно и размеренно пульсирует, как сердце спящего существа.
Этот камень — единственное, что осталось у Далеона от отца. Единственное, что не вживилось в него стараниями девчонки.
— У неё скоро День Рождения? — отстранённо уточнил он, ведь на самом деле ответ знал.
— Нееет, — протянул Бернар и любовно осмотрел клинок. Синие блики стали мешались с рыжими, кровавыми. — Весной. Хотя, для таких как вы срок в пару месяцев может показаться мигом… Нет, — кузнец мотнул головой и несколько витых прядей выбилось из пучка на влажный лоб. — Это подарок в честь вступления в должность. Люция всегда так отчаянно стремилась к вершине, славе, хорошей должности, к признанию. Старалась… Хотела, чтоб её оценили по заслугам.
— И своего добилась, — буркнул Далеон.
— Ты назначил её.
— У меня не было выбора.
— Выбор есть всегда, — возразил кузнец. — Уж не знаю, что подтолкнуло тебя, но за неё я рад. Люция достойна своей новой должности.
— А я? — Далеон встрепенулся. Сам от себя не ожидал такого вопроса, но ответ бывшего наставника ждал с большим ожиданием и внутренним трепетом.
Бернар задумчиво вгляделся в его глаза, нахмурил соболиные брови и разомкнул мясистые уста:
— Поживём — увидим.
Внутри всё неприятно сжалось.
— Ну вот! — король всплеснул руками. — Даже ты в меня не веришь. Думаю всем ясно, какой из меня король. Только Люция отчего-то упёрлась лбом…
— Значит, есть причины, — убеждённо заявил кузнец.
— Ей удобно использовать меня, — скривился лэр.
Бернар мотнул головой и упрямо выдвинул челюсть.
— Мы не знаем правды. Что толку гадать? И… дело вовсе не в моём «неверии» в тебя. Я мог бы солгать, что ты самый лучший и достойный, но считал, что мой ученик Далеон Ванитас, предпочитает суровую правду сладкой лжи. — Юноша поджал губы и кивнул. — Так вот, я убеждён, что каждый — творец своей судьбы. Если хочешь стать великим королём — ты им
Король нахохлился на стуле, как ворон на жёрдочке, и обиженно засопел.
— Ты ещё такой ребёнок, — с мягкой улыбкой пожурил Бернар и… взъерошил пятернёй его чёрные волосы!
Далеон вытаращил глаза и с заминкой отклонился от громадной ручищи, оскалился и зашипел, как дикий уличный кот. Щёки пылали от негодования и смущения, синие зенки метали молнии.
Кузнец беззвучно смеялся и совершенно не боялся получить нагоняй за оскорбление королевской особы.
«Никакого пиетета!» — гневно фыркал лэр.
— Так зачем ты навестил этого наглого старика? — с усмешкой спросил о себе любимом бывший наставник. Положил меч на стол, скрестил руки на могучей груди и прислонился бедром к столу. — Мои подарки тебе явно не нужны, дитя мира.
Далеон поморщился.
— Да, оружие мне без надобности. Просто… — Он замялся, под снисходительным взглядом Бернара. Пытался подобрать слова, так чтоб не выдать себя с потрохами. — Я вспомнил, что ты жил с фарси. И не просто жил — обучался их боевому искусству, ковал для них оружие, путешествовал. Я… умею сражаться, как они, но понял, что почти ничего о них не знаю. Ты же расскажешь?
Он поднял умоляющий взгляд.
— Не положено, — уронил кузнец, как по голове котелком огрел.
— Почему? — удивился юноша.
— Не просто так о фарси известно мало. Да, какая-то общая информация имеется в архивах, но не более того. Как думаешь, почему? Ведь они принимают в свои ряды всех страждущих.
— Без понятия. — Далеон задумался. — Может… у них есть какие-то «тайные знания»? Магические клятвы, что действуют вообще на всех, а не только на терринов, но… Звучит как бред!
— Бред и есть, — согласился Бернар. — Никто ни с кого не берёт никаких обещаний, «страждущие» сами по себе решают хранить молчание. Вижу, тебе сложно такое понять, а мне — объяснить. Просто… — тяжкий вздох. — Отношения в клане фарси, как в большой дружной семье. Там все заботятся друг о друге, помогают, любят. Никто в здравом уме не станет обсуждать дела семьи с посторонними.
Они помолчали. Плечи Далеона поникли, голова опустилась, когти затеребили серебристую запонку на рукаве. Он очень хотел узнать больше о фарси, ведь его покойная мать была из них. На какую-то часть.
Она могла видеть прошлое и будущее в своих снах, и этот Дар передался сыну вместе с типичными чертами всех фарси — чёрными волосами и синими глазами (да-да, принц почитал умные книжки и выяснил это).
Конечно, не каждый темноволосый и синеглазый homo[1] и не homo на планете — фарси, но такой внешний вид — повод задуматься.
Люция тоже фарси — прямо она не сказал, но намёка хватило.
«…Ты — такой же, как я», — сказала она ему, прежде чем выкинуть смертельный номер с его «химеризацией».